Библия сегодня - Меир Шалев

После смерти Моисея народу Израиля было суждено заселить Землю Обетованную. Вместе с пустыней в прошлое должны были отойти и кочевые привычки, и система чудес.

Как и прозрение Моисея о будущем. И по-видимому, навсегда. Его личная полиция из левитов будет разоружена и займется игрой на флейтах и лирах. Оппозицию, которая, вероятно, появится, принудят замолчать, но не станут погребать заживо. Конечно, всегда остается возможность, что оппозиция сама себя закопает живьем, выражаясь метафорически, но тут у нас нет библейских примеров, которым можно было бы последовать.

СТАРЫЙ, НО НЕРАЗУМНЫЙ ЦАРЬ

Лучше бедный, но умный юноша, нежели старый, но неразумный царь.

Пока Иов обсуждал с тремя друзьями самую величественную из всех нравственных проблем, поблизости сидел молодой человек и внимательно слушал. Звали его Елиуй, сын Варахиилов. Сначала Елиуй слушал почтительно и воздерживался высказывать свое мнение, «потому что они летами были старше его». Но затем он потерял терпение, вспылил и перебил их: «Я молод летами, а вы старцы; поэтому я робел, и боялся объявлять вам мое мнение. Я говорил сам себе: «пусть говорят дни, и многолетие поучает мудрости».

Говорил Елиуй с насмешкой. Его разочаровало, как, возможно, и нынешнюю молодежь, — что возраст не гарантирует мудрость. Да и сам Иов высказал сходные мысли, желая узнать «в старцах (ли) мудрость, и в долголетних разум»? А в другом стихе он горько упрекает Бога за то, что тот «старцев лишает смысла».

Во время выборов в кнессет в 1977 году, приведших к власти партию Ликуд, партийные агитаторы представляли ее лидера Менахема Бегина человеком, чья мудрость опирается на возраст и опыт. Точно так же рекомендовался его близкий соратник и старый подпольный товарищ Иаков Меридор, прославившийся на весь мир изобретатель получения «энергии из мусора» — процесса, предназначенного сделать ненужными нефть, уголь и прочие энергоносители, которые истощают израильские резервы твердой валюты. Утверждалось, что вместе они обеспечат Государство Израиль всей необходимой мудростью. Но, как нам всем известно, мудрость не обязательно пребывает в пожилых, как и глупость — в молодых, или наоборот. Многие старые дураки, как ни грустно, прежде были молодыми дураками.

Библия рассматривает старость — возраст, которого мы все уповаем достичь со временем, — под самыми разными углами. Тора обещает долголетие тем, кто соблюдает определенные заповеди, вроде требующих почитать своих отца и мать. Исключительное долголетие, которым наслаждались Адам и Ной, например, объясняется как божественный дар, которым награждаются избранные. И тем не менее положение всех состарившихся в Писании отнюдь не походит на ложе из роз. Священник Илий сломал себе хребет и умер, «ибо он был стар и тяжел» (ему исполнилось девяносто восемь). Исаак на закате дней ослеп, так что был легко обманут женой и сыном Иаковом. Строки псалма, молящие Бога: «Не отвергни меня во время старости; когда будет оскудевать сила моя, не оставь меня», — вызывают слезы на глазах отзывчивого читателя.

Классическое описание старости дает нам Екклесиаст: «И помни Создателя твоего… доколе… не наступили годы, о которых ты будешь говорить: «нет мне удовольствия в них!» Шопенгауэр был убежден, что по-настоящему понять эти слова может только тот, кому больше семидесяти.

Одно из наиболее интересных геронтологических описаний в Библии принадлежит Верзеллию Галаадитянину, богатому восьмидесятилетнему старцу, который оказал гостеприимство Давиду в Маханаиме, когда тот бежал туда от Авессалома. После подавления восстания Давид пригласил старика в Иерусалим. Верзеллий ответил: «Мне теперь восемьдесят лет; различу ли хорошее от худого? Узна́ет ли раб твой вкус в том, что буду есть, и в том, что́ буду пить? И буду ли в состоянии слышать голос певцов и певиц? Зачем же рабу твоему быть в тягость господину моему царю?» Верзеллий сознавал, что утратил способность ощущать вкус и слышать. Но читателю ясно, что свой здравый смысл он сохранил полностью.

Лет на триста раньше Халев, сын Иефонниин, пожилой глава колена Иуды, обратился к своему старому другу и вождю Иисусу, сыну Навину, за разрешением завоевать гористую область Хеврон. «Я был сорока лет, — напоминает Халев Иисусу Навину, — когда Моисей, раб Господень, посылал меня из Кадес-Варни осмотреть землю». В этом напоминании Иисус не нуждался, так как и сам принимал участие в этой прославленной разведке. «Теперь вот, — продолжает Халев, — мне восемьдесят пять лет. Но и ныне я столько же крепок, как и тогда, когда посылал меня Моисей; сколько тогда у меня было силы, столько и теперь есть для того, чтобы воевать, и выходить и входить».

