Мое ускорение - Дмитрий Валерьевич Иванов

живот ткнула, подножка, Зойка упала… Лукарь ей свой ноготь к глазу поднесла и — хвать за волосы …

— Ну, — тороплю я, попутно вспоминая мощную Зою.

— И спрашивает: — «Тебе какой глаз не жалко?» — закончила рассказ Ира. — Мы потом их на собрании разбирали комсомольском. А… ты же болел тогда. Всё веселье пропустил.

Идём вниз, я перевариваю рассказ, только сейчас понимая, отчего женская часть школы против Лукарь никогда не идёт. Тычки в горло, сбить дыхание, тычок в печень,… в самом деле, не драться же хрупкой девушке кулаками. Вот папа, поди, и научил тому, что она сможет использовать. Про глаз вообще неприятно. Как-то, зимой ещё, сказал, столкнувшись с ней на выходе в умывальник, мол, потолстела ты, задница широкая стала. Ленка ласково так произнесла:

— Толя, ты слепой? Я идеальная! Просто уверена была, что ты мне место уступишь в проходе. Если ослеп на один глаз, я могу его вынуть. И показала этот самый ноготь, который я сегодня приводил в боевую, как я думал, готовность, раскрашивая его и рассчитывая сразить красотой Илью. А он и ненакрашенный уже в боевой готовности!

Внизу стоят парочка наших красавцев — Лена и Илья. Держатся за руки, и моя боевая соседка кормит здорового парня кусочками мяса, отрезая от закопченного куска, размером с кулак Ильи, мяса, явно домашней готовки, возможно дичи.

Нарезает она ножичком и кусочки в руки не даёт, а кладёт парню в рот. Илья высокий, и Лене приходится подниматься на цыпочки, отчего сарафан бесстыдно оголяет край чулок.

— Кукла куклой, а с ножом когда, то смотреть страшно, — на прощанье говорит мне Ира, комментируя сцену в коридоре.

— Ленка, ножом не балуйся, глаз выткнешь, — не выдержав, грозно говорю я, проходя мимо влюблённых.

Кукла Лена даже головы не повернула, а проклятый кобель вздрогнул. А я ему сегодня расскажу эту историю прошлогоднюю!

Около моей комнаты меня ожидала Сашка! Она сто процентов видела сцену в коридоре, ведь иначе в наш закуток не зайти, только пройдя мимо этой парочки. Выглядела она тоже сексуально, только что лифчик не забыла надеть.

— Толя, надо поговорить с тобой, — несколько нервно сказала девушка.

— Заходи, — бросил я, не оглядываясь, недоумевая, чего она нервничает?

Историю про драки Лукарь рассказали? Да кто? Все уехали.

— Толя, спасибо тебе большое за помощь, я на учёт комсомольский встала, готова тебе помогать. Хочешь, сегодня в кино сходим? — торопливо и нелогично закончила Александра.

— Нормально! Моклик уже уехала в райком, а Илью сейчас из лап этой абьюзершы вырву, и поедем все вместе, — обрадовался я помощи. — А что за кино? Что-то комсомольское?

— Я тогда переодеться сбегаю, — умчалась нервничающая девушка.

До меня дошло — она-то считает, что нанесла моральную травму влюблённому в неё юноше, то есть мне! Переживает, что я обижусь, наделаю глупостей или замкнусь. Господи, да мне какое дело до её личной жизни? Жениться я в этом теле не собираюсь, в принципе не хочу. А сладится у них с Ильёй, так и хорошо.

Едем в автобусе, несмотря на пройденный час пик и отсутствие студентов в общагах, в автобусе тесно. Сашка прижалась ко мне телом, и вид имеет безмятежный. Стоящий рядом Илья внимания на это не обращает, что странно. Ладно, Ленка его своей красотой ударила, но Сашка тоже хороша и сегодня провела ночь в его кровати.

— Саша, как тебе моя кровать, кстати? — изумил меня своим вопросом здоровяк.

— Нормально спала, спасибо, что приютил, — почему-то ехидно улыбаясь, на меня смотрит девушка.

«Это сейчас так все просто у молодежи?» — ворчу как старик про себя я, разочаровываясь в советской действительности.

— Она у себя покрасила дверь, спать нельзя там было, я у себя ей и постелил, а сам ночевал в другой комнате, — простодушно объяснил все Илья.

В первую минуту я засомневался, подумав, мол, договорились рассказать мне сказку, но вижу — не врет медведь.

— Он меня в твоей подаренной тельняшке утром увидел,наверное, невесть что подумал? Да, Толя? — улыбается Сашка.

— Что? Да ты что? Я с Леной, — сказал возмущённый хозяин комнаты.

Ну-ну. А ведь, похоже, что правду говорят, или в обоих умерли великие актёры, ибо я верю.

В горкоме все втроем идём в наш личный кабинет, выделенный нам для работы, и застаём безобразную сцену. Какой-то дядя, совершенно некомсомольского возраста и некомсомольского вида, в спецовке, грязной и рваной, орёт на мою орггруппу, чуть ли не брызгая слюной. Все трое комсомольцев вид имеют понурый. «Виноваты», — понимаю я.

— Уважаемый, что за вопли? Вы у себя дома орать будете, а здесь, будьте добры, пасть захлопните и тихо разговаривайте, — вежливо, на «вы», как настоящий комсомолец, говорю я.

— Что? — дядя развернулся к нам и стушевался, увидев суровую рожу Илюхи, который выше его на голову, и вообще, здоровый как сарай.

— Орать не надо! Не дома! — веско поддержал начальника Илюха. — И дома не ори!

— Вы кто такой, и по какому праву мешаете работать? — ласково улыбнулась Александра, выкатив свое главное оружие третьего размера из-за наших спин.

— Я электрик здешний! А они чуть не спалили всё тут! — не смутился нашему напору мужичок.

— Кипятильник только включили, — признал Пашка. — Все чай пьют!

— В буфете пейте! В кабинетах использовать личные бытовые приборы нельзя, — не сдается «фаза».

— А как вы узнали, что они пользуются кипятильником? Замыкание было? Свет там моргал? — спросила опытная Сашка.

— Как надо, так и узнал! — не признается дядя. — Докладную завхозу напишу сегодня же.

— Это я виновата, банку с водой несла по коридору, а Верка из кабинета напротив, увидела и сразу настучала! Зараза. Сами тоже кипятят в банке! — подала голос Полина, тоже выпятив свою грудь, которая, надо признать, побольше, чем у Александры.

Ей бы ещё морду покрасивше, ну или макияж сделать. В будущем из такой крокодилицы вполне можно было бы красавицу сделать.

«Увидела опасность, что отобьют её милого Пашку, и пустила в ход главный калибр», — догадался я.

— Нет, это не Вера Игнатьевна! — сказал электрик, признав правоту подозрения.

— Ну-ка, покажите, где сидит эта глазастая, — говорю я, выталкивая электрика за дверь.

Скандала я не боюсь, раз стукнула на моих ребят, значит уже враг!