Городок у бухты - Сьеджин Пасторос

— Да ты, на хрен всё испортил, лошара безмозглый! Укурок тупоголовый! Сам будешь Максу отчитываться, выродок.

После часа езды под словесным обстрелом напарника, Виталий не выдержал:

— Хватит, у меня есть план. Ещё можно всё исправить.

— Исправить! Да ты все мозги выкурил своей травой, какой у тебя может быть план? Один уже был, сука недотраханная.

— Я слышал, где Виктор… — сказал Виталий, опуская оскорбления.

— Чё?

— Через плечо, там мотель, видишь? Давай остановимся, а то в животе революция вот-вот начнётся.

В придорожном кафе Виталий поделился с напарником:

— Когда коп вышел, дверь не закрылась. Я, короче, видел в щель, как он трепался по телефону. Он говорил с кем-то про Виктора, потом он отошел, и я ничего не слышал.

— Какого хрена, придурок? Ты сказал, что знаешь, где Виктор.

— Знаю. Когда коп говорил с тем мужиком, он спросил как погода в Бэйвиле. А за придурка извинись, козлина.

— Ща, — Сергей достал телефон, что-то набирая на клавиатуре.

— Я не хочу так просто возвращаться к Максу, — говорил Виталик, пока друг был занят гаджетом. — Там, по-ходу, будут разборки между этими Сарански и Брейкман. Нас уже знают…

— В Штатах как минимум три деревни с названием Бэйвиль, — отвлекаясь от телефона, сообщил Сергей. — В какой прикажешь ехать?

— Где погода хорошая…

— Пошел ты!

После приключений в полицейском участке, Сергей долго не мог заснуть, постепенно переключаясь на обдумывание плана по поиску Виктора. Сообразив, что должник вряд ли поедет в Нью-Йорк, где был один из населённых пунктов, он ещё раз посмотрел места, где есть похожие населённые пункты. Самым подходящим был город ближе всех расположенный к их месту ночлега. Утром синий Шевроле отправился в путь.

11. ПЕРЕМЕНЫ

Грета с интересом слушала восхищенный рассказ Владислава о новых родственниках. Малыш поделился тем, как ему понравилось, что Алекс по-доброму отнёсся к Великанам, поведал о весёлой вороне и отношениях птицы с Джошем и не забыл упомянуть Юлиана и Анну.

— Они так сильно влюблены, что всё время думают друг о друге, — сказал Владислав.

— Подслушивать чужие мысли неприлично, — заметил Тод, гостивший в это время в доме.

— А я не подслушивал, они всё время только о том и думают, — оправдался мальчик.

Паркинсон зашел в гости к Грете, чтобы услышать её мнением о семье Фостанов и узнать о впечатлениях малыша. Всё, чем поделилась с банкиром пожилая женщина, и пересказал Владислав, воодушевило Тода, убедившегося в правильности собственных выводов.

Перед началом собрания, Паркинсон довёл до остальных членов совета своё мнение:

— Господа, я возьму на себя смелость предложить не торопиться с назначением пятого члена нашего уважаемого собрания.

— Тод, — прищурив глаза, спросила Грета, — давно ли ты стал говорить как его величество?

— Друзья, у меня есть сомнения по кандидатуре Арнольда, — пояснил банкир.

— Арнольд присутствовал на каждом собрании, и прекрасно знает порядок принятия решений, — заступился за товарища шериф. — Эйп прекрасно доказал, что может участвовать в работе совета и мы все знаем его не один год.

— В том то и дело, — ответил Паркинсон. — Мы его слишком хорошо знаем, поэтому я хочу предложить другую форму совета.

— Изменить годами сложившийся порядок? — Артур встал с кресла.

— Если вы не заметили, то Станислава с нами нет, — уверенно произнёс Тод. — Поэтому порядок уже изменился.

— Тогда давайте проголосуем. Кто за то, чтобы Арнольд занял пятое кресло в совете? — Артур поднял руку. — Что? Мы же привыкли всё решать сообща.

— Если ты имеешь в виду меня, — ответила Грета, — то я воздерживаюсь.

— А я поддерживаю Тода, — спокойно добавил нотариус.

Подождав, когда шериф займёт своё место, Паркинсон вновь заговорил:

— Арнольд прекрасный специалист, врач; он действительно знает всё о правилах принятия решений, и присутствовал на каждом нашем собрании. Но у кандидата есть очень слабые стороны — неуверенность и неготовность к принятию самостоятельных решений. Я видел, как он изучал реакцию Станислава, прежде чем высказать собственное мнение. Поэтому я рекомендую не спешить с принятием Арнольда в совет.

— Неуверенный? — эмоционально переспросил Артур. — Выбрать самостоятельно курс лечения для пациента, назначить лекарство, выбрать правильную дозу, зная, что от решения врача зависит жизнь человека. Это что, неспособность к самостоятельному принятию решений? Он заведует клиникой и лечит весь город!

— Что касается медицины, науки, которой Арнольд учился и посвятил бóльшую часть жизни — да, это ответственное принятие решений способных вылечить или убить. Но врача никто не учит управлять обществом; здесь мы имеем дело не с пенициллином и морфием, а с судьбами людей, судьбой Бэйвиля и его окрестностей. Это кое-что другое и ответственность здесь не больше и не меньше. Она просто иная, — Тод подождал когда шериф успокоится и продолжил: — Мы все специалисты в различных отраслях, но помимо знаний у нас у всех есть опыт. Я не скажу, что Арнольд неопытен или слишком молод. По моему мнению Эйпу не хватает жизненной самостоятельности.

По виду Артура было понятно, что шериф не согласен с доводами Паркинсона. На помощь пришел нотариус:

— Перед смертью, когда я переписывал завещание, Станислав сказал, что не рекомендовал бы Арнольда в члены совета.

— Где это написано? — возразил Министи.

— Тод, — не выдержала Грета, — объясни, что ты предлагаешь взамен? Или кого…

— Я предлагаю оставить состав совета неизменным, оставить Арнольда в роли кандидата и пригласить на роль второго претендента мистера Фостана. Старшего, Джоша Фостана, — сказал Паркинсон.

— Это что, тоже воля Милькевича? — с сомнением спросил шериф.

— Нет, это моё предложение, — ответил банкир. — Основанное на личном опыте и интуиции. Можем проголосовать.

— Тогда я воздержусь, — не задумываясь ответил Артур.

— Двое за, и двое воздержались, — констатировал результат Паркинсон.

Арнольду Эйпу не требовалось особых талантов, чтобы понять, почему собрание «большой пятёрки» началось без него, ожидающего в соседней комнате. То, что первым в кабинет пригласили Джоша Фостана, заставило врача задуматься над возможными переменами. С одной стороны Арнольду было понятно, что после смерти Милькевича, в пятёрку должен войти человек тесно связанный с управлением фирмой. Но ведь Тод Паркинсон является членом совета директоров, а Фостан всего без году неделя как в Бэйвиле. Осадок оставлял и тот факт, что его могут подвинуть или вообще не принять в члены. Врач понимал, что до сих пор испытывает волнение на каждом собрании, оценивая собственные способности принятия решений связанных с судьбой города. Но и возможность не получить статус, к которому он готовился несколько последних месяцев, ущемляла его самолюбие.