Сага о Форсайдах 2 - Джон Голсуори

- А детей?

- Распихаем куда-нибудь. Но он вряд ли выдержит, оставшись один, без всякого дела. Работать он в состоянии?

- Едва ли. Четыре таких года любого сломят. Да и кто даст ему работу? Эх, если бы убедить его переехать ко мне!

- Динни и эта другая девушка сказали, что он выглядит и разговаривает нормально.

- В известной мере - да. Может быть, в лечебнице что-нибудь посоветуют.

Хилери взял брата за руку:

- Это ужасно для тебя, старина. Но десять против одного - все кончится не так скверно, как мы предполагаем. Я поговорю с Мэй, а ты поезжай в лечебницу. Если сочтешь, что Диане стоит перебраться к нам, предложи ей.

Эдриен прижал к себе руку Хилери:

- Я пошел, а то опоздаю на поезд.

Оставшись один, Хилери нахмурился. На своем веку он столько раз убеждался в неисповедимости путей провидения, что в своих проповедях давно перестал называть их благими. С другой стороны, он видел множество невзгод и столько же людей, побежденных невзгодами, но тем не менее живших совсем неплохо. Поэтому он был убежден, что человек склонен преувеличивать свои горести и что все потерянное обычно так или иначе наверстывается. Главное - держаться и не падать духом.

В эту минуту к нему постучалась вторая посетительница - девушка Миллисент Пол, которая потеряла работу у Петтера и Поплина, несмотря на то что была оправдана: утрата доброго имени не восполняется официальным признанием невиновности.

Она явилась к назначенному часу в опрятном синем платье и, видимо, без гроша в кармане и теперь ожидала, когда ей начнут читать мораль.

- Ну, Милли, как сестра?

- Вчера уехала, мистер Черрел.

- А ей уже можно было ехать?

- Едва ли, но она сказала, что если не поедет, то, наверное, тоже потеряет работу.

- Не понимаю - почему?

- Она сказала, что если еще задержится, то хозяева подумают, что она тоже замешана в том деле.

- Так. А как же с тобой? Поедешь в деревню?

- Ой, нет.

Хилери взглянул на нее. Хорошенькая девушка: стройные фигурка и ножки, беспечный рот. Она смотрела на него открыто, без тени смущения, словно собиралась вступить в законный брак.

- Есть у тебя друг, Милли?

Девушка улыбнулась:

- Не очень надежный, сэр.

- Не хочет жениться?

- Насколько я понимаю, нет.

- А ты?

- Мне не к спеху.

- Есть у тебя какие-нибудь планы?

- Я бы хотела... в общем, я бы хотела быть манекенщицей.

- Я думаю! У Петтера тебе дали рекомендацию?

- Да, сэр" Они сказали, что им жалко меня увольнять, но раз уж про это столько писали в газетах, то для других девушек...

- Понятно. Так вот, Милли, ты сама виновата, что попала в эту историю. Я заступился за тебя, потому что тебе пришлось туго, но я не слепой. Обещай мне, что такое, не повторится. Ведь это первый шаг к гибели.

Девушка ответила именно так, как предполагал священник, - молчанием.

- Сейчас я сведу тебя к жене. Посоветуйся с ней. Если не найдешь себе работу вроде прежней, мы тебя определим куда-нибудь подучиться и устроим официанткой. Подойдет это тебе?

- Я бы с удовольствием...

Она бросила на него взгляд - полузастенчивый, полуулыбающийся, и Хилери пришло в голову: "Девушек с таким лицом должно обеспечить государство. Иного пути уберечь их нет".

- По рукам, Милли, и запомни, что я сказал. Твои родители были моими друзьями, и ты будешь достойна их.

- Да, мистер Черрел.

"Как бы не так! - подумал Хилери и проводил девушку через прихожую в столовую, где его жена работала за пишущей машинкой. Вернувшись в кабинет, он выдвинул ящик письменного стола, достал пачку счетов и приготовился к схватке с ними: он не мог избежать ее, потому что на земле были места, где казначейским билетам придавалось большее значение, чем в этом сердце трущоб христианского мира, чья религия презирает деньги.

"Полевые лилии не трудятся, не прядут, но все равно попрошайничают. Хилери усмехнулся. - Где" черт побери, добыть столько, чтобы комитет дотянул до конца года?" Проблема еще не была разрешена, как горничная уже доложила:

- Капитан и мисс Черрел и мисс Тесбери.

"Ну и ну! - удивился про себя Хилери. - Они не теряют времени".

Он не видел племянника с тех пор, как тот возвратился из экспедиции Халдорсена, и угрюмый вид постаревшего Хьюберта потряс его.

- Поздравляю, старица! - воскликнул он. - Я кое-что слышал вчера о твоих намерениях.

- Дядя, - объявила Динни, - приготовьтесь к роли Соломона.

- Репутация Соломона как мудреца - это, возможно, самая сомнительная вещь в истории, моя непочтительная племянница. Прими во внимание число его жен. Итак?

