Назад в СССР 6 - Рафаэль Дамиров

сантиметров. Загнул его строго под девяносто градусов. Далее на этом же коротком конце отмерил двенадцать миллиметров и снова сделал загиб, но уже в обратном направлении. Всё строго в одной плоскости.

— Теперь приступим к подготовке "рабочего крючка", — пояснил он, видя, с каким интересом я наблюдаю за рождением отмычек. — Который будет двигать пластину, что блокирует ручку запорного устройства. Толщина этой пластины около трех миллиметров. И нужна примерно такая же рабочая поверхность.

Он вооружился напильником и, чуть отступив от загиба (чтобы жёсткость конструкции не терялась), обточил кончик с двух сторон. Тот стал напоминать по форме жало отвёртки.

— Всё, — довольно выдохнул медвежатник. — Один инструмент почти готов. Длинный конец еще чуть укорочу и для удобства загну маленько. Он у нас ручкой служить будет.

После принялся за изготовление второго крючка, который, с его слов, нужен был для работы с пластинками, фиксирующими запорную пластину. Толщина этих трех пластинок – всего около двух миллиметров. Поэтому крючок нужно делать совсем другой.

Заготовку из электрода он согнул пополам под углом девяносто градусов. На одном конце сделал загиб длиной пятнадцать миллиметров под углом сто градусов. Я подумал, что наблюдаю за ним как за искусным мастером, совершенно не думая о том, что всё это вне закона. Да и показывал он мне всё, будто ученика готовил. Вот уж не знаешь, где и что найдёшь.

— У этого крючка толщина должна быть чуть больше миллиметра, — пояснил медвежатник. — Чтобы не зацепить соседнюю пластину. И кончик закруглю сейчас, чтобы легче скользил. Ну, все. Дело сделано. Помнят руки, ёшкин кот…

***

На следующий день у нас все было готово. “Смена”, что подогнал мне Погодин, заряжена черно-белой фотопленкой на тридцать шесть кадров. Повязка с моей головы благополучно ликвидирована, номера с “Волги” скручены.

Мы подъехали к зданию УВД. Но остановились не близко, а чуть поодаль, в переулке. В голове почему-то крутился известный народный блатняк: “Мы пошли на дело, выпить захотелось…”

Оделись неприметно. Я напялил серый свитер. Шубник нарядился в бесформенный поношенный советский костюм,о виду больше напоминавший робу.

— Проходим мимо дежурки, — инструктировал я его. — Морду тяпкой сделай, глазами по сторонам не зыркай. Иди за мной уверенно, будто на работу пришел.

— За своего я не сойду, Курсант, — опасливо ответил тот. — Сколько вас в Управе? Рыл четыреста? Всех наперечет знают. Срисует мою физиономию дежурный. Как пить дать.

— За сотрудника я тебя и не собираюсь выдавать. Может, я тебя как свидетеля опросить хочу. Но говорю на всякий случай, веди себя, будто ты не в первый раз в здании. Будешь метаться — внимание привлечешь. А так промелькнешь по-быстрому, глядишь, и пояснять не придётся, сотрудник ты или кто.

— Сотрудник? — поморщился шубник. — Никогда Медведев не будет числиться в мусорах.

— Заткнись уже, — шикнул я. — Нашел когда воровскую честь отстаивать. Вид усталый изобрази. Вот, так нормально. И безразличие скучающее на лице сделай.

— Я тебе что? Абдулов? Актерских курсов не кончал. Как смогу, так и состряпаю харю. По-другому не умею.

— Не п*зди, Медведев. Ты вон как конторского изображал умело, когда Зинченко обчистил. Как кобра потерпевших гипнотизировал.

— Я не изображал, — пробурчал тот. — Я был собой.

— Вот и сейчас будь собой. Все, пошли уже. Время почти девять. Если слишком поздно припремся, то точно на нас внимание обратят. Если слишком рано — то тоже плохо, народу в здании еще много. А сейчас самое то. Следаки и опера еще не рассосались до конца. Шлындают туда-сюда.

Мы взобрались по ступенькам УВД. Ладони немного вспотели. Непривычное ощущение. Я уже собирался потянуть за ручку, но входная дверь сама открылась навстречу, выпустив на крыльцо раскрасневшуюся усатую морду, которая хмурилась и недовольно раздувала щеки.

Вот дьявол! Старший участковый Осинкин появился совсем не вовремя.

— О, Андрюха, — он с интересом оглядел моего спутника. — А ты что так поздно на работу приперся? Случилось чего?

— Да нет, — с деловым видом рутинно отмахнулся я. — Поработать с бумажками маленько надо. Поднакопилось работы.

— А-а… Курить будешь? — капитан вытащил сигарету и чуть подрагивающими пальцами чиркнул коробком спичек с изображением космической станции и надписью “Луна-16”.

— Да я ж не курю. А ты чего так поздно, дядь Петь, из управления возвращаешься?

— Да Сафонов… — участковый сделал паузу, огляделся и, понизив голос, продолжил. — Дурагон на ковер вызывал. Отчихвостил по полной. Мол, на участке своем я по фарцовщикам совсем не работаю. Распоясались они и жируют. Придушить их велел. А при чем тут я вообще, Андрюх? Вон у нас целый отдел БХСС есть. Это их стезя, пускай и работают.

— Фарцовщиков? — удивился я и одновременно огорчился, что начальник УВД еще здесь. — С каких это пор они стали мешать Сафонову?

— Вот и я про то же… — Осинкин придвинулся ко мне и наклонился к уху, стал говорить так, чтобы мой спутник ничего не слышал. — Только между нами, Андрюха, ты здесь человек со стороны и меня не сдашь. Я тебе вот что по секрету поведаю. Когда Сафонов начальником участковых был, он вообще фарцовщиков этих… — Осинкин замолчал и изобразил пальцами жест, будто перебирал купюры. – Понял?

— Ого, — я изобразил удивление.

— Вот тебе и ого… Но ты не подумай. Я в этих мутных схемах не участвовал. Не святой, конечно, но до такой погани не опускался.

— Ладно, дядь Петь, пойдем мы.

— А это кто с тобой?

— Свидетель по делу.

— А-а… Я было подумал, что новенького вам в подмогу из Москвы прислали, — улыбнулся Осинкин. — Уж больно рожа протокольная. Прям под погоны заточенная.

Я еле сдержал улыбку, а Медведев, услышав о своем сходстве с милицейским элементом, недовольно скривился, но благоразумно промолчал.

— Пока, Андрей, — Осинкин нервно затянулся, переваривая только что полученную выволочку от начальства.

— Счастливо, дядь Петь, — мы шмыгнули внутрь здания.

За стеклом “аквариума” с надписью “02 Дежурная часть” позевывал старшина. Он лениво заполнял журнал. Больше никого не видно. Фортит, однако, нам. Старшина растекся на стуле и не соизволил даже поднять головы на промелькнувших мимо посетителей. Краем глаза я всё равно наблюдал за ним. Нам удалось прошмыгнуть незамеченными.

— Нахрена мы сюда поперлись? — прошипел шубник, когда мы вошли в