Мир Деревьев - Александр Сухов

Часть вторая

Курсант

По лесной тропинке полз муравей. Со стороны могло показаться, что это был обычный представитель семейства стебельчатобрюхих отряда перепончатокрылых, одно из множества снующих вокруг точно таких же насекомых. И все-таки что-то в его поведении было не так. Вместо того, чтобы деловито мчаться по своим делам он ни с того ни с сего вдруг свернул с протоптанной множеством муравьиных ног дорожки и, совсем по-человечески усевшись на одно из бревен-травинок, о чем-то задумался. Если бы кто-то из людей мог видеть столь странное насекомое, он наверняка бы подумал, что эта особь – какой-нибудь муравьиный философ, размышляющий о смысле жизни. В статичной позе роденовского «Мыслителя» насекомое находилось минут пять, затем встрепенулось, соскочило с травинки и, удивленно вращая головой из стороны в сторону, словно вдруг осознало всю глубину и великолепие окружающего мира, двинуло обратно к ближайшему входу в свой родной муравейник.

Такое поведение обыкновенной рабочей особи было весьма нетипично, поскольку этот муравьишка только-только покинул стены родной обители и, подчиняясь неумолимому инстинкту, должен был со всех ног мчаться к дохлому дождевому червю с целью набить брюхо восхитительным мясом и лишь после этого вернуться в муравейник, накормить полупереваренной отрыжкой кого-либо из соплеменников. Именно такое задание он получил от своей царицы в виде информационного пакета феромонов – специальных пахучих веществ, выделяемых всякой муравьиной особью и служащих для взаимного обмена информацией. Дело заключается вовсе не в желании или нежелании всякого представителя этого вида насекомых подчиняться указаниям своей царицы, поскольку сами понятия «желание» или «нежелание» для высокоорганизованных коллективных существ, коими являются муравьи, не существует. Муравей хоть и самый близкий родственник осы, отличается от этого своенравного насекомого железной дисциплиной, основанной на жесткой кастовой иерархии. Поэтому было вдвойне странно наблюдать за тем, как один из представителей муравьиного сообщества, нарушив приказ своей повелительницы, направляется обратно к темному зеву своего многоуровневого обиталища.

Однако не стоит голословно обвинять муравья в нарушении «приказа», поскольку (повторимся еще раз), сделать этого по собственной воле он не мог. В таком случае, что же произошло? А случилось то, что управление этой особью перехватило некое двуногое существо, сидящее с закрытыми глазами в позе лотоса на удалении десятка метров от муравейника. Если бы муравей был способен удивляться, он непременно изумился своему странному состоянию. С одной стороны, неумолимый инстинкт приказывал ему следовать к дождевому червю, с другой – чья-то железная воля поработила его сознание и заставила действовать вопреки любым инстинктам. Случись в данный момент в муравейнике какая-нибудь катастрофа: пожар, например, или визит непрошенного гостя, жаждущего полакомиться муравьями и их окуклившимися личинками, он не сможет двинуть лапой, дабы принять посильное участие в спасательных мероприятиях. Но способностью удивляться, так же, как и способностью к логическому мышлению, к счастью, эти трудолюбивые насекомые не обладают. А если бы обладали, муравьишка попросту сошел бы с ума и валялся бы сейчас под листом подорожника или мать-и-мачехи, навсегда потеряв возможность адекватно воспринимать действительность. Опять же к счастью для муравьиного племени, эти создания не могут сходить с ума, поэтому овладевшая его сознанием воля высшего существа не стала чужеродным фактором – просто в мозгу появился другой императив – топать прямиком к царице, а первоначальное задание под кодовым названием «обеспечение населения муравейника продуктами питания» до поры до времени отошло на задний план.

Между тем сознание двуногого существа, управлявшего поведением насекомого, подвергалось значительно большему стрессу, нежели сознание его подопечного. Весьма сложно быть муравьем или какой другой тварью, оставаясь при этом человеком. Однако контактёр на то и контактёр, чтобы без ущерба для собственной психики вступать в контакт с братьями меньшими, дабы, выражаясь мудреным языком дипломатии, принудить их к участию в переговорном процессе или, попросту, заставить поступать так, как это нужно людям.

Не удивляясь ни чему, насекомое подбиралось к темному зеву своего дома-крепости. Сколько раз вместилище процветающей колонии подвергалось разного рода смертельным опасностям, на вскидку и не сосчитать. К его стенам подступали орды рыжих муравьев – заклятых врагов черных лесных. Сюда наведывались бурые медведи – большие охотники до окуклившихся личинок, которые некоторые люди ошибочно принимают за муравьиные яйца. Однажды муравейник едва не погиб от какой-то непонятной эпидемии. Беспощадная болезнь, будто косой косила муравьишек. От первоначального населения муравейника уцелело едва ли пятая часть. Однако справились и с этой напастью: выбросили зараженные тела соплеменников, продезинфицировали коридоры, кладовые и прочие помещения, восстановили численность популяции.

До спасительного входа оставалось не более двух десятков муравьиных шагов, как над головой нашего героя раздался тревожный зудящий звук, это на охоту вылетел один из их самых заклятых врагов после прожорливых пауков – хищная муха-ктырь. На его счастье, совсем неподалеку стоял гигант-воин, вооруженный страшными челюстями. Боец подпрыгнул, ловко извернулся, в результате чего его мощные челюсти сомкнулись на мягком брюшке охотника. Дополнительная порция муравьиного яда, впрыснутого в кровь мухи, мгновенно убила крылатую бестию. Муравей не стал любопытствовать, каким образом распорядится законной добычей его собрат воин, он преспокойно направился к спасительному входу, поскольку доминирующая часть его сознания настоятельно требовала, чтобы он побыстрее добрался до материнской особи и передал послание, от содержания которого, без всякого преувеличения, зависит дальнейшая судьба всей муравьиной колонии.

Контактёру, управлявшему сознанием муравья, до сегодняшнего дня ни разу не доводилось внедряться в какое-либо насекомое. Одно дело побывать в шкуре чешуйчатого волчары, медведя, даже крайне непредсказуемого и упрямого носорога – эти животные всего на пару-тройку ступеней ниже человека на эволюционной лестнице. Другое дело внедриться в сознание насекомого, с которым у дюдей практически нет ничего общего, ибо сотни миллионов лет назад эти твари произошли от ластоногих ракообразных, а предками гомо сапиенс были кистеперые рыбы, которые если имели что-либо общее с ракообразными, то где-нибудь миллиардом лет раньше на стадии амебы, инфузории туфельки или еще какого примитивного организма. Если на волчару или того же саблезуба можно воздействовать, опираясь на некие общие для всех млекопитающих фундаментальные уложения: голод, инстинкт продолжения рода, чувство опасности, насекомое в этом плане более чужеродная сущность. Чтобы взять под контроль самого примитивного паучка, термита или муравья мало блокировать его основные инстинкты, нужно научиться заменять его текущие цели, совершенно новыми, обозначать их как приоритетные. Если у вас это получится сразу, считайте себя контактёром от бога. Именно такой человек и вел в данный момент нашего муравьишку к вполне определенной цели.