Проданное счастье (СИ) - Кострова Валентина Викторовна

— И правда активные, — бормочу и отдергиваю руку, поймав себя на мысли, что так бы и сидел тут, трогал живот Оксаны и никуда не уезжал. — Я переведу тебе часть. Остальную сумму получишь после родов.

— Спасибо.

34 глава

Беру чашку с кофе, отпиваю. Вера Семеновна ставит на стол сырную и колбасную нарезку, тосты. Присаживается рядом. Вдвоем вздрагиваем, когда звонит мой телефон. Звонит служба доставки из магазина мебели, сегодня должны привезти детскую мебель. И со дня на день должны начаться роды, поэтому нервы натянуты до предела.

— Когда Эля рожала, я так не переживала, как сейчас, — Вера Семеновна делает глоток чая, устремляет на меня взволнованные глаза.

— Меня она ставила перед фактом. Присылала сообщение, где писала рост, вес. Я потом весь день ходил как потерянный.

— Надеюсь эта женщина родит наших малышей без проблем.

— Оксана Львовна обещает держать руку на пульсе, — улыбаюсь, опускаю глаза.

На самом деле Мальцева ничего подобного не обещала. Более того, вчера мне прислали на нее досье, которое вызвало кучу вопросов. Я не сразу пришел в себя после прочтения. Никак не позвоню Никольской. Обсудить врача хочется до скрежета, как и засудить, если будет за что.

Позавтракав, иду в кабинет. Нужно поработать, но вместо этого беру телефон и звоню Маше. Гудки не раздражают, они позволяют мне подумать над тем, как мне построить диалог. Вчера мне хотелось рвать и метать, грозиться судом. Сейчас я под остыл и включил голову. Все же иногда полезно первый раз читать дело ночью, к утру эмоции, как правило, остывают и не такие острые на восприятие.

— Алло.

— Привет, Маш. Занята?

— Занята, но для тебя пять минут найду.

— Боюсь, разговор не выйдет на пять минут.

— Не томи уже, говори.

— Мне вчера на Мальцеву прислали досье.

— Ты все же не успокоился и решил покопать под нее. И как? Понял, что ошибся? — ехидство в голосе Никольской раздражает, при условии, что она не права.

— Ты в курсе, что она была уволена с прошлого места работы?

— Зачем мне знать это, может человек решил сменить место, так как переехал.

— Ее уволила за взятки. А знаешь за что она брала взятки? — в трубке тихо, Маша вслушивается в мои слова и кажется прониклась серьезностью разговора.

— Она в обход центра предлагала парам своих суррогатных матерей, как ты понимаешь, цены отличались от прайса. Более того, за ней числятся косяки в оплодотворении. Подсаживались совершенно не те эмбрионы, которые должны. Правда, по этому случаю заведено только одно дело, пара подала на нее в суд, так как ребенок родился метисом, а они типичные славяне.

— Ты сейчас намекаешь мне, что моя Яся мне неродная дочь? — голос дрожит, представляю, что сейчас у нее творится в душе. Не хотелось бы причинять Никольской боль, но пусть лучше знает сейчас, чем потом будет открытием.

— Сделай тест на ДНК. Центр, в котором она сейчас работает, принадлежит матери ее невестки. Именно поэтому о скандале там никто не говорит, его хорошо замяли. В интернете никаких отрицательных отзывов нет.

— Господи… — выдыхает Маша в трубку. — Что ты будешь делать?

— Жду рождения детей, сделаем ДНК-тест.

— Если окажется….

— Будем верить, что они мои, — перебиваю.

Не хочу допускать даже мысли о том, что Оксана носит под сердцем не моих детей. Я честно пытался думать трезво, смотреть правде в глаза, но все внутри переворачивается от мысли об обмане. Если дети не мои… Мне придется их к себе забрать, а на Мальцеву, центр подать в суд. Выбить из них все, что можно и нельзя, но знаю, морального удовлетворения от этого процесса не получу. Надежды мои на личное счастье так и останутся неоправданными.

— Ох, Натан, — Никольская вздыхает, я тоже вздыхаю. — Пойду теперь записываться на тест.

— Мне кажется, у тебя будет все хорошо.

— Как и у тебя, — сразу же реагирует, потом держит секундную паузу. — Извини меня. Чувствую себя виноватой с этой Мальцевой перед тобой.

