Новый Орден Джедаев: Единая Сила - Джеймс Лучено

— Вы неправильно меня поняли, верховный префект. — Ном Анор коснулся живого сферического оружия, вставленного в глазницу. — Мне просто попала в глаз песчинка. Действительно, вы отменно поглумились надо мной. Но вы забыли добавить, что у всех перечисленных вами событий имелась и положительная сторона. Иначе… — Ном Анор слегка усмехнулся, — иначе как бы я дослужился до зелёной мантии префекта?

Дратул уже едва сдерживал бешенство.

— Единственная причина, по которой я тебя терплю — то, что тебя видели в компании моего предшественника Йуга Скелла в час его гибели. Я не сомневаюсь, что ты имеешь самое непосредственное отношение к его смерти, а если бы он не умер, едва ли я сидел бы здесь, наслаждаясь твоим унижением.

Ном Анор склонил голову:

— Я живу, чтобы служить, верховный префект.

— Именно так. Поэтому я приказываю тебе расследовать этот заговор «отверженных» и либо обратить его нам во благо, либо расправиться со всеми заговорщиками. Я предпочёл бы первое, поскольку полагаю, что новые убийства только ещё более подстегнут их к неповиновению. Но тебе следует знать, что ты несёшь передо мной личную ответственность за всё, что может так или иначе воспрепятствовать жертвоприношению, — так же как и я несу ответственность перед Верховным владыкой. Ты поверишь мне сразу или необходимо подкрепить мои слова информацией о том, что с тобой будет, если ты не справишься с возложенной на тебя задачей?

— Я сделаю всё, что в моих силах, верховный префект.

— Ты так долго всех обманывал, что не должен удивляться отсутствию доверия к тебе.

— Я прежде всего обманывал сам себя, верховный префект, представляя, что я — нечто более важное, чем есть на самом деле.

Ном Анор приказал консулам привести ему осёдланного биссопа, чтобы тот доставил его в просторную резиденцию, вполне соответствовавшую его новому статусу. Но, несмотря на всю власть, какую он обрёл, он также заслужил и зависть, гнев и недоверие многих соратников, как это часто бывало с теми, кто получал повышение по службе за выполнение секретных заданий, детали которых не подлежали разглашению. Многие из окружения Шимрры страдали от подобного пренебрежения, частично из-за непостоянства и противоречивости натуры самого Шимрры, который нередко менял своё отношение к подчинённым на основании якобы откровений, полученных от богов.

Даже могучий Нас Чока временами страдал от мелочной подозрительности, именно поэтому он втрое увеличил свой штат охраны; подобным образом хотел поступить и Ном Анор, но потом передумал. Разумеется, можно извлечь выгоду, если сообщить о чьих-либо подозрениях врагам этого лица.

Но как скрыть подозрения от еретиков…

Он ошибочно полагал, что неожиданное исчезновение Йу'шаа — Пророка — ослабит еретическое движение. Но вместо этого его доверчивые последователи обрели мученика — ведь многие «отверженные» считали, что Йу'шаа был казнён по приказу Шимрры.

В тайнике резиденции был спрятан тот самый углит-плащанник, облачившись в который, Ном Анор призывал «отверженных» восстать против режима, погубившего их жизни, режима, увековечившего веру в богов, которые презирают свои создания. На самом деле объяснить, почему импланты «отверженных» отторгались, не мог никто — в том числе и формовщики. Как результат, многие проводили остаток своей ничтожной жизни, удивляясь, когда это они успели согрешить, когда успели проявить жадность, гордость… или, быть может, то была расплата за грехи родственников или товарищей по домену. Элита йуужань-вонгского общества делала вид, будто сожалеет о соплеменниках, попавших в немилость к богам, но на самом деле радовалась, наблюдая за унижением соперников. «Как прискорбно, что это произошло с консулом Шал Тором, но как я счастлив, что это случилось не со мной.»

Совсем недавно — ещё до того, как он принял на Зонаме-Секот судьбоносное решение, изменившее его жизнь, — Ном Анор был настолько разгневан случившейся с ним несправедливостью, что хотел низвергнуть все основы общества йуужань-вонгов, хотел, чтобы Шимрра был сброшен с трона … И он почти добился своего. Что могло выйти из этого — неизвестно… Если бы война была проиграна, чем всё это могло бы обернуться для Ном Анора, учитывая, что обитатели этой галактики — исключая джедаев — не были чужды варварских обычаев?

Побег, заключение, казнь… он не мог так рисковать.

Теперь же эта ересь, рождённая из слухов о событиях на далёком Явине и укреплённая самим Ном Анором, угрожала лишить его всего, чего он достиг, когда принял решение бороться с Зонамой-Секот и тем самым вернул себе милость Шимрры.

