Алиби для Коня - Людмила Герасимова

— Валерочка! — обратилась Зина к мужу, заметив его бледность и очень усталый вид. — Как ты? Голова болит?! Надо тебе отдохнуть!

Она обвела взглядом всех присутствующих:

— Да и всем надо отдохнуть. Знаете, давайте по очереди принимайте душ и занимайте все лежачие места, а я схожу в магазин да на рынок. Куплю овощей, фруктов, молочного, ну и так далее. Договорились?

— Нет, Зинуль! Сейчас я пойду, сниму отдельный номер для своей спасительницы, устрою её там, а потом отправимся с тобой вместе по магазинам.

Димыч встал со своего места, поправил на шее повязку, поддерживающую загипсованную руку, и твёрдо сказал:

— Тане выходить на улицу нельзя, а тебе, Зина, надо немного изменить внешность — вдруг за вами охотятся как за свидетелями!

— Так и я загримируюсь! Я мастер гримироваться! Правда, Зинуль? — спросила Таня, ожидая поддержки.

— Да уж, мастерица! Тебе отдыхать надо! Ты ведь ночью совсем не спала!

— А чем я по-твоему занималась? Если бы не Петровна, я бы до утра почивала на куче щебёнки!

— Если бы не Петровна, то, может, ты и не проснулась бы вовсе, — горько сказала Зиночка.

— Это я понимаю! Итак, сейчас почти семь, думаю, дежурная достаточно выспалась и сможет подобрать нам нужный номер где-нибудь рядом с нашим. И далее действуем по моему плану! — Таня, не дожидаясь ответа, сбегала в спальню за деньгами и отправилась в холл.

Димыч попросил жену помочь снять с него ветровку и рубашку, в эту же минуту замурлыкал его мобильник. Валерий ответил и стал внимательно слушать, иногда произнося короткое «да». Закончив разговор, он направился к выходу, сообщив на ходу: «Татьяниных похитителей взяли — я туда». Зина бросилась следом:

— Можно, я с тобой?

— Нет! Вернусь, всё расскажу! А вы без меня чтобы никуда! Слышишь? Никуда!

Жена по опыту знала, что спорить с мужем бесполезно, и осталась ждать новостей вместе с Григорьевой, похожей на старенькую ощипанную пташку. В номер стремительно влетела Татьяна:

— Куда это Димыч понёсся на всех парусах? Что-то случилось?

— Кажется, твоих мучителей поймали, — вдруг подала скрипучий голос старушка.

— Да? Замечательно! А может, мы туда рванём? Надо же их опознать? А, Петровна! — засуетилась Танечка.

— Нет! Нельзя! — ответила Григорьева. — Начальник не велел. Сказал сидеть и ждать его.

— Это кто же начальник? Димыч что ли? — засмеялась Таня. — Зинуль, это что же за дискриминация женского населения? Может, наплюём, а? Так интересно тебе показать моих похитителей, да и в их поганые физиономии хочется плюнуть.

— Нет, Таня! На этот раз надо послушаться Валеру! Мы с тобой итак много дров наломали: и в тюрьме посидели, и тебя чуть не лишились.

— Какая жалость, что ты, Зинуль, стала слушаться мужа! Так стало неинтересно! Ну, нечего делать! Займусь благим делом. Пойдём, Петровна, в твой номер. Теперь ты будешь жить как королева. Идём, я тебе покажу твои апартаменты, — благодарная спасённая взяла спасительницу за грязную, в цыпках, как у малолетнего босяка, руку и потащила тщедушное создание за собой.

Зина осталась одна. Убирая со стола остатки завтрака, она улыбалась своим мыслям о том, что Танюшка жива, здорова и, как всегда, весела и полна энергии и что они снова все вместе. Ещё она улыбалась, вспомнив сон, который оказался в руку, и теперь было ясно, что означала девочка с морщинистым лицом на руках Танюшки.

Около девяти утра в номер вернулась Таня, отмыв под душем Петровну, одев её в свою ночную пижаму, рукава и штанины которой пришлось закатить, и уложив её в постель, подоткнув, как маленькому ребёнку, со всех сторон одеяло. В этот момент позвонил Димыч и распорядился, чтобы Таня и Григорьева оделись и ждали его. Сейчас за ними заедут и повезут на опознание: эти двое не хотят признаваться и надо их прижать. Танечка обрадовалась приключению, но Петровну стало жаль, об этом она и сказала Зине.

— Да, Валера! Старушка только уснула! Жаль будить, может, без неё обойдётесь? — спросила та у мужа.

— Разбудите! Она тоже нужна, — сказал, отсоединяясь, Димыч.

Таня полезла в шкаф подобрать одежду для Петровны, но нашла только светлые длинные шорты и розовую майку. Вскоре за ценными свидетельницами прибыла милицейская машина, и за женщинами в номер поднялся Валерий.

