Архей. Караванщики Анвила - Дмитрий Железняк

— Не могу, — Шахриет виновато опустила взгляд. — Я помню, что осталась на дороге и почувствовала, что голова идет кругом… потом как будто куда-то проваливаюсь. А дальше увидела дедушку и тебя. Ну, тут уже.

— Эх, вот те и раз, — парень раздосадовано почесал затылок. — Ничего, — махнул он рукой. — Милорд в этом в раз разберется. Ты главное поправляйся скорее, — он улыбнулся и подлил девушке еще чаю.

Шахриет выслушала в тот вечер множество историй из жизни Осляби. Она узнала про Пруды, про работу в поле, мамку и старика Антося. Щеки девушки раскраснелись от смеха. Ее новый знакомый казался забавным, смелым и добрым. Впервые она почувствовала себя в безопасности.

На площади быстро возвели деревянный помост, на который два полуголых раба с трудом затащили массивную деревянную плаху. Один из мамелюков затачивал топор, сидя на табурете. Народ торопливо собирался. Снова оживились местные и странствующие торгаши. Посмотреть на суд и казнь спешили целыми семьями. Люди радостно судачили о богатой на события неделе. В захолустном Анвиле, после появления героев, жизнь била ключом.

Солнце приближалось к горизонту. Черные стражи спешно вели связанного Калдора к помосту. Дрессировщик обреченно молчал, но старался держаться мужественно. Толпа кричала проклятия и желала пленнику скорейшей и мучительной смерти. Когда подсудимого подвели к помосту, стражникам пришлось взять его в полукольцо, ощетинившись алебардами. Но, стоило на помосте появиться Нахиору, народ утих.

— Этот человек обвиняется в убийстве корзинщика Фарида, — спокойно начал капитан черных стражей. — Убийству есть свидетели. Далее — смерть Фарида повлекла за собой гибель плотника Фаруха. Этому тоже есть свидетели. Согласно обычаям ашахитского суда, обвиняемый вправе защищать себя. Я предоставлю ему это право! — Нахиор махнул рукой и дрессировщика затянули на помост. — Говори, чужеземец. Оспариваешь ли ты обвинение? Нужно ли нам, — он развел руками, — славным и честным людям усомниться в показаниях свидетелей?

Эфит стоял позади волшебника и с трудом скрывал довольную ухмылку. Вопрос решался сам собой. После казни дрессировщика, его вещи наверняка потребуют родственники убитых. Тут-то он сможет воспользоваться моментом и найти заветную вещицу. Варвар держался рядом.

Волшебника не особо интересовала судьба Калдора, он лишь отвадил подозрительных товарищей от шатра дрессировщика. Чего-чего, а воровства у союзников, хоть и временных, Эразм не терпел. Впрочем, некоторое любопытство охватило старика. Интересен и приговор суда, и цели, которые преследует ветеран стражи вольного города.

Калдор ответил не сразу. Жажда скрутила горло. Он осмотрел присутствующих и ужаснулся тому, сколько ненависти и нетерпения в глазах людей. Каждый из них желал ему смерти, каждый не мог дождаться, когда случиться кровавая сцена, и голова слетит с плеч.

— Я не убивал того человека… — опустив глаза, произнес дрессировщик. — Он оказался слаб здоровьем, видимо, из-за постоянных пьянок. Уверен, эти же свидетели, подтвердят, что бедняга часто бывал пьян. Я лишь хотел облегчить его жизнь и налил крепкую выпивку, — голос парня становился увереннее, и он уже смелее смотрел перед собой. — Умер он от того, что слаб здоровьем и телом. Корзинщик убивал себя многие годы, пока очередная порция выпивки его не прикончила.

Толпа возмущенно загалдела, но в этот раз некоторые высказывались и в пользу слов дрессировщика. Начинались споры и даже вспышки агрессии, но Нахиор приказал одному из мамелюков ударить в гонг. Народ постепенно замолчал, ожидая слов капитана.

— Есть ли кто-то, кто может оспорить, что корзинщик Фарид долгие годы страдал во хмеле? — никто не ответил. — Хорошо. Следующий вопрос к обвиняемому. Что ты можешь сказать о том, почему мертвый Фарид восстал и убил плотника Фаруха?

— Ничего, — твердо ответил Калдор. — Почему восстают мертвые мне неведомо. И вы, мастер Нахиор, видели, что мертвяки просыпались еще раньше, в том самом поместье аль-Гази, которое я, к слову, помог вам освободить от проклятия.

— Это правда, — согласился капитан, покачав головой. — В таком случае, вернемся к Фариду. Если то, что ты дал ему не отравлено, то выпей сам, — он махнул рукой и один из стражников вынес на помост тот самый бурдюк.

Калдору развязали руки. Палач стоял рядом и улыбался, закинув топор на плечо. Дрессировщик понял, что все надежды рухнули. Его прикончит либо пойло, либо мамелюк с топором. Парню не хотелось умирать от рук врага. Еще ни один скорпион не казнен черными стражами, не хотелось становиться первым.

Заклинатель ящеров с презрением оглядел собравшихся. Он ухмыльнулся, обнажив крепкие зубы, и приложился к горлышку бурдюка.

Солнце скрылось, принеся в Анвил темноту и желанную прохладу. Стражи зажгли факелы. Некоторые из собравшихся людей, в основном ремесленники и торговцы, принесли с собой лампы и тоже освещали округу. Все ожидали, когда дрессировщик начнет умирать, но парню не становилось плохо. Он стоял с высоко поднятой головой, и не ощущал ничего, кроме возраставшего чувства торжества.

Эфит мрачнел. Мрачнел возможно сильнее, чем родственники погибших, что расположились в первых рядах, надев черные траурные наряды. Варвар заметно скучал, но оставался рядом с ветераном, ожидая дальнейших планов.

Балеан Чернокнижник опирался спиной на пальму в стороне, скрестив руки на груди. Седовласый оказался единственным кто понимал причины живучести Калдора. Он без труда узнал заклинание «очищение», что применяли даже маги новички на отравленную еду и воду. Впрочем, говорить кому-то об этом не спешил. Преследуя личные цели, Чернокнижник не желал впутываться в неприятности. И уж тем более ссориться с сильным волшебником, который, по неизвестной причине, решил спасти дурака, раздающего огрскую отраву жалким деревенщинам.

— И так, — начал Нахиор. — Как все видят, здоровому организму эта жидкость не вредит. Фарид же умер практически сразу. Этот человек, — капитан указал на дрессировщика мечом, — не целенаправленно убил корзинщика, но его действия привели к смерти двоих, — он дал знак одному из стражников и тот ударил в гонг.

Дождавшись, когда звон утихнет, Нахиор поднял руку.

— Слушайте мой приговор! Калдор обязуется выплатить по пятьдесят золотых монет вдовам Фаруха и Фарида. Семьи погибших обязуются отказаться от кровной мести, когда долг будет полностью уплачен. Тебе все ясно?

— Да… — Калдор опустил глаза, с болью в сердце прокручивая в мозгу мысль, что все заработанное в Анвиле придется потерять.

Глава VIII. Глаз Ящера

Караван готовился к убытию. Солнце еще не успело взойти, а мамелюки, активно используя рабов, запрягали верблюдов и пустынных коней, способных выдержать переход через изнуряющие пески. Лошадей не вьючили грузами, они полагались для воинов, охраняющих караван. Верблюдов же нагружали нещадно. Дав животным как следует напиться воды из водоема, рабы взваливали на их спины перемотанные мешки, корзины и тюки с товарами, теплой одеждой,