Не любо - не слушай - Наталья Арбузова

На диплом я был распределен еще до больницы к профессору без докторской степени Корешкову. У него всё схвачено, под каждый диплом заключен договор на десять тысяч. Ему же шли и часы за мою как бы преддипломную практику. Возьмет у меня электронную версию диплома, его негры – мои ребята с ВЦ – подправят шапку, то се, и получит денежки. Если что – можно и отсканировать. Всех построил… кудряво. Я особенно ботанить не стану: в фирме меня уже знают, пусть хоть бы и тройка. Шиш ему.

Я те покажу шиш. Такой способный парень… я из тебя докторскую себе выжму (профессор Корешков).

Крутая пошла жизнь, однако (Артём).

Ага (Влад).

Март пришел – у Павла депрессия. Ветер с юга, летят над головой пятна лазури, зажатые тучами. У Павла нет сил на вёсну – ветер выдул душу из усталого существа. Все нервы дрожат. Мы - Нина и авторша – сидим на спинке мокрой скамьи в начале Гоголевского бульвара. Нина, глядя на свои сапоги, говорит: «Откуда это берется? мы не годимся для поздней стадии цивилизации? женщины кое-как выносят, а мужики ломаются?»

Ни фига они не ломаются. Проходят сквозь вязкое время, точно проволока через брус сливочного масла (Влад).

Мне командир группы звонил: не придешь опять за стипендией – блин, пропьем. А было первое апреля. Я хотел приколоться: без проблем… пропивай. Но всё же пошел через несколько дней. И встретил ту рыжую плаксу. Она мне вернула платок – выстиранный, глаженый, пахнет духами. Полгода с собой носила. И говорит: у нас в интернет-газете теперь концерты. От твоих рэпов ребята тащились… приди, запишем… о'кей? – Да у меня там в ранних Тёмкина музыка. А он не знаю пойдет или нет. Поморщилась: ты без Тёмки ни шагу. Пой те, которые только твои. Гитару дадим… играешь? кивнул. Повзрослела. Похорошела. И улыбается мне.

Если честно говорить – Людмила для меня старовата. Морщины… и вобще не фонтан.

Сленг предков (Влад).

Просто у меня живая мимика (Людмила).

Морщины! еще какие! (Нина)

Тебе-то что? (автор)

И вобще у меня есть фанатки (Юрий).

Ну-ну (автор).

Спасибо, Витька Анохин, что ты меня крепко пырнул, а то я не встретил бы Таню. Пошел где жил, узнал где сидит и написал ему. И даже посылку послал, блин.

Ну, Павла я откачала. Колола ему Б12… транквилизаторы всякие. Но он не вернулся к любовному состоянью. Повис на мне, точно Юра… мы это уже проходили.

No comment (автор).

Куда мне податься на майские с новым счастьем в зубах? С братом Тёмой нельзя – еще не совсем проехали. Я плыву с первым курсом в роли их рэп-кумира. Байдарку взял в институте и в рыжий затылок гляжу.

Гонит! в роли инструктора. Так было записано, когда брали байдарки. Ладно… и рэп-кумира тоже (Таня).

Нина меня отправила. Моя квартира на Костякова была сдана. Предупредив квартирантов о выезде, я бомжевал две теплых июньских недели. О, сколько я видел! хватит на толстый роман. Проститутки мне ставили кружку пива. Охранник рынка мне разрешил спать на тележке, покрытой горою драных мешков.

Из синтетической соломки (Нина).

Женщина! ты что, не можешь от него отключиться? у тебя серьезный сдвиг (автор).

Я защищаю диплом – в белой рубашке (привык уже в фирме) и сером коротком костюме.

Вырос… парни растут до двадцати пяти… сто пудов (Таня).

На бельевых прищепках развешено семь плакатов – всякая там байда. Препы устали и разбрелись. Сидят только Корешков – он член комиссии – и наш завкафедрой Плёнкин. Отбарабанил, выскочил, и Таня следом за мной.

Я еще не уехал в Переделкино – позвонил Влад: мать в больнице, в Ганнушкина… не тормози, навести. Понедельник, среда и пятница с четырех до восьми. – А этот ее Павел? – Не въехал… кажется, на Уральской больше он не живет. Проходная… всех впускать, никого не выпускать. Перед входом дежурит какая-то правозащитница. Спрашивает: у Вас никто насильно не госпитализирован? Я развел руками: бывшая жена здесь, причины пока не знаю. В сетчатых низких вольерах играют дебилы всех возрастов – некий дебильный детсад. Лестница, глухая вплоть до четвертого этажа. Двойная железная дверь выпирает на лестничную площадку. Щелкнул замок, медсестра отворила. Спросила: к кому: Теперь у Нины в лице желтизна и черные круги под глазами. В глазах – отсутствие интереса к жизни. Про Павла я не спросил. Отдал фрукты и посидел с ней за столиком.