Он коротко рассказал, что организованная на стройке засада уже утром собиралась покинуть объект, посчитав, что ждут преступников напрасно: то ли были они здесь ещё до милиции и увидели, что никого нет, то ли из-за каких-то неведомых обстоятельств решили не возвращаться за похищенной, как вдруг во двор въехала белая девятка, и из неё вышли похитители. Как только они поднялись на второй этаж, тут их и взяли тёпленькими. Но они теперь отрицают причастность к похищению и говорят, что приехали проверить работу строителей. Следователи видели их документы. Оказалось, участок, на котором возводится частный дом, принадлежит одному из братьев, только звать его Рафиком, а старшего — Артуром.

Зина упросила мужа взять её с собой.

В холл по лестнице спускалась весьма живописная группа. Впереди всех, пошатываясь от усталости и плохого самочувствия, держась левой рукой за перила, а правую, в гипсе, неся на перевязи, шёл молодой симпатичный шатен в джинсах и светлой лёгкой куртке. За ним грациозно выступала эффектная блондинка в светлых узких брючках и алой блузке. Рядом с ней, стараясь не отставать, семенила миниатюрная старушка в светлых широких шортах, из штанин которых торчали слегка кривые, худые, в сосудистых звёздочках ноги, на тощем торсе седой лохматой женщины болталась розовая трикотажная майка с разноцветными бусинками вокруг глубокого выреза. На ногах у странного существа еле держались модные шлёпанцы на низком каблучке, размера на два больше маленькой ножки (обувь презентовала Зина). Сзади всех и выше на ступеньку шла невысокая, изящная, очень миловидная шатенка с голубыми глазами и кротким выражением лица.

Минуло три часа, прежде чем эта же группа в таком же порядке проследовала в Танин номер, ставший с некоторых пор похожим на вокзал или на военный штаб.

Девушки несли в пакетах купленные по дороге продукты. Димыч, еле сдерживаясь, чтобы не застонать от боли в травмированной руке и постоянного головокружения и дурноты, еле переставлял ноги. Есть он отказался, а, наскоро приняв душ, лёг на диван и, укрывшись покрывалом с головой, затих. Таня отвела в другой номер Петровну и, оставив ей еду, посоветовала хорошо выспаться. Подруги, в тишине выпив кефира, ушли в спальню, где можно было обсудить новости, никому не мешая.

Зина, сидя в одиночестве под кабинетом следователя, сгорая от любопытства, что же происходит за плотно закрытой дверью, пыталась об этом расспросить Таню ещё во время пути в машине, но получила только красноречивый кивок подруги в сторону водителя. Сейчас она буквально набросилась на Татьяну:

— Рассказывай скорей, да со всеми подробностями!

— Слушай! — потягиваясь на своей кровати и картинно укладывая длинные красивые ноги на покрывале, с удовольствием начала Танечка. — Ты же знаешь, зачем нас вызвали: эти подонки не признавались в моём похищении. Я-то думала, что при моём появлении они расколются и запросят пощады, но у них, видимо, нервы из стали. Представляешь, на меня взглянули — и никакой реакции. Стоят среди других мужиков, ментов, наверное, и глазки невинные делают — такие белые и пушистые, вроде здесь случайно оказались. Но ты меня знаешь!

Я, как вошла в дверь и их увидела, сразу этому Давиду, или как его там, закричала, как потерпевшая: «Ты, сукин сын, что в меня вколол? Я уже трёх человек с утра покусала!». И бегом к нему. А сама ноготки свои наращенные к его глазкам тяну. Тут он как заверещит: «Уберите эту ненормальную!», а другой, что постарше, представляешь, от страха лицо руками закрыл. Ну, в общем, повязали мы их! Вот так!

— Как повязали? — не поняла Зиночка. — Кто повязал?

— А! Я же тебе ещё не всё рассказала, — мечтательным голосом откликнулась Таня. — После меня братьев-разбойников опознавала Петровна. Слушай, она мне всё больше нравится: чувствую в ней родственную натуру! Итак, входит она, а ей говорят, что сейчас надо внимательно посмотреть на присутствующих мужчин и, если она увидит знакомые лица, то должна об этом сообщить. Ты помнишь, как выглядела наша старушка утром?

Так вот, стоят мужики в шеренге расслабленные и посмеиваются такой диковине! Только братьям не до смеха — не поймут, откуда взялась эта ненормальная и где она могла их видеть. Петровна в два прыжка преодолела расстояние до перепуганного Давида, стащила на ходу шлёпанец и заколотила каблуком по его жирной груди, выкрикивая, что это он и ещё другой гад (она бросилась ко второму и тоже заколотила по нему) бросили связанную девушку на стройке. Представь себе, ментам пришлось её под руки подхватить — она обувь потеряла, висит на их руках и босыми ногами в воздухе болтает.