Сады любви - Сибилла Чейн

Конечно, там у каждого работника с собой завтрак, так что можно надеяться на угощение, подумала Тина.

— Если не возражаешь, я бы выпил воды, — раздалось с порога.

Тина взглянула на вернувшегося Александра. Он показался ей особенно неотразимым — сильный, загорелый, мужественный…

— Да, конечно.

Она направилась на кухню. Александр пошел следом. В холодильнике нашлась бутылка минеральной воды. Тина наполнила стакан и подала Александру. Однако он поставил его на стол и совершенно неожиданно обнял Тину за талию, рывком притянув к себе.

— Иди сюда…

Александр коленом раздвинул ее ноги, прижавшись вплотную, а ладонями обхватил ягодицы, не позволяя ей отодвинуться.

Восклицание, объединившее удовольствие с удивлением, слетело с уст Тины. Александр удовлетворенно рассмеялся, на миг прикоснувшись к губам Тины.

— Соскучилась! — констатировал он.

Он обнял Тину, прижав к своей широкой мускулистой груди, и прильнул к ее губам в глубоком страстном поцелуе. Она невольно издала сдавленный стон и, не в силах противиться желанию, обвила его шею руками.

Непрерывно целуя ее лицо, он прижал Тину спиной к стене. Когда губы Александра переместились ниже, Тина расстегнула на нем джинсы и обхватила пальцами толстый твердый ствол. Несколько раз скользнув по нему ладонью вверх-вниз, она крепко обняла Александра, одновременно обхватив его ногами и выгнувшись в безмолвном, но страстном призыве.

Александр поднял голову, обжег Тину темным от страсти взглядом, затем мощно вошел в нее. Глаза обоих оставались открытыми, взгляды словно сцепились, не расходясь ни на миг, и это еще больше усиливало наслаждение. Так продолжалось до той секунды, когда Тина хрипло вскрикнула, еще крепче стиснув плечи Александра.

— Это было… — начала она, когда оба слегка отдышались.

Однако Александр заставил ее замолчать, прижав пальцы к губам.

— Я хочу остаться здесь… провести с тобой ночь…

Он хотел добавить еще что-то, но на сей раз Тина прикрыла рукой его губы. Потом молча взяла его за руку и повела к лестнице, а затем наверх, в спальню.

Там на каминной полке стояла керамическая ваза с полевыми цветами — собранными, по-видимому, Флориной, — которые наполняли воздух нежным ароматом. Жалюзи были слегка приоткрыты, и на постели лежали полоски света.

Александр и Тина больше не спешили. Они разделись и приблизились друг к другу, глядя в глаза. В эту минуту для них не существовало ничего, кроме теплых прикосновений и ласкового шепота. Обоих объединяла одна мысль, одно желание…

9

— Не возражаешь, если я пройдусь по дому, пока ты будешь принимать ванну?

— Конечно нет. — Тине нечего было скрывать. — Но предупреждаю: единственная спальня, которую я привела в порядок, — эта.

— А почему ты не обосновалась в хозяйской спальне?

Тине не хотелось признаваться, что, открыв дверь отцовской комнаты, она тут же захлопнула ее и больше никогда туда не заглядывала.

— Просто так… Мне больше нравится вид из здешних окон. Кроме того, эта спальня поменьше. Зимой в ней будет теплее.

Александр снисходительно усмехнулся.

— Ты не в штате Мэн, дорогая. Вот погоди, начнется жара, сама захочешь перебраться в более просторную комнату.

С этими словами он скрылся за дверью, а Тина направилась в ванную.

Позже Александр вернулся, неся в руке выцветшую фотографию.

— Взгляни-ка, — сказал он Тине.

Когда она взяла снимок, ее сердце учащенно забилось.

— Где ты это нашел?

— В главной спальне. Удивляюсь, как это ты не обнаружила фотографию раньше. Она лежала на антикварном бюро.

— Я постоянно была занята, не имела времени обследовать каждый дюйм этого дома…

— Ладно, не оправдывайся. Знаешь, кто здесь изображен?

Разумеется, Тина знала. Смеющаяся девушка — это ее мать. А стоящий в обнимку с ней мужчина…

Тина вздрогнула и вернула снимок Александру.

— Забери. Не хочу этого видеть.

— Но это же твой отец, — мягко произнес он. — Ты сама можешь убедиться, что они любили друг друга.

— Мне не нужны никакие доказательства того, как Андрос относился к моей матери! — воскликнула Тина. — Я каждый день чувствовала на себе последствия этой любви. Не сомневайся, я благодарна Андросу за деньги и поместье, но никогда не смогу простить его за то, что моей матери пришлось пройти через бедность и страдания.

— Прекрати, Ксантина! — крикнул Александр. — Ты предполагаешь…

— Ничего подобного, — перебила его Тина. — Я просто констатирую факт, который виден невооруженным взглядом.

— В том-то и дело. То, что ты видишь, не имеет ничего общего с правдой.

— А в чем она заключается? В том, что беременная женщина была отвергнута возлюбленным, но взамен получила щедрое пособие? И ты намерен утверждать, что данный факт оправдывает моего отца?

— В жизни не всегда все просто, Ксантина, — покачал Александр головой. — Не занимайся морализаторством, а лучше взгляни реально на проблемы, людей и ситуацию, в которой оказались твои родители.

— А как насчет нашей ситуации? — произнесла Тина. — Как я должна смотреть на нее?

— О чем это ты?

— Что, если я беременна? — Тина произнесла это, почти не задумываясь над смыслом сказанного, под воздействием минуты.

Александр замер.

— Ты вправду беременна? — спросил он после небольшой напряженной паузы.

— Не знаю… Нет! Просто мне хотелось узнать, как ты поведешь себя, если…

Александр на миг закрыл глаза, затем тряхнул головой.

— Прекрати, Ксантина! Я думал, мы лучше понимаем друг друга…

Короткий саркастический смешок Тины заставил его умолкнуть.

— Понимаем? Ты так полагаешь?

— Ты знаешь, что я имею в виду, — сердито буркнул Александр. — И что чувствую…

— Неужели? — усмехнулась Тина, вскакивая на ноги. — Откуда мне это знать?

— Но разве я не демонстрирую тебе свои чувства каждым своим действием или поступком?

— Не знаю, — ответила Тина, чувствуя, что сердце ее болезненно сжимается. — Ты ни разу не говорил мне о любви.

В глазах Александра отразилось искреннее удивление.

— Хочешь, чтобы я каждую ночь пел серенады под твоими окнами?

— Я хочу… — гневно начала Тина. Затем она резко замолчала и бросилась к двери ванной, не желая, чтобы Александр заметил появившиеся на ее глазах слезы. — Я не знаю, чего хочу!

— Правильно! Удирай! — крикнул он ей вслед.

Это заставило ее остановиться.

— Я никуда не удираю. И вообще, приехала сюда, чтобы остаться навсегда. Так что начинай привыкать к этой мысли.