Ученик шиноби 14. Акация (СИ) - Романович Роман

Глава 11

Домашние дела, Или Как Спартанец ночные сделки заключал

Пьянка и согласие стать крестным, что для меня, что для Гатса, неожиданно перешло в нечто большее. Как-то ненавязчиво к нам завалился Гэцу со своим алкоголем. В связи с чем был принят как родной. Распив ещё по бутылке, мы сообщили ему новость, а он возьми и заяви, что раз такое дело, то надо делать всё основательно. А то что, балаболы мы или люди серьезные?

Конечно, мы ему заявили, что самые серьезные.

После чего Гэцу уволок нас в детскую, вызвал Лагерту и как-то дюже ловко провёл ритуал. Было забавно. Духовной силой пахнуло, я две капли крови своей пролил. Ею, между прочим, малышей помазали.

— Согласно нашим законом, ты теперь должен оберегать детей, пока они не вырастут и не станут воинами, — заявила мне Лагерта официальным тоном. — Если Виктор погибнет раньше этого срока, ты также должен будешь забрать их жен себе.

— Так-так-так, — почувствовал я неладное. — Что значит забрать себе?

— Они станут твоими женами, — торжественно заявила Лагерта.

В этот-то момент мы с Гатсом и охренели. Видимо, одновременно вспомнили, как именно у него сразу две жены появилось.

— Стоп, — выставил я ладони. — По вашим законам, может, и так, но вы у нас в мире, поэтому не надо свои порядки навязывать. Если Виктор отбросит копыта… — бросил я взгляд на ошарашенного мужчину, раскрасневшегося и с осоловелым взглядом. — То я о них позабочусь, конечно, но пусть себе нового мужа по любви ищут. А не как собственность переходят. Всё! — перебил я Лагерту, которая хотела что-то сказать. — Это моё слово!

Я ещё по пьяни и духовной силой полыхнул. Да так, что драконица не рискнула со мной спорить.

Так пьянка превратилась для меня в серьезные обязательства. Правда, на ритуале пьянка не закончилась, и вскоре мы втроем с волком ушли пить дальше, так что вечер я запомнил очень смутно.

Утром, когда проснулся, меня настигла расплата. Похмелье и куда более неприятное чувство то ли неловкости, то ли и вовсе стыда.

Хорошо, что у меня невеста правильная. Водички мне сообразила, а ещё своей целительской силой подлечила.

— Ты хоть помнишь, что вчера сделал? — спросила Василиса насмешливо, когда я оклемался.

— Ты про что именно? Про ту часть, где мы с Гатсом решили побороться на руках и сломали ему стол? Или про ту, где нам надоело пить втроём, и мы пошли искать северян, которые нас перепьют? Или, быть может, про ту часть, где мы вынесли стену бара? Там, кажется, Гэцу предлагал взять штурмом бордель, но мы с Гатсом, как порядочные семьянины, он действующий, а я будущий, отказались!

— Про эти подвиги я тоже наслышана, — захихикала Василиса. — Но спрашиваю я про другое.

— Про то, что я теперь крестный сыновей Виктора? Да, это я тоже помню.

— Ты на это согласился в здравом уме, понимая, какая это ответственность?

— Тебе честно? — спросил я. — Это было на треть пьяное решение, на треть под влиянием чувств и на треть… А черт его знает, — закончил я неуверенно, сам запутавшись в своих показаниях. — Как бы там ни было, от ответственности отказываться не собираюсь, свой долг исполню.

Василиса, которая на первой части моего ответа замерла, будто какие-то неприятные выводы делала, расслабилась и вполне искренне улыбнулась.

— Тогда хорошо, — сказала она.

А я понял, что сдал какой-то тест. Кто бы мне ещё рассказал, что это за тесты такие. Можно весь список огласить, пожалуйста?

У Гатса мы задержались ещё на неделю. Я думал, уйдем куда раньше, но раз такая пьянка пошла… Тьфу. Раз мы, считай, породнились… А Гэцу мне на следующий день объяснил, что обязательства я взял нешуточные, завязанные на дух, и отказаться от них просто так не получится. Я теперь обязан присматривать за детьми, помогать им и позаботиться в случае чего. А ещё прийти на помощь, если вдруг угроза какая будет. По сути, я заключил полноценный союз. Но завязанный конкретно на детей. Если самого Гатса убивать будут — то и хрен с ним. А если детям угроза — то должен помочь.

