Жизнь и подвиги Антары - аль-Асмаи

И тут Харис произнес стихи, в которых говорилось о том, что, если Антара хочет получить Абджара, он должен оставить взамен всю добычу, угнанную абситами из становища: и скот, и женщин, и детей. Еще в этих стихах Харис восхвалял своего коня, который дарует безопасность своему наезднику. Кончив стихи, Харис сказал:

― Вы напали на нас без предупреждения, пролили нашу кровь и стали нашими врагами. Мне очень тяжело отдавать тебе этого коня, но если он тебе так понравился, что ты готов отдать за него всю угнанную вами добычу, то я подарю его тебе, хотя сойти с его спины для меня тяжелее смерти. Я доблестный воин, и скрылся я от вас не из трусости, а потому, что знаю, что рано или поздно вас догонят всадники нашего племени и отнимут у вас свое имущество, своих жен и детей. Я хочу помочь им в этом. Если ты согласен, прикажи рабам вернуть скот, женщин и детей, и я поведу их назад в становище, а ты заберешь этого коня — чудо нашего времени, и при этом поручишься, что нас не тронут ваши всадники. Клянусь, ты не проиграешь от этой сделки. Поверь мне, если бы это племя не приютило меня, если бы я не ел их пищи и не был бы их защитником и покровителем, я не променял бы этого коня на весь скот арабов.

И Антара сначала подумал, что слышит эти слова во сне, но потом он понял, что Харис доблестный рыцарь, и, желая сравняться с ним благородством, сказал:

― О всадник, я покупаю у тебя коня за эту добычу. Вот тебе моя рука в знак моего покровительства, и если кто-нибудь из моих спутников захочет нанести вам вред, я повергну такого человека на землю бездыханным с помощью этого меча.

Потом они поклялись друг другу и обменялись конями. И Антара приказал рабам гнать захваченную добычу обратно в становище, и они повиновались ему. А женщины, дети и рабы того племени возрадовались после великого горя и Харис повел их через степь и пустыню. И Антара сопровождал их до тех пор, пока они не скрылись из глаз, а потом вернулся в великой радости, так как сбылись его мечты и он получил Абджара.

И как только Харис скрылся вместе с пленными, появились всадники Бену Абс и увидели, что Антара остался один, без добычи. Тогда они закричали:

― Горе тебе, сын Забибы, что ты сделал с нашей добычей?

Но Антара ответил им:

― Я продал ее за этого коня и достиг того, чего желал больше всего на свете, а вам осталась благодарность и восхваления ваших прежних пленников, вы ведь знаете, что в пословице говорится: «Хвала дороже богатства». Я увидел, что владелец этого коня благородный и доблестный фарис, защитник женщин и детей, и захотел сравняться с ним в благородстве. Мне не хотелось, чтобы нас навеки порицали в этих землях за недостойный поступок и чтобы мы стали притчей во языцех среди всех арабов. Ведь мы захватили в плен женщин, детей и рабов в отсутствие мужчин-воинов, а всякий фарис знает, что такой захват — позор. Перед нами широкая степь, господь нас хранит и дарует нам победу. Бог даст, мы не вернемся в наши земли с пустыми руками, а приведем с собой множество овец, верблюдов, верблюдиц и рабов.

И когда предводитель этого набега Ияд ибн Нашиб услыхал слова Антары, он зарычал от гнева, как лев, готовящийся к прыжку. Ведь он и его товарищи испытали столько бедствий, и теперь все оказалось впустую! И он крикнул:

― О сын греха, ведь мы дали тебе столько, сколько получает каждый из нас, а ты забрал себе всю добычу, не спросив нас!

Но Антара ответил ему:

― Теперь уже поздно говорить об этом, если вы не согласны со мной и хотите меня убить, я буду защищаться.

И предводитель в гневе приказал своим воинам напасть на Антару и, покончив с ним, пригнать назад добычу, не то они станут посмешищем среди всех арабских племен. Тогда Антара приготовился к бою, но абситы, которые видели, как сражается Антара, испугались и не вступили в бой, сказав своему предводителю:

― Ты ведь наш предводитель, и мы должны брать с тебя пример, а ты уклоняешься от поединка с ним и в то же время приказываешь нам нападать.

И предводитель признал, что благоразумнее не сражаться с Антарой, потому что он богатырь и обыкновенный человек не может с ним сладить. Тогда воины попросили своего предводителя сделать вид, что они согласны с Антарой, и не показывать, что они его боятся. Они говорили:

― Вдруг он вздумает забрать наших коней и наше оружие и перебить всех нас. А мы нуждаемся в этом скверном рабе, потому что он могучий и опытный воин.

И предводитель подошел к Антаре и сказал ему:

― О брат, к чему эти недостойные слова и поступки, разве тебе не стыдно обнажать оружие против твоих родичей абситов! Мы просто пошутили с тобой. Что для нас эта добыча, которую мы захватили только благодаря силе твоих рук и твоей стойкости! Ты захватил ее, ты и променял ее на этого коня и теперь будешь сражаться на нем с нашими врагами. Мы знаем тебе цену и постоянно благодарим тебя, потому что ты наш защитник, наш острый меч и наше длинное копье.

Так Ияд хвалил Антару, и тот наконец смягчился и сказал:

― О братья, я не забуду вашего благодеяния, пока я жив. Я не хочу причинять вам зла, но, если на человека нападают, он защищается. Я извинился перед вами, но вы не приняли моего извинения и довели дело до ссоры. Я ведь только ваш раб и достиг своего положения только благодаря вам.

А говорил так Антара не для уничижения. Просто, когда они пришли к нему со словами примирения, он захотел выведать, что у них на душе. И он понял, что абситы испугались его, и, хотя огонь вражды был потушен, втайне он продолжал гореть в их душах.

Но Антара был счастлив, что завладел Абджаром, — ведь подобным конем еще не владел ни один смертный; шкура его была гладкая, как шелк, на его шее сверкало ожерелье из драгоценных камней, а спина его была надежной крепостью для наездника и огнем для преследователя, а в бою он летел, подобно ветру, никогда не спотыкаясь и не зная ни усталости, ни страха. Он унаследовал от своих предков величественную поступь и легкий бег, нападая и отступая, он гарцевал на поле битвы, то уподобляясь льву, то летя как стрела. И ни у одного арабского племени не было подобного коня, таким конем никогда еще не владели ни цари, ни султаны, ни в Рее, ни в Исфагане, ни в Куме, ни в Кашане, ни у персов, ни у турок, ни у арабов. А весть об этом коне разнеслась по всем странам, как молния, и был он подобен шайтану или одному из ифритов Сулеймана.

И Антара из предосторожности отдалился от абситов и ехал один, а они говорили между собой, сгорая от зависти:

― Напрасно мы отдали ему всю нашу добычу. Когда об этом узнают арабы, они станут смеяться над нами и порицать нас, ведь мы вернемся из набега с позором, а он со славой.