Антагонист всего сущего - BesPis

с маленьким преимуществом. Это резня, кровавая резня. Мощённая улица у ворот залилась кровью, трупы ковром скапливались у баррикад, а громкие крики разного характера не думали утихать. Таков средневековый бой с примесью фэнтези.

Однако у Ноксгвардии были танки, точнее их примитивные аналоги. Вордт неуклонно разбивал многоуровневую линию обороны справа, разнося всё булавой, словно безумец-левша, и в итоге добился стоящего результата: он уничтожил позиции защитников и понёсся в сторону таверны, своей тушей сметая любое попавшее по пути препятствие, будто прочие укрепления, солдаты или продукты элементов по типу крио-ограждения. С каждой новой минутой город разрушался, полыхал до безумия и окрашивался в красные тона, пока на улицах проходили ожесточённые бои. Я стал свидетелем превращения обители свободы в эпицентр ужаса войны, наглядный пример жестокости военных действий. Нет больше ни романтики, ни тихой жизни — только смерть и разрушения. Странно, но мне не было совестно. Я не ловил удовольствие от самого сражения, но явно не противился ему как таковому. Возможно, я стал хладнокровным к таким вещам. Здесь пока не разрушалась система, а скорее происходило столкновение систем, что совсем не плохо. Каждый из сторон конфликта понимали без капли лицемерия: слабый проиграет, сильный победит. Просто, без фальшивости и лаконично.

Вордта у таверны встретили Кейа и Беннет. Они разобрались со своими задачами и вовремя спохватились, решив одолеть самого опасного врага здесь и сейчас. Как ни странно, с ними остались лишь пятеро солдат, остальные наверняка пошли в погоню за диверсантами. Пока ноксгвардейцы добивали защитников у пробитой правой линии обороны, Вордт оставался наедине с такими противниками. Казалось бы, получай проблемы, но проблемы-то возникли именно у защитников. Пёсик Саливана — не тот, на кого хватит такое количество солдат. Один лишь мах булавы прибил двоих, последующая серия запросто разбросала остальных, а затем Вордт создал трудности Беннету и Кейи. Несмотря на их ловкость, противостоять зверю было сложно, крайне сложно, особенно когда ведущая рука у зверя именно левая. Крепкая броня практически не царапалась от мечей парней, булава сотрясала землю и разрушала несущие стены близстоящих зданий, а большой боевой опыт напрочь сметал всякие уловки, хитрости и в целом задумки. Кейа был особенно быстр и умел, даже, в некотором роде, филигранен, но грубая скорость Вордта вынуждала одноглазика вести себя более осторожно и немного опасливо. Беннет же вообще казался не своим в такой битве. Я видел в нём потенциал хорошего воина, в игре прям-таки даже восхищался, но сейчас он не успевал за темпом, тем самым обрекая себя на реальную возможность попасться под оружие зверя. Он не тот, кто может противостоять ЕМУ. Я немного даже огорчился. Добрый парень, искренний и, самое главное, признающий реальность таким, каким она есть. Конечно, с примесью юношеской глупости, но Беннет вполне способен был очаровать своей простотой. Его невезучесть — ключевая и очевидная фишка, вызывающая как минимум улыбку, но сейчас такое качество играло строго против него.

В один момент Вордт поставил булаву вертикально, громко стукнув им о землю, опёрся о неё и громко, яростно и протяжно прорычал, на какое-то время вибрациями пошатав стёкла и оконные рамы таверны «Доля ангелов. Я считал, что такое возможно лишь при второй фазе босса, однако Вордт решил показать свою мощь именно сейчас. Сквозь забрало шлема засветились две голубые точки, булава начала источать морозную дымку, точно такую же, какая выходила при выдохе из шлема, предвещая продолжение уже тяжёлой битвы. Это поняли и парни, морально приготовившись к неприятностям. Они наступили: Вордт начал носиться по улице, словно разъярённый бык, без сомнения врезаться тушей в стены и прочие препятствия на пути, чтобы потом непринуждённо повернуться и повторить забег. Попадание под многотонного зверя в броне равносильно столкновению собаки с фурой, у которой отказали тормоза — о целости костей говорить не приходится, лишь о шансе вообще остаться каким-никаким опознаваемым трупом. Кейа походил на тореро, только красное полотно дай, а Беннет делал практичные перекаты и прыжки, чтобы не стать той самой собакой. Тем не менее, на последнюю пробежку проблемы возникли, так как Беннет запнулся о камешек и неуклюже свалился, по сути, подготовившись в роли жертвы.

Я хотел бы видеть его размазанным по полу, но к ним внезапно прибежал Дилюк. Тварь пропала сразу после взрыва, я подумывал о его гибели, но он сумел оклематься, обежать город с внешней стороны и каким-то образом забраться на стену у вторых ворот — позже я увидел там остатки грузового лифта и канат, удобно свисающий вниз — чтобы впоследствии забраться на крышу таверны и спрыгнуть прямо на пути Вордта. Двуручный меч Дилюка, окутанный огнём, прорезался по всей туше зверя, сбив того с пути чуть в сторону, тем самым сохранив жизни Беннету. Явился вовремя!

— Ого, — сдержанно, но с довольной улыбкой удивился Кейа, невзначай подойдя к ним. — Неважно выглядишь.

В самом деле, последствия взрыва были налицо: голова разбита, из-за чего со лба прямо у правого глаза проходила кровавая дорожка, правда уже застывающая, уши кровоточили, а одежда частично подпалена — в общем, настрадался. На комментарий Кейи он не ответил, причём не из-за излишек характера, а, скорее всего, из-за оглушения. Даже благодарность Беннета он не услышал. Однако, даже раненый Дилюк нёс в себе немаленькую угрозу. Вордт повернулся к ним на другой стороне улицы, снова упёрся о булаву и, набравшись воздуха, начал выпускать морозный воздух прямо к ним. Пускай поверхности покрывались лишь инеем, я могу поспорить, что нахождение в таком воздухе привлечёт за собой быстрое отмирание клеток, короче, полноценное обморожение, причём не только конечностей. Троица отступила подальше, а затем вовсе отбежала ко вторым воротам, из-за чего Вордт мог разбежаться, подобраться к ним и зарядить мощной серией ударов, чтобы каждый из героев почувствовал на себе ярость врага. Дальнейшая схватка для меня трудновато было рассматривать по отдельности, ведь общая картина завораживала куда сильнее, ибо обе стороны битвы могли похвастаться умениями, красотой исполнения и жаждой победы. Удивительно.

Укрепления пали и защитники отступили дальше, а значит Саливан мог лично отправиться в сопровождении знаменосцев и рыцарей с косами в город, как эдакий Папа Римский на службу. За ним следовали остальные штурмовые отряды, оставив позади требушеты с небольшой охраной. Улочки Мондштадта заполняться вражескими солдатами, уничтожающие всякого, кто рискнёт пойти против. Я же готов был посмотреть за боем от начала до конца без перерывов, однако моя роль в плане ещё не сыграна. Под шумок я отправил парочку серебряных рыцарей в город, но остальных припрятал в