Проклятие черного единорога. Часть третья - Евгения Преображенская

лишь на утро третьего дня. Тогда же Пресветлый Индр сможет облачиться в белые одеяния. Впрочем, людей это правило не касается… Для большинства созданий все ночи Праздника — сплошное веселье.

— Вот как, — вздыхала девушка, вспоминая учёных тролля и брауни.

Ах, как бы им было интересно узнать всё это и побывать на Празднике!

Наблюдая за горожанами — эльфами, сидами, демонами и другими разнообразными fata — краем глаза Дженна невольно искала среди них своих старых друзей. А вдруг да мелькнёт в разноцветной толпе изумрудный кафтанчик ворчуна брауни или покажется из-за угла зелёное пузо, нос, а за ними и сам Гвирдр Драгр? Ох, а что бы сказал Григо Вага, увидев Эфедеру?

Оставался и кое-кто ещё, кого чародейка побаивалась увидеть. Феи на улицах Амира встречались даже реже, чем благородные оборотни-лисы, и всё же они тоже были здесь. Дженна знала, что однажды их пути с Красной неминуемо пересекутся вновь. Она слишком хорошо помнила: раз встав на след, наёмник уже не оставит свою жертву, пока не исполнит задание. И таков Закон.

За месяц, проведённый в постели, Дженна восстановила свою жизненную силу, однако ослабла физически. И потому днём она изучала столицу — окрестные леса, парки и библиотеки, а утро и вечер проводила, упражняя тело. Её охранница Эфедера неплохо владела длинным мечом. В оплату тренировок демоница попросила рябиновые бусы.

Она оберегала покой своей госпожи, показывала ей город, рассказывала о жителях и их обычаях — словом, выполняла всё, что приказал пресветлый Индр, и не более. Демоница исправно служила чародейке, но её отнюдь не интересовал обыкновенный для дружеской беседы обмен мыслями или чувствами. Стоило Дженне немного загрустить, как Эфедера Уиренса мгновенно теряла всякий интерес к общению.

Как и предупреждал Сайрон, демоны не умели дружить. В других существах их интересовал лишь определённый вид витали. Суккуб улыбалась и даже заигрывала с госпожой по привычке, однако, как и её оливковая кожа, в душе оставалась прохладной.

Впрочем, разглядывая прелести своей охранницы, Дженна пришла к выводу, что вряд ли кто-то из людей сумел бы общаться с суккубами или инкубами исключительно по-дружески… Даже в самой себе она отметила некое новое ощущение, вызываемое близостью Эфедеры.

Всё в этом создании: изгибы тела и манера двигаться, вкрадчивый голос, алые губы и пронзительный взгляд зелёных глаз — было создано для «успешной охоты».

Чародейка пришла к выводу, что соседство демонов с прочими амирцами носило исключительно деловой характер. К примеру, секрет мускусной железы суккубов и инкубов использовался в парфюмерии. С его помощью эльфы создавали ароматы для обольщения. С другой стороны, плоды обольщения пожинали демоны, невидимо наблюдая за влюблёнными из своей плоскости мира.

После истории с Фьёр поведение Эфедеры не расстраивало, а даже забавляло чародейку. Кажется, любое живое существо, способное к половому размножению, суккуб рассматривала, как Дженна — апельсин, а Праздник Весны ждала, точно необыкновенного пира.

Кроме демоницы в комнату чародейки изредка пробирались и другие сладкоежки. Одними из них были белые зверьки размером с небольшую кошку. Они ловко прыгали по лианам, пользуясь не только лапками, но и длинными хвостами, а взгляд их огромных круглых глаз был устремлён к фруктам, обыкновенно остающимся на столике после обеда.

По утрам Дженну будила нежная мелодия, напоминающая не то девичьи напевы, не то птичьи переливы. Иногда чародейка принималась подпевать, и некий музыкант отвечал ей взаимностью. Однако, выходя на балкон, девушка всё никак не могла понять, кто же издаёт эти радующие душу звуки.

Однажды она не доела лесные орехи и оставила блюдо с лакомством на лиане, служившей подоконником. Вернувшись же после прогулки, девушка обнаружила тарелку перевёрнутой, а на полу разбросанные изумрудные ядра и золотые чешуйки, напоминающие ореховую скорлупу! Разумеется, любопытная Дженна повторила эксперимент, но на этот раз спрятавшись за ширмой.

Каково же было удивление чародейки, когда вместо ожидаемого ею таинственного духа в образе девы или какой-нибудь жар-птицы на подоконник прыгнула самая обыкновенная белочка, каких было полно по всему Северному материку. Рыжий зверёк принялся грызть орешки, и в его лапках — о чудо! — они превращались в неогранённые изумруды и золото! Совсем как волосы Дженны в руках духа малахита…

Оказавшись в Ферихаль, девушка сразу поняла, почему эта страна большую часть года была закрыта для гостей, но в тот миг она увидела всю картину более чётко. Если прибавить к красотам и диковинкам Амира стоимость эльфийских товаров на рынках Сильвилта, не трудно было догадаться, почему, несмотря на зимние стужи, дороги на восток были полны путниками.

С того дня Дженна завела привычку оставлять орехи для белочки. Очень скоро та перестала бояться чародейку. И хотя живность эта определённо принадлежала к волшебным существам и приходила за лакомствами, с ней подружилась не только девушка, но и её помощник.

Белочка обнаружила весёлый нрав. Вместе с Синим Дивом они частенько забавляли Дженну своими играми, а иногда и проказами. Они то гонялись друг за дружкой и кубарем катались по комнате, то прятали изумруды в её туфлях, а порой и в волосах, пока чародейка спала.

Ответы на свои вопросы о полиморфизме и размножении демонов Дженна узнала несколькими днями позже. Тогда же она поняла, что поглощать жизненную силу возможно не только прикосновением, но даже наблюдая за актом любви со стороны.

Чтобы получить плату за обучение, Эфедера из рода Уиренса, серых суккубов, не нуждалась в знакомых магам каналах, которые раскрывались на ладонях или на кончиках пальцев. Она провела языком между пальцами Дженны, и девушка всецело ощутила, как много, несмотря на упражнения, она ещё не знает и об энергиях, и о собственном теле.

Удовлетворив своё любопытство, демоница привела в комнату госпожи друга.

— Для иллюстрации Ars amandi нам понадобится самец, — объяснила она. — Не беспокойся, он мой должник, так что тебе не придётся расплачиваться. Разве что ты сама пожелаешь заключить с ним союз…

Пристально оглядев рыжеволосого и темнокожего Су̀рджа из рода Кру̀тов, древесных инкубов, чародейка поняла, что таланты суккуба далеки от полиморфизма. Даже простые приёмы она не смогла бы продемонстрировать на своём хвостике, пусть и окружённом иллюзией, но всё же отличающемся от мужского орудия.

К слову, достоинства Сурджа замечательно подходили для того, чтобы служить анатомическим пособием. Как и у суккуба, его половые органы были гипертрофированы, да к тому же лишены какого-либо волосяного покрова.

«Смотри и не отворачивайся, — строго наказала себе Дженна, поначалу чуть не задохнувшись от смущения. — Мало ли когда ещё понадобится «разжигать огонь» в замёрзшем мужчине, так теперь ты хотя бы будешь знать, как это