- Дядя Хилери, - сказал Хьюберт, - мне стало известно, что может последовать приказ о выдаче меня как преступника. Я ведь застрелил погонщика мулов. Джин хочет немедленно венчаться несмотря на это...

- Нет, из-за этого, - вставила Джин.

- Я же считаю, что в сущности поступаю очень рискованно и нечестно по отношению к ней. Мы решили все изложить вам и сделать так, как вы найдете нужным.

- Весьма признателен, - буркнул Хилери. - Почему именно я?

- Потому что вы помогаете попасть в рай людям, ожидающим его, чаще, чем кто-либо другой, за исключением полицейского судьи, - ответила Динни.

Хилери скорчил гримасу:

- Ты так хорошо знаешь священное писание, Динни, что могла бы вспомнить об игольном ушке и верблюде. Однако...

Он посмотрел на Джин, потом на Хьюберта и опять на Джин.

- Нам нельзя ждать, - отрезала Джин. - Если его возьмут, я все равно поеду за ним.

- Серьезно?

- Разумеется.

- Можешь ты помешать этому, Хьюберт?

- Думаю, что нет.

- Значит, любовь с первого взгляда, молодые люди?

Ни Хьюберт, ни Джин не ответили, но Динни подтвердила:

- Вот именно. Я заметила это с крокетной площадки в Липпингхолле.

Хилери кивнул:

- Что ж, это не так уж плохо. Со мной получилось то же самое, и я об этом никогда не сожалел. Тебя действительно могут выдать как преступника, Хьюберт?

- Нет, - сказала Джин.

- Хьюберт?

- Не уверен. Вы знаете, у меня остался шрам. Отец встревожен, но многие люди делают все, что в их силах.

И молодой человек закатал рукав.

Хилери кивнул:

- Твое счастье.

Хьюберт усмехнулся:

- Тогда и в том климате это, поверьте, не было счастьем.

- Достали вы разрешение?

- Еще нет.

- В таком случае доставайте. Я окручу вас.

- Серьезно?

- Да. Может быть, я и не прав, но вряд ли.

- Вы правы! - Джин пожала ему руку. - Устроит вас завтра в два часа, мистер Черрел?

- Дайте сообразить.

Хилери полистал записную книжку и кивнул.

- Великолепно! - вскричала Джин. - Хьюберт, едем за разрешением.

- Я страшно признателен вам, дядя, если только вы действительно считаете, что это не подло с моей стороны.

- Мой дорогой мальчик, - ответил Хилери, - когда имеешь дело с такой девушкой, как Джин, надо быть готовым к скоропалительным решениям. Au revoir, и да благословит вас обоих господь!

Когда они вышли, он повернулся к племяннице:

- Я очень тронут, Динни. Комплимент был очаровательный. Кто его придумал?

- Джин.

- Значит, она либо очень хорошо, либо очень плохо разбирается в людях. Как - не могу сказать. Быстро сработано: вы явились в десять пять, сейчас - десять четырнадцать. Не помню, приходилось ли мне распорядиться двумя жизнями за более короткий срок. У Тесбери с наследственностью в порядке?

- Да, только все они чуточку слишком стремительные.

- В общем, я таких люблю, - одобрил Хилери. - Мужественный человек обычно все делает с налета.

- Как в Зеебрюгге.

- Ах, да, да! Там ведь есть брат моряк, не правда ли?

Ресницы Динни затрепетали.

- Он еще не пришвартовался к тебе?

- Пытался несколько раз.

- И что же?

- Я не из стремительных, дядя.

- Значит, лучше тяжеловоз, чем рысак?

- Да, лучше.

Хилери с нежностью улыбнулся любимой племяннице:

- Синие глаза - верные глаза. Я еще обвенчаю тебя, Динни. А теперь извини - мне нужно повидать одного человека. Бедняга нарвался на неприятности с покупкой в рассрочку. Впутался в одно дело, а выпутаться не может и плавает в нем, как собака в пруду с крутыми берегами. Между прочим, девушка, которую ты на днях видела в суде, сейчас сидит в столовой с твоей теткой. Хочешь еще раз взглянуть на нее? Боюсь, что она - неразрешимая загадка. В переводе это означает - представительница рода человеческого. Попробуй раскуси ее.

- Я-то не прочь, да она не даст.

- Не уверен. Вы обе - девушки, и ты могла бы из нее кое-что вытянуть. Я не удивлюсь, если это будет по преимуществу дурное. Конечно, то, что я сказал, цинично, - прибавил он. - Но цинизм облегчает душу.

- Без него нельзя, дядя.

- Он - то преимущество, которое католики имеют перед нами. Ну, до свидания, дорогая. Увидимся завтра в церкви.

Спрятав свои счета, Хилери проводил девушку в прихожую, открыл дверь столовой, объявил: "Дорогая, у нас Динни!" - и вышел из дому с непокрытой головой.