Выражение «выходить и входить» употребляется в Библии для определения способностей к лидерству, таланту командовать. Так, например, Соломон говорит Богу: «Ты поставил раба Твоего царем вместо Давида, отца моего; но я отрок малый, не знаю ни моего выхода, ни входа». И опять-таки после смерти Саула народ израильский говорит Давиду: «Еще вчера и третьего дня, когда Саул царствовал над нами, ты выводил и вводил Израиля».

Халев затем поставил Иисуса Навина в известность, что у него достанет сил вести свое колено на войну, пусть его голова и покрыта сединами. С другой стороны, старческие слабости Верзеллия Галаадитянина, какими бы удручающими они ни были, это его частная проблема, и, собственно говоря, так они и представлены. Его желудок и слух не влияли ни на чью судьбу, кроме его собственной. Поэтому наше исследование старости в Библии будет вестись в плане Халева, сына Иефоннии: мы будем обсуждать ее, только если рассматриваемое лицо занимало ответственный пост.

Начнем с Самуила. В одно прекрасное утро представительная делегация народа Израиля испортила ему наступающий день такого рода заявлением: «Вот ты состарелся, а сыновья твои не ходят путями твоими; итак поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов». Настоящей же причиной этого требования монархии было их желание положить конец теократической олигархии священников. Но сослались они на почтенный возраст Самуила. Они дали понять, что он больше не способен править. Самуил, как помните, принял их петицию очень кисло и потом делал все, что было в его силах, лишь бы покончить с идеей монархии. Когда он наконец сдался на их требование, подкрепленное приказом Бога, то сказал: «И вот, царь ходит пред вами. А я состарелся и поседел». Согласно расчетам мудрецов в трактате «Таанит», старому и седому Самуилу было всего пятьдесят два года, когда он удалился на покой. Тем не менее, как пишут они, «он постарел преждевременно».

Со всем уважением к этим блаженной памяти ученым мужам, их расчеты не выдерживают проверки. В своем комментарии к Первой книге Царств, 12, даже Радак сомневается в их вычислениях: «Может быть, у них были какие-нибудь другие независимые указания, поскольку в тексте их нет». В любом случае мудрецы отправили его в отставку в том возрасте, в котором ведущие израильские политики считают себя еще только многообещающими младотурками своих партий.

Моисей начал политическую карьеру в восемьдесят лет. Я не намерен тут восхвалять то, чего он сумел достичь. Его триумфы как вождя, борца за свободу и законодателя не нуждаются в моих подтверждениях. Я только хочу напомнить один многозначительный эпизод в его карьере, когда возраст помешал ему исполнять его обязанности. Было это во время войны с Амаликом.

Моисей был уже очень в годах, лично в сражениях не участвовал и войсками не командовал. Вместо этого он просто стоял «на вершине холма» с жезлом Божьим в руке. Идея была самая несложная: «И когда Моисей поднимал руки свои, одолевал Израиль; а когда опускал руки свои, одолевал Амалик». К несчастью, у него недоставало сил держать руки непрерывно поднятыми, или, как это красноречиво описано, «руки Моисеевы отяжелели». А потому Моисей сел на камень, «Аарон же и Ор поддерживали руки его, один с одной, а другой с другой стороны. И были руки его подняты до захождения солнца».

Хотя израильским лидерам словно бы очень нравится размахивать руками как Моисей, настоящего урока они из этого эпизода не извлекли. Лидеры, чей возраст в тех или иных случаях мешает им функционировать в полную меру, должны принимать помощь своих проверенных сотрудников. Если человек калибра Моисея поступал так, то почему они не могут?

Моисей пребывал на своем посту, брызжа энергией, до ста двадцати лет. «Но зрение его не притупилось, и крепость в нем не истощилась». Тут он передал свой пост Иисусу, сыну Навину, говоря: «Теперь мне сто двадцать лет, я не могу уже выходить и входить». Даже великий царь Давид не сравнялся с Моисеем ни в долголетии, ни в успешном лидерстве.

Третья книга Царств начинается фразой: «Когда царь Давид состарелся, вошел в преклонные лета…» Собственно, дожил он только до семидесяти, и за некоторое время перед смертью впал в маразм. Последние свои дни он проводил в объятиях красивой юной девственницы по имени Ависага. Ее привезли из Сунама и уложили в постель царя посмотреть, не удастся ли ей согреть его. «Но царь не познал ее». Такая воздержанность со стороны сладострастного Давида не имела никакого отношения к морали или обету целомудрия. Он, как мы уже говорили, был в маразме.