Двенадцать световых лет - Николай Валентинович Гончаров

ляжет как раз на твои плечи. Я тоже передал тебе все свои знания. Я уверен, что ты справишься, иначе бы не было смысла затевать нашу миссию.

Командир звездолета отрицательно покачал головой:

— Нет, не успокаивай меня. Я чувствую, что всё будет так, как я тебе только что сказал. Поверь мне.

Со времени их разговора прошло еще около двух лет. Командира звездолета Марта Стэна, еще одного из миллиардов жителей планеты Айголь, не стало.

Лэймос Крэст остался один на один с космосом. Это был уже не тот пышущий здоровьем, энергичный координатор Совета континентов, успевавший делать за день сотни неотложных дел, а чуть сгорбленный, невысокий айголианец почтенного возраста с коротко подстриженным ежиком седых волос, с уже неспешной, не очень уверенной походкой.

Он не запомнил день, когда не стало Марта Стэна. Март просто однажды ушел в свою капитанскую каюту, и через несколько часов один из датчиков на приборной доске управления звездолетом показал, что его сердце перестало биться. Лэймос уже ничем не мог помочь. Всё необходимое в таких случаях делали запрограммированные на печальную деятельность роботы. Это было жестоко, но безальтернативно в замкнутом пространстве корабля в целях безопасности. Лэймос предполагал, что рано или поздно это должно было случиться, но всё равно событие потрясло его. Он не запомнил день, но отчетливо запомнил то чувство, которое испытал. Это было щемящее чувство полного одиночества. Не одиночества, когда всё же недалеко от тебя находятся подобные тебе, и ты можешь, переосмыслив свои взгляды или оставив в прошлом обиды, пойти к ним, им навстречу. Это было фатальное одиночество среди вселенского безбрежья.

Вряд ли кто до него в галактике, да что там, в галактике, во всей Вселенной, оказывался в таком положении. Лэймос Крэст летел в огромном космическом корабле в межзвездном пространстве совершенно один. Ему никогда больше не суждено было увидеть своих товарищей, своих единомышленников, своих соплеменников, своих родных и близких.

Он ходил по звездолету, все системы которого функционировали автоматически, и бесцельно смотрел на серебристые металлические стены, переливающиеся разноцветными огоньками многочисленных датчиков. Он совершенно не знал, что ему делать. Все инструкции, когда-то выученные наизусть, все рекомендации, как поступать в той или иной ситуации, были напрочь забыты. Мозг отказывался слушаться, он не желал подчиняться инструкциям…

Лэймос не знал, сколько времени находился в прострации. Но всё же, постепенно он пришел в себя. Видимо, на это ушло несколько дней, поскольку щетина на его лице достаточно отросла и уже не была совсем уж жесткой.

Он сел в свое кресло в центральном зале управления кораблем. В иллюминаторе всё также, как и несколько дней назад, как и год назад, как и десятки лет назад, бесчисленными светлячками горели звезды. Айголианец просидел неподвижно около часа, напряженно прокручивая в мыслях все предшествовавшие события.

Наконец, Лэймос Крэст полностью овладел собой, собрался и начал действовать. Он надел на голову шлем с множеством датчиков, которые предназначались для считывания импульсов его головного мозга. Затем он вошел в программу главного компьютера звездолета и запустил процесс синхронизации деятельности своего мозга с компьютером. Это было небыстрым делом и заняло несколько часов. Наконец, процесс был закончен. С того момента начался новый этап деятельности экспедиции, которую несколько десятилетий готовили сотни тысяч, а, возможно, и миллионы жителей планеты Айголь.

Планета Земля. Север России. Город Новопечорск

Начало двадцать первого века

Через полутора суток небольшой приполярный город Новопечорск встретил шестерых экспедиционеров прохладной, совсем не летней погодой.

Путешественники с многочисленной своей поклажей вышли на перрон. Багаж оказался довольно объемным: кроме обычных вещей, необходимых при любой кратковременной смене места жительства, большую часть поклажи занимали различные приборы и инструменты, которые должны были пригодиться в экспериментах.

— Да, это вам не Рио-де-Жанейро! — произнес Дима Кондрашов сакраментальную фразу из любимой книги, надевая выцветшую светло-песочного цвета штормовку поверх тоненького синего, с орнаментом на груди, свитерка.

— Что же ты хотел? — усмехнулся Савельев. — Здесь, как- никак, шестьдесят пятая параллель, а не средняя полоса. При двадцати градусах тепла местные жители купаются.

— После суток с лишним в этой душегубке, — кивнул в сторону вагона Игорь Лебедевский, — я и при пятнадцати градусах искупался бы.

— Искупаетесь, всему свое время, — оглядываясь по сторонам, сказал Сергей Алексеевич. — Ребята, вы стойте здесь, а я пойду на разведку. Нас должны встречать.

Он ушел в сторону вокзала своей неизменной пружинистой походкой, оставив на перроне пятерых немного помятых в дороге романтиков, которые стояли в ожидании около груды наваленных друг на друга рюкзаков, сумок и чемоданов.

Минут через пять Савельев вернулся, но уже не один. Рядом с ним шел мужчина приятной наружности, лет тридцати, выше среднего роста, в добротном костюме и легком, полу- распахнутом светлом плаще.

— Познакомьтесь, Валентин Васильевич Рудников, заместитель главного инженера шахты «Северная», — представил руководитель экспедиции своего попутчика, — он непосредственно будет заниматься нами и нашими проблемами. Просьба особо ему не докучать, он человек занятой, кроме шестерых гавриков, свалившихся на плечи, у него дел на основной работе хватит.

— Ничего, Сергей Алексеевич, — добродушно улыбнулся Рудников, — справимся.

Северянин поочередно пожал каждому из прибывших гостей руку.

— Называйте меня просто Валентином. Так будет удобней общаться.

Рудников подхватил два на вид самых тяжелых чемодана и понятным каждому жестом головы пригласил гостей следовать за ним.

На привокзальной площади их ожидал микроавтобус «Форд» темно-синего цвета с табличкой на переднем стекле «Дежурный». На первый взгляд небольшой снаружи, автомобиль оказался довольно вместительным. Загрузив весь багаж, путешественники расположились с комфортом на удобных мягких креслах с подголовниками, и в салоне еще осталось место.

Рудников сел на кресло в первом ряду, справа от водителя.

На первый взгляд Новопечорск показался гостям довольно мрачноватым городом, застроенным в основном типовыми пятиэтажками. Микроавтобус быстро миновал его центральную часть и выехал на широкое прямое шоссе, видимо, ведущее к окраине города.

— У вас всегда такая прохладная погода? — попытался начать разговор Савельев.

Шахтер охотно его поддержал:

— Нет, бывает и жарко, но очень короткий период. Можно даже позагорать немного. Обычно в конце