— Я бы мог тебе сказать, что ты не виновата, но, Маш, ты виновата, что не пробила информацию. Для тебя, как юриста, это большой косяк. Я сам в этой ситуации проявил себя не с лучшей стороны. Слишком был одержим идеей получить детей, был внимательным в одном, совсем не обращая внимание на поведение и слова Мальцевой, — кто-то названивает по второй линии, я отстраняю телефон, смотрю на дисплей. — Маш, на второй линии Мальцева, я тебе потом перезвоню.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хорошо.

Звонок разъединяется, сразу же отвечаю на звонок Оксаны Львовны. Она еще не в курсе, что я знаю о ее прошлых делишках. И мне нужно держать себя в руках, не задавать вопросы с подтекстом.

— Доброе утро, Натан Якович, — голос бодрый, радостный, с удовольствием бы сейчас испортил ей настроение.

— Доброе утро.

— Я звоню вам с радостной новостью, — от этих слов у меня чуть не останавливается сердце. Я вроде жду сообщения о рождение малышей, но при этом до конца еще не осознаю, что вот-вот это событие случится.

— Оксана родила?

— Не совсем. Вчера она мне позвонила и сообщила, что ее мучают тренировочные схватки. Я попросила прийти сегодня на прием. Вот только что она вышла из кабинета, звоню вам. У нее начались роды.

Смотрю на часы. Девять утра. На машине до Москвы я доеду в лучшем случае через восемь часов, на сапсане — четыре часа. Даже эти четыре часа кажутся мне долгими. Я понимаю, что роды — это не минутное дело, они могут быть либо стремительными, либо долгими, но хочется оказаться в центре до того, как родятся дети. Доверия к Мальцевой нет. Мало ли что она учудит, если сейчас услышит от меня по поводу ДНК-теста после рождения двойняшек. Поэтому молчу и вбиваю на ноутбуке расписание самолетов из Питера до Москвы.

— Ваши прогнозы? — смотрю на монитор. Есть билет на самолет. Стоит, по моим меркам, слишком дорого, но выбора нет, следующий ждать тоже некогда.

— Посмотрим динамику, пока не будем стимулировать. Если родовая деятельности утихнет, попробуем возобновить ее при помощи капельницы и прокола пузыря.

— Чем грозить эти манипуляции детям? — даже если они мне неродные, переживать за них не перестаю. Воспитаю, может где-то зачтется это в мою пользу.

— Ничем, — слишком легкомысленно отвечает. — Не первый раз этим пользуемся и не последний. Так что завтра уверена вас уже можно будет поздравлять.

— Держите меня в курсе.

— Да, конечно. Все доброго.

— До свидания, — прощаюсь, сразу же покупаю билет на рейс.

Мальцева даже не подозревает, что новости ей придется сообщать, глядя мне в глаза. Интересно, если подтвердится подмена донорских клеток, Оксана в курсе или нет? Интуиция по этому вопросу сейчас молчит.

35 глава

Когда рожает жена, ты нервничаешь, но как-то отстраненно нервничаешь, потому что знаешь, что все будет хорошо. «Хорошо» — это смс-сообщения с поздравленья от друзей, непрекращающиеся звонки от коллег и родственников, это ошалевший взгляд от счастья, это стояние под окнами роддома и огромное желание кричать на весь мир «Я люблю тебя», «Спасибо за сына или дочь». Это логичный этап семьи, где есть она, он и теперь еще один маленький человек, результат любви двоих.

Сейчас я летел в столицу, переживал не за чужую мне женщину, а за детей, которых хотел, ждал. Заочно любил.

У меня никогда не было родных братьев и сестер. Была строгая мать и флегматичный отец. Не было в семье теплоты, воскресных пирогов с яблоками, совместных прогулок. Именно отголоски одинокого детства заставили меня с головой окунуться в отношения с Элей. Жениться в кратчайшие сроки, не тянуть с детьми, желать наполнить большой дом побольше звонкими голосами, чтобы, возвращаясь с работы, попасть в любящие объятия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Эля тоже в семье была единственным ребенком, но в отличие от меня, не была одержимой всем тем, что дает семья. Она хотела быть личностью, а не женой и матерью. В этом мой косяк, я считал, что все роли можно прекрасно совмещать.