Короткие истории - Леонид Хлямин

Она со мной, и, наверное, я счастлив. Я изменился. Иной раз – я и не верю – опять мне все снится что ли, – а она мне снилась, виделась мне в моих иллюзиях, моей метафизике.

Я не помню, как началась настоящая весна, как распустились листья, как стало тепло, – для меня все слилось в ней, в моей Оле, девочке со сцены, о которой я мечтал. Которую полюбил когда-то.

Я ходил тогда с другой, и когда видел ее, желал познакомиться. Я сразу запомнил, как ее зовут, – вернее узнал, глядя в альбоме у кого-то: узнал, кто она, студентка какого курса.

Прошел месяц, а мне до сих пор тяжело разобраться со всем этим: где та, на которую я ходил смотреть как на объект своего вожделения, и где теперь та, которая со мной встречается».

Еще текст, написанный позже:

«Апрель 2011 года уже вряд ли забудется. Дело было так: ночью она прислала приглашение. Вдруг. Сама. 13-го – мы уже встретились, познакомились вживую, и стали встречаться со следующего дня. Она подарила мне наше фото с датой: 13.04.2011.

Уже в конце наших отношений нашел фото на компе старое, где мне 20 лет. Оно сделан тоже 13-го числа, но за пять лет до нашего знакомства…

Апрель, май – пронеслись. В конце мая она ко мне несколько охладела, – я это почувствовал.

Первые две недели – это было эйфория – как ни до, ни после. Как никогда. Я чувствовал, как она бешено тянулась ко мне.

Любовь длилась полтора месяца. Ее ненадолго хватило моей Оли. Я же оказался прочнее.

– Держи меня крепко-крепко, – говорила она. – Хочу настоящих отношений!

– Я счастлива! – и сжимала мою руку, когда мы шли по улицам Волжского. Еще было прохладно.

14-го она обнимет меня в магазине и скажет: «Мне хорошо с тобой!».

– Неужели полтора месяца счастья – это достаточно? – вопрошаю у судьбы.

Ответа нет.

Но и за эти полтора месяца я благодарен».

Когда я повел ее впервые на крышу, она сказала: «Только еще апрель, и у нас впереди еще много времени». Оказалось немного…

Мы мечтали о том, что будем делать дальше. Поедем вместе в Москву. Хотя, я знал – что я никуда не поеду, все же.

В конце текста я написал: «Может, она образумится, а?».

Дальше было одиночество. Снова.

Но это все – далеко не все события того периода, о котором я рассказываю. Часть событий требует отдельного рассмотрения и написания, часть из них – думаю, вообще не заслуживает того, чтобы упоминать о них. По ряду причин. Во-первых, я дал слово о некоторых вещах не писать. Не знаю, как долго я смогу это сдерживать обещание. Наверное, до очередного прорыва совести. Во-вторых, некоторым персонажам будет много чести писать о них. Хотя…время покажет – как карта ляжет. А пока, расскажу, как проходило все это время, что было еще, что было фоном, а что самой солью происходящего. О некоторых вещах я пообещал сам себе написать, сказав все это в пустоту. А пустота, как квинтэссенция «Ничто» – требует ответа от посмелевшего пообещать.

В январе десятого года приехала Женька с очередных гастролей в Москву, а из Москвы ненадолго вернулась в родные края, – а именно в Волгоград, в район Семи Ветров, трехподъездного нашего пристанища.

Женька – подруга детства. Нормально мы не общались, бог знает сколько лет. И решились.

Дело в том, что до определенного возраста мы общались постоянно. И не только мы. Нас был целый коллектив детей. Но, преодолев подростковый возраст, это общение угасло, примерно к 2002-му году. Все повзрослели. У всех появились свои «дела», другие компании, окончательно сформировался круг интересов.

Женька – работает в цирке «На цветном бульваре», в том самом. За исключительные достижения в спортивной гимнастике и акробатике ее взяли туда работать. Одна она живет с 13-ти лет, в Москве. Она очень самостоятельная. Из маленькой девочки, которую я знал, она превратилась в «бизнес-вумен от спорта».

Подруга Женьки – Танюшка отправилась с нами гулять. Было дико холодно, и мы «упали» в одном из баров. Им, обеим – по 21-му году было. Мне – 24. Я сидел, смотрел на них, на близких боевых подруг детства, и видел их все равно маленькими девочками, сверстницами, – для меня они такими и останутся.

Мы бегали по палисаднику между первым и вторым подъездом, – играли целыми днями. Мы росли как нормальные советские дети, – написал это, и даже вспомнился тот запах времен года – летом – пыльный и бетонный, зимой – пахло сырым снегом, который облеплял нас от ног до головы, в котором мы все вываливались.

Танюшка была как всегда молчалива, и улыбчива. Мы, с ней стали иногда близко общаться после этой встречи с Женькой. Виделись на улице, возле дома, переписывались по Интернету. Жаль, очень недолго, – страдая пороком сердца, – Танечка умерла осенью прошлого года. Внезапно. Мы не общались с Женькой на эту тему, по поводу ухода из жизни нашей подруги. Танечка была вечным чистым ребенком нашего дома. Такой и останется навсегда в моей лично памяти.

А нас с Женькой, взрослые назвали «жених и невеста». Давно это было. Чуть ли не в прошлой жизни.

Очень запомнилось, как мы сидим на бетонном коллекторе, летом, вдвоем. А точнее, – сидим на бетонной крышке, которая ведет вниз коллектора. Мы все тогда сидели на крышках бетонных коллекторов. Все наше поколение детей. Нам, может, лет по 14-ть. Вернее, мне 14-ть, а ей, Женьке, – 11-ть. И тогда, о чем-то говоря, я помню, как впервые, может, осознанно – мы посмотрели друг на друга с какой-то родственной любовью. И уже тогда в голове пронеслось: «Детства больше никогда не будет. И вот этого момента тоже. Я буду по-другому мыслить, ходить, чувствовать. Ход времени поменяет такт».

ЭТО БЫЛО ДАВНО – ЭТО БЫЛО НЕДАВНО

(КОНЕЦ 80-х – НАЧАЛО 90-х)

1.

О конце 80-х – начале 90-х я лично помню мало, – в основном все по рассказам родителей, родственников, старших знакомых, сторонних людей. Но что-то отложилось отрывками в моей памяти. И пускай, что было мне совсем мало-премало лет, но детская память она отличается странной избирательностью. Иногда мне удивляются, спрашивают, откуда я помню тот или иной случай, тот или иной факт, ссылаясь на мой малый возраст в то