Замуж? Ни за что! - М. Хайнце

— Я… я одна из самых больших ваших фанаток, — произнесла Диана, запинаясь от волнения, и получила взамен уничтожающий взгляд, который заставил ее съежиться.

— Я люблю слушать подобные вещи! — Ханна Блекворт едва шевелила узкими губами, а ее брови энергично двигались вверх и вниз. — Но тогда я спрашиваю себя, почему же до сих пор еще не получила Оскара! Из-за вас, моих фанатов, или из-за этой половой тряпки и неудачника — моего мужа, который одновременно является и моим менеджером?

Она указала на холеного темноволосого мужчину с седыми висками, который стоял рядом с ней. Но у того даже ресницы не дрогнули от этих слов.

— Вы ли, фанаты, бросили меня на произвол судьбы или мой муж-менеджер заставил подписывать не те договоры? Впрочем, точно так же, как он снова и снова оказывается не в той постели! Открой же рот, Фил!

— Разве мы еще недостаточно пережевали эту тему? — спросил Фил Блекворт скучающим тоном. — Зачем обсуждать эти истории с каждым новым знакомым, и прежде всего постельные подробности?

— Если кто и пережевывает, и обсуждает что-то в постелях, так это ты, — ядовито сказала Ханна Блекворт. — И при этом тебе неважно, кто там лежит — мужчина или женщина! И так же нерешительно ты действовал, когда заключал договоры на съемки фильмов. Неудивительно, что из всего этого получилась одна дрянь.

Когда они вошли в огромный холл, Диана почувствовала, что просто обязана сказать что-то, способное примирить супругов.

— Я не нахожу, что хоть какой-то из ваших фильмов был дрянью, мисс Блекворт. Я преклоняюсь перед вами в каждом фильме и просто боготворю вас.

Неожиданно Ханна Блекворт улыбнулась, и в ее улыбке была почти любовь.

— Это объединяет вас с моим Филом. Он тоже всегда боготворит меня на экране, а в жизни игнорирует. Фил, что ты там делаешь? — закричала она.

Фил Блекворт отошел в угол с каким-то гостем и о чем-то там с ним шептался. Этот стройный мужчина лет сорока с узким лицом, выразительными серыми глазами и белокурыми волосами кого-то ей напомнил.

— Нет, Боже мой!

При этом неожиданном выкрике Диана уже не сомневалась, кто был перед ней. Патрик Догерти, знаменитый британский писатель, у которого довольно часто брали интервью, так что она сейчас же узнала его голос.

— Ханна, ваш муж — чудовище! — Догерти подошел к Ханне Блекворт, потирая руки, в то время как Фил стремительно ретировался. — Он просто монстр. Он сделал мне предложение.

— Только не плачьте слишком долго, а то у вас покраснеют глаза, — иронически предостерегла актриса. — Не вздумайте рассказывать мне, что вас так шокировало, Догерти.

— Но это не то, о чем вы подумали. — Патрик оскорбленно поднял вверх брови. — За кого вы меня принимаете, Ханна?

Его абсолютно не шокировали те определения, которые прошипела ему Ханна, хотя они и были совершенно несвойственны дамам. Наконец он подошел к Диане.

— Ну а как вам нравится этот зверинец, дорогая? Разве это не кунсткамера? Собственно говоря, единственный нормальный человек здесь — это я. А какие проблемы у вас? Вы сбежали от своего друга? Вы его застали с другой женщиной? Он хорошо выглядит? Я бы с удовольствием посмотрел его фотографию. У вас она, конечно, с собой.

— Нет, мистер Догерти, у меня ее нет, — раздраженно оборонялась Диана. — И я здесь отдыхаю, а не обсуждаю с кем-то свои проблемы.

Лицо Патрика Догерти выразило сострадание.

— Во первых, я не кто-то, а, во-вторых, вы здесь не отдыхаете. С таким же успехом вы могли бы поехать в ад, чтобы немного прохладиться.

Он заметил Елену у широкой мраморной лестницы, ведущей на второй этаж.

— Ах, Елена, дорогая, вы знаете, что Кики сказала мне сегодня утром о вас? — Он помчался за ней. — У меня просто кровь стынет в жилах. — Он заспешил вслед за хозяйкой дома вверх по лестнице и исчез вместе с ней в коридоре. — Я просто не могу повторить то, что она сказала. Итак, она сказала…

Диана, оставшись наконец одна, оперлась о спинку позолоченного кресла. Она стояла в чужом дворце, всеми покинутая и совершенно оглушенная этим смерчем. Она совершенно не представляла, что должна здесь делать. И, несмотря на то что все это отвлекало ее, она не могла забыть Кари!

Даже мисс Мансур бросила ее на произвол судьбы.

— Сумасшедший дом, — пробормотала она и получила ответ на непонятном языке, наверное греческом. Она резко повернулась и увидела дворецкого.

Он отвел ее, говоря что-то по-гречески, на второй этаж, а оттуда — в боковой флигель. Цель этой прогулки по дому стала для нее понятна, когда она оказалась в комнате, посреди которой стоял ее багаж. Пыли здесь было предостаточно, зато из окна открывался потрясающий вид на море.

Диана закрыла за собой дверь, прислонилась к ней и уставилась на темно-синюю поверхность. Почему она спаслась бегством сюда, а не к своей маме в Майами? Ее родительский дом, который всегда успокаивал ее или, во всяком случае, действовал на нервы вполовину меньше, чем эти люди, с которыми она оказалась здесь.

И это при том, что еще совсем недавно она находила удовольствие от общения с подобными людьми. Имеет ли это отношение к Кари… нет, не думать о нем!

Она расстегнула платье и сняла его с себя. Было прекрасно ощутить на своей коже воздух.

— Будь ты проклят, Кари Никол! — громко крикнула она.

Пусть другие считают ее за сумасшедшую. Она и на самом селе сумасшедшая.

— Ты ничего не сможешь мне сделать, ты — отвратительный юнец! Я не хочу! Не хочу!

Она решила немного освежиться под душем, сняла белье и вошла в кабинку. Где-то в глубине дома послышалось глухое урчание в трубах. И ни одной капли воды! И вот тогда она засмеялась, но этот смех вряд ли можно было назвать веселым.

10

До обеда Диане все-таки удалось извлечь из душа несколько капель воды, так что она почувствовала себя немного свежее. В белой юбке и черной блузке она спустилась вниз.

Пока гости поглощали закуски, она вызвала на разговор Эрни Баркера, поведавшего обо всех своих аферах, с помощью которых он выманивал деньги главным образом у богатых пенсионеров. Когда подали омаров, она слушала монолог Ханны Блекворт, полный оскорбительных высказываний в адрес Кэтрин Хепбёрн, Гленды Джексон и Бетт Дэвис, потому что эти «бесталанные старые коровы уже получили несколько Оскаров, и ни один человек не знает, за что»! А во время десерта Диана держала в поле зрения Елену, которая с улыбкой обратилась к своей самой старой подруге — Кики.

— Ты прекрасно выглядишь, дорогая, — заверила ее владелица дома. — Наверное, целый день потратила сегодня на то, чтобы так прекрасно выглядеть. Не споешь нам сегодня вечером одну из своих знаменитых песенок, благодаря которым Жозефина Бейкер уступила тебе первенство? Впрочем, ты в свое время могла бы позволить себе «роллс-ройс», если бы не подтрунивала над этой божественной «каретой любви». Ты же занималась в ней любовью, по крайней мере один раз?