Мама…хрен с ними со всеми. Ты знаешь… я скоро женюсь. Хочешь, будем жить вместе? Сорок четыре года… с ума сойти… это круто. Забей. Нас теперь будет трое, потом еще кто-то родится.

Нина слушает безучастно. Потом равнодушие сменяется враждебностью.

В Переделкине я начал новый цикл «Стихи о Нине».

Кудряво: о сыне, теперь о Нине. Не лишено изящества (автор).

Уйдите… не мучайте (Нина).

Я писал о дурном человеке, который отнял у меня возлюбленную и вверг,

куда, куда? говори прямо (автор),

то есть поверг – в психическую болезнь.

Вверг, поверг… изверг! (автор)

Влад провожается с Таней, я еду один из фирмы домой. Тачку уже сменил, ту хочу отдать Владу. Решил жениться – и хрен с ним… пусть возит своих детей. Живет не у меня – на Уральской, а тетя Нина в дурдоме. Что-то ей хуже и хуже, не воткну почему.

Больница ничего не дает, а только всё отнимает. Юрий мне позвонил на Костякова, и я помчался. Дождь прибил на газонах траву, по ней пошла желтизна. Нина меня с трудом узнала и отказалась со мной говорить. Я положил ее голову к себе на плечо, терся щекой о щёку. Что-то мелькнуло в ее глазах, только не понял что. Женщина, не вынесшая силы своей любви. Что делать с такими женщинами? обходить стороной?

Яркий сентябрьский день. Свадьба с приколом в конно-спортивном комплексе под Можайском. Форма одежды – ковбойская. Я пригнал Владу свои малоезженные жигули, одиннадцатую модель. В большой тусовке только пусти по кругу идею женитьбы – тут же все переженятся: станет девчонкам завидно. Я уцелею – мне это по барабану. Если бы еще в церкви, а нет – тогда всё фигня.

В октябре «Стихи о Нине» вышли в «Октябре».

Читатель! помни, что это выдумка, и не взыскивай – не взыщи – не взыскуй? с меня (автор).

Гонорар, мне сказали, платят пока за четвертый и пятый номер. Когда дойдет до десятого – мне позвонят. Но я отвез Нине в больницу торт.

Ага, как Эйнштейн отдал нобелевскую премию – в смысле деньги – Милеве Марич (автор).

Поковыряла одноразовой вилкой и уронила кусочек на пол. Стала весьма неряшлива… выпадение функций… нянечки ругаются. Пришлось показать паспорт: мы в разводе. Врачи ее к Владу не спихивают: какой-то для них интересный случай… чья-то, небось, диссертация. И то хорошо: Влад живет на Уральской.

Мне написали парни, что ты, отморозок, женился. Посылочку твою съел, а тебя всё равно найду. Такого козла как ты жени не жени – без разницы. Нам этих святых не надо… блин, добрый… мы мочим таких (Виктор).

Надо было не бомжевать, не спать на тележке, а действовать. Сразу понять, что это болезнь. Может, сумел бы хоть что-то назад отыграть (Павел).

Интересно, что ты мог предпринять? человек или счастлив, или несчастлив. Всех не осчастливишь. И даже одного человека на всю жизнь не осчастливишь. Полная безнадега (автор).

Ничего не безнадега (Влад).

Тебе-то конечно (автор).

Нет! боюсь… в окно заглядывает (Нина).

Кто к тебе на четвертый этаж заглянет… ложись! вот всыплю! (нянечка).

Таня завязывает мне галстук. Сейчас завезу ее на занятья – и в фирму, там с десяти. О маме она не спрашивает… не приходится гнать пургу. Давай сюда свой пакет. Хорош целоваться, пошли.

Мои встречи с Аней начались сразу после Переделкина и происходили на ее территории.

Какая такая Аня? а, востроносенькая, с виноватыми глазками, посаженными близко к переносице… глазки в кучку (автор).

Людмила очень скоро пронюхала и стала устраивать по скандалу в день.

Это тебе не бедняжка Нина. Как она висела в воздухе возле переделкинского балкона! Кто теперь заглянет к ней в зарешечённое окно на четвертом этаже, выходящее к забору? (автор)

Квартирантов из своей комнаты в коммуналке я изгонять не стал, так же как из материной однокомнатной. Переселился к Ане.

До следующего романа (автор).

Я говорю Ярославу: может поженимся? Влад вон женился, и без понтов. Квартиру мне предки купят… куда они денутся. Стал надо мной подшучивать: жениться? может, на Злате? у Златы уже квартира. Я дала ему по уху, и больше мы не встречались.

Ну, началось. Я сразу воткнул: девчонки теперь нас достанут (Артём).

Ане пришлось довольно много помогать деньгами. У Людмилы единственный сын в Америке – у Ани здесь дочь, неудачная и неудачливая. Анины маленькие говорящие глаза постоянно выражают просьбу.