Вот такие пирожки.

Пирожки, кстати, тоже были. У Гатса нашлась отличная повариха, и чего я только не ел в эти дни. Особенно уха понравилась.

Но что-то отвлекся. Как и сказал, задержались на неделю. Жены Гатса теперь ко мне относились как к своему. Без негатива и подозрительности. Детей не то что не прятали, наоборот, несколько раз сами давали подержать. Не удивлюсь, если специально. Чтобы проникся и привязался.

А уж какие Василиса взгляды на меня бросала, когда я детей на руках держал. Я даже и не знаю, как их описать. Впрочем, у меня взгляд тоже наверняка необычным делался, когда уже ей давали подержать.

Оказывается, когда видишь свою женщину с младенцем на руках, это запускает определенную мыслительную деятельность.

Скучать мне в эти дни не пришлось. Во-первых, мы с Гатсом продолжили практику совместных тренировок. Во-вторых, он мне показал свои владения. Я бы даже сказал, Виктор меня специально протащил по всем местам. Не то чтобы как родича, но уже и не последнего человека. По правде говоря, я пока с трудом понимал, кто мы теперь друг другу.

Но опять отвлекся. Гатс показал, какие есть предприятия и что производится на севере. Познакомил с некоторыми командирами его гвардии и охотничьими группами. Рассказал про то, какие товары добывают и создают на его землях. Потом мы наведались… Ну, сначала мы заглянули в измерение духов. Куда Лагерта спокойно нас протащила и как-то так хитро сплела путь, что вышли мы совсем в другом месте.

Тут надо сказать, что земли Гатса простирались на приличное расстояние. Наверху, то есть на севере, находилось Баренцево море, но до него пилить и пилить. Не знаю, что там с этим морем было до приходила Колодца, но сейчас там было царство ледников, айсбергов и аномальная зона. Одна из особенной которой — холод. Этот холод захватывал и сушу, тянулся на десятки километров. Поэтому береговая линия тоже была покрыта «вечными» снегами и льдами. Там никто не жил, как рассказал Гатс. Земли же Гатса начинались как раз с берега, тянулись на юг и занимали гигантские, по большей части никому не нужные просторы. Никто особо не стремился поселиться поближе к морю. Ибо холодно, а значит, будут проблемы с выращиванием пищи, так ещё и демоны прут да всякие твари.

Собственно, клан Гатса выступал эдакой прослойкой между этой здоровенной аномалией, откуда постоянно подваливали проблемы, и обжитыми землями.

Привел же он меня как раз к аномалии. Показал царство холода. Чем-то мертвые земли напомнило, с тем отличием, что там суша, а здесь мы множество дрейфующих ледников увидели.

Поохотились заодно. Несколько десятков различных тварей и демонов набили. Рыбину здоровенную достали, которую я в крепость притащил, где и сожрали. Не вдвоем, половине города точно досталось.

Так время и пролетело. То в одно место заглядывали, то в другое.

«Гэцу», — позвал я в один из вечеров.

Васька ушла к младенцам, я же завалился на кровать и бездельничал.

«Чего тебе, лодырь?» — отозвался волк, который тоже где-то шастал.

«Собственного, какого хрена?» — поинтересовался я.

«Если ты немного напряжешься, уверен, даже твоего интеллекта хватит, чтобы найти ответы самостоятельно, ха!»

«Слышь, мохнатый. Ты меня не зли лучше. Я пока что по нормальному спрашиваю».

«Что же ты хочешь узнать, о большой и грозный человек?» — волк так и сочился сарказмом'.

«Если ты так отвечаешь, то уже ничего. Так и запишем. Гэцу — дух подозрительный, доверять нельзя, ведет какие-то дела у меня за спиной».

«Ты ещё обидься».

«Мне лень с тобой ругаться, — честно сказал я. — Ты нормально ответишь или нет?»

«Нечего мне отвечать. Про Легион я не говорил, чтобы ты не отвлекался. И так голова забита, а она у тебя маленькая, много мыслей не помещается. Про то, что мир проверили — так что тебя удивляет? Ты бы на моем месте не проверил?»