Эта мысль не давала ему покоя, пока его роскошный живой транспорт неуклюже шествовал мимо площади Жертвоприношений, на которой жрецы и формовщики, адепты и инициаты были заняты подготовкой к предстоящей церемонии; шествовал мимо напоминавших раковины мастерских, мимо немногочисленных «отверженных», одетых в лохмотья и просящих милостыню.

До того, как Нас Чока получил повышение, он как-то упрекнул Ном Анора в гордыне и посоветовал ему молить о прощении Йун-Шуно, бога-покровителя «отверженных».

И вот, по прошествии стольких лет он сам стал их пророком.

Глава 13

Атаку на станцию «Кэлуула» возглавила ична.

Чудовищный слизень, отбуксированный в эту точку космоса специальным довином, выращенным на далёкой Тинне, вцепился в дефлекторные щиты «Кэлуулы», как пиявка, высасывая ионизированное поле, которое создавал генератор. Затем огромная пасть откусила часть центрального модуля, ставшего уязвимым без своих щитов, и вскрыла броню, словно яичную скорлупу. Как только атмосфера улетучилась в вакуум, в гигантскую пробоину ворвались сотни йуужань-вонгов, десантировавшихся на челноках — воинов в герметичной вондуун-крабовой броне и звездообразных гнуллитах, живых кислородных масках.

Из ангаров станции высыпали эскадрильи потрёпанных в боях истребителей, направляясь в бой с заходящими на бреющем полете прыгунами. Батареи станции открыли огонь по крупным кораблям йуужань-вонгов, извергнув потоки зелёной энергии. В ещё целых модулях продолжали выть сирены; автоматические замки и аварийные щиты блокировали коридоры и вентиляционные трубы, чтобы не допустить полной разгерметизации станции. Йуужань-вонгские десантники попытались расстрелять раскалённой плазмой преградившие им путь люки из толстой дюрастали, но, не преуспев, пустили в бой чёрных существ гратчайна, чья кислота была способна прожечь твёрдый сплав.

Неподалёку от того места, где над останками модуля пировала ична, Хан, Лея и два десятка солдат поджидали врага за баррикадой из пустых ящиков, вооружившись штурмовыми винтовками, скорострельными бластерами, гранатами — по сути, разграбив и без того опустевший арсенал станции. Дроиды, которые не были заняты поднесением боеприпасов, суетливо носились по коридорам, — в том числе и Ц-3ПО, ходивший позади Леи кругами.

— Не теряй голову, — бросила та. — Лучше помоги чем-нибудь.

— Но, принцесса Лея, я не боевая машина! Я предназначен только для протокольной работы! О, где же Арту, когда он так нужен!?

— Трипио, ты уже доказал, что можешь быть таким же храбрым, как и Арту.

Ц-3ПО застыл как вкопанный.

— В самом деле? Ну, если раз уж вы заговорили об этом, я припоминаю случай…

— Противник! — выкрикнул один из солдат.

В пятидесяти метрах от них кто-то прожигал в переборке огромную дыру; от краёв круглого отверстия поднимались тучи ядовитого пара.

Проверив заряд бластерной винтовки ДЛ-44, Хан прицелился в центр отверстия.

— Не стрелять, — распорядился он. — Дождёмся, когда они высунутся.

Первыми через отверстие пролезли две гратчайны. Шестиметровые твари выпрыгнули, словно призраки, из облаков кислотного пара и были моментально разорваны на куски бластерным огнём. За ними двигались воины в вондуун-крабовой броне, сжимавшие в руках амфижезлы и патронташи с ударными жуками.

— Огонь! — выкрикнул Хан.

Залп тридцати бластеров разом скосил первые два ряда воинов. Но йуужань-вонги продолжали наступать, шагая по трупам товарищей и забрасывая баррикаду плазменными угрями и амфижезлами; несколько защитников станции были застигнуты живыми снарядами врасплох. При этом противник не использовал жуков-бритв или ядовитый газ: похоже, йуужань-вонги больше были заинтересованы в захвате пленных, нежели в убийстве. Продвигаясь вперёд под шквалом лазерного огня, йуужань-вонги гибли десятками; казалось, они не замечали того факта, что солдаты Альянса играют совсем по другим правилам.

Воины вполне могли бы объявить такое поведение бесчестным. Каждым своим действием они демонстрировали презрение к смерти и сеяли смятение. И почему-то это не делало их лёгкими мишенями, скорее наоборот.

Бластеры вели непрерывный огонь; световой меч Леи отражал ударных жуков. Но удержать баррикаду было невозможно. Заметно проигрывая противнику в численности, защитники были вынуждены отступить. Йуужань-вонги продолжали атаку, останавливаясь только для того, чтобы связать оглушённых. Воины радостными криками приветствовали пленение каждого нового защитника станции, даже если при этом погибал десяток йуужань-вонгов.