Люблю, убью, умру… - Татьяна Тронина

— Так что же ты меня бросил тогда? — опять с досадой спросила я.

— Это ты меня бросила! — возмутился он.

— Ну конечно, а чего ты хотел? «Ты холодная, Лис, у тебя рыбья кровь, ты скучная, Лис, ты все свободное время сидишь в архивах…» Чьи слова?

Не знаю, зачем я ему это все припоминала — как будто ждала от него слов прощения и сожаления. Он молчал и смотрел на меня, то бледнея, то краснея. Я уже не чувствовала страха, наоборот — мне вдруг стало приятно. Женщине всегда приятно, когда мужчина признает свои прошлые ошибки.

— Прости меня, Лис. Больше я никогда не буду упрекать тебя, — серьезно сказал Денис. — Ты потому и выходишь сейчас замуж, что хочешь отомстить мне.

— Нет. Не поэтому.

— Я принес тебе подарок… — Денис улыбнулся и достал из кармана коробочку. — Вот… индийские гранаты. Был на Шри-Ланке, купил, а здесь заказал вставить их в золотой браслет.

— Какие огромные… — невольно пробормотала я.

— Пустяки, Лис… Тут дело не в величине и не в цене. Помнишь, ты мне рассказывала про одного писателя? Ну, из того времени, о котором ты читаешь лекции?

— Куприн, «Гранатовый браслет»…

— Да, точно! Там про неземную любовь, которая сильнее смерти… Согласись, это очень символично.

— Не надо. — Я отвела его руку в сторону. — Я не хочу.

— Почему, Лис? — мягко улыбнулся он. — Хотя бы примерь. На минутку!

Он осторожно защелкнул браслет у меня на запястье. Я молчала, не в силах протестовать. «Хорошо, минутку посижу в этом браслете, а потом отдам ему», — приняла я компромиссное решение.

— Я же говорил… — восторженно прошептал он. — Ты — сама гармония! Как я угадал!

У него задребезжал мобильный.

— Черт, надо было выключить… — недовольно пробормотал он. — Алло? Пеньков, ты? Свинья, я же сказал: меня не беспокоить… Какие еще накладные? Ну все, иди к черту!

Я с тоской смотрела на браслет. Надо же, Денис помнил о том, с каким чувством я рассказывала о повести Куприна… Если бы я любила Дениса, как прежде, я бы сейчас рыдала от избытка чувств. А так… Поздно.

— Прости, все дела… — Он убрал сотовый в карман.

— Ничего.

Я полулежала, облокотившись на подушки, а он сидел напротив, прямой, точно стрела, и смотрел на меня таким тоскующим, влажным взором, за который я раньше полжизни бы отдала.

— Все вспоминаю, как увидел тебя в универмаге. Я сразу узнал тебя, хоть ты и сменила прическу…

— Ты говорил.

— Нет, я не про то. Лис… Я узнал тебя.

Он произнес слово «узнал» с совершенно особым выражением — именно так я в своих лекциях выделяла самое значимое, ключевое слово, которое автор наполнял особым смыслом.

— Спустя столько лет ты наконец узнал меня?

— Да, Лис, да! Мы расстались по глупости, от скуки. Может быть, еще и потому, что пять лет — это критическая точка… Надо было переждать, перетерпеть — и тогда, спустя некоторое время, мы ощутили бы новый смысл в наших отношениях. Я обидел тебя, ты меня оттолкнула, я не нашел в себе сил вернуть тебя сразу… Рассказать тебе, что было со мной после нашего разрыва?

— Что ж, расскажи, — благосклонно кивнула я. В самом деле, почему не послушать?

— Признаюсь, некоторое время я чувствовал облегчение, ложное чувство свободы охватило меня. Ты знаешь — я не из тех людей, которые больше всего ценят одиночество, мне нужна компания. Вокруг было много замечательных девушек, но я очень быстро разочаровывался в них. День, два, максимум три… потом наступало безумное отвращение.

— Только без подробностей, пожалуйста, — предупредила я. Упоминание о девушках почему-то вызвало у меня раздражение. Неужели я все еще ревновала его?

— Мне стало скучно — надоели работа, люди, надоело все… Я забросил дела, стал чуть ли не каждый месяц ездить в заграничные вояжи. Пирамиды в Египте, дайвинг на кубинском побережье, сельва Амазонки…

— Ого!

— Да, милая, да — я и там побывал… Я словно искал все время что-то. Правда, до некоторого времени я не осознавал, что именно я ищу. Пока однажды, на каком-то восточном базаре, не приобрел один сувенир. Представь себе — пятьдесят градусов в тени, вокруг шумит пестрая толпа, какой-то высохший старик-торговец протягивает мне фигурку некоего божка… вернее, богини. Сначала я и сам не понял, что приобрел — слишком настырен был тот старик, он намертво вцепился в полы моей одежды, и мне было проще заплатить ему несколько монет. Я сунул фигурку в карман и ушел.

— Как интересно… — пробормотала я.

— Поздно вечером, когда жара немного спала и ко мне вернулось желание жить, мне захотелось немного развлечься, и я решил выйти. И тут из кармана выпала фигурка, купленная днем на базаре.

— Что это было?

— Местная богиня. К сожалению, я не запомнил ее имени — скороговорка старика совершенно выпала у меня из памяти, хотя он и произносил ее имя. Тейт, Нейт, Изида-Немезида… Какое-то дурацкое название, которое европейцу совершенно ни о чем не говорит! Но это неважно… Дело заключалось в том, что фигурка кого-то мне здорово напоминала. Но вот кого? Глупое дежавю… Я списал все на разжижение мозгов, что немудрено при тамошней жаре.

— Я пока не понимаю…

— Погоди, милая Лис, не перебивай меня — позже я все объясню. Так вот… Я спустился из своего номера вниз. Там, в ресторане, напился в какой-то компании… Я все время вертел фигурку в руках, смотрел на нее, и мне казалось, что я определенно где-то видел эту женщину. А потом… потом я отрубился. Очнулся уже в номере, фигурки не было. Потеря не так уж и велика, но я был в отчаянии — я уже не мог без этой богини, она стала мне почти что родной. Купить новую? Отправился на тот же базар, толкался в шумной толпе, но старика, конечно, не нашел. Пытался объяснить другим торговцам, что мне надо, — бесполезно. Они мне совали дурацкие сувениры, но изображения той богини среди них не было…

Денис вздохнул и на какое-то время замолчал.

— А дальше? — не выдержала паузы я.

— Дальше я вернулся в Москву. Была середина октября. Скука, дождь, Пеньков, которому все приходится объяснять по два раза… Я стал думать о тебе. О том, что я не понимал своего счастья. То, в чем я тебя упрекал, стало твоим достоинством.

— Холодная кровь? — усмехнулась я.

— Нет, Лис, у тебя не холодная кровь. Ты была спокойная, а я воспринимал твое спокойствие как равнодушие. Просто ты никогда не позволяла себе выплескивать своих чувств. Все другие кричали, вопили в голос, смеялись в крик, но на самом деле внутри их была пустота. Пустота и тишина. Как мне надоели так называемые темпераментные женщины, у которых, кроме темперамента, и нет ничего! Ты была настоящей…

— Ты меня идеализируешь. Людям свойственно идеализировать друг друга, особенно спустя какое-то время.