Рикошетом в сердце - Diurdana
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Бабушка, ты же не одна, у тебя ведь есть я.
- Да? Тогда иди-ка, помощница, дров наруби и воды в баню наноси.
Оксана замолкала. Вот чего-чего, а дрова не входили в перечень ее умений. Девушка панически боялась попасть топором себе по ноге. Вздыхая, она соглашалась просто не прогонять его и смотреть поласковее, ну хоть чуть-чуть.
А еще бабушка постоянно говорила ей о том, что нельзя молодой девушке постоянно быть одной и прогонять женихов, даже не дав им ни единого шанса. Старушка боялась, что внучка никогда не выйдет замуж. Потому что «в ее годы» девушки выходили замуж рано, а в Оксанины двадцать лет уже ждали первенцев.
Девушка отвечала, что при царе еще не такое безобразие встречалось, что уж там. Но с бабушкой, тем не менее, согласилась. Согласилась не отвергать его слишком демонстративно. Но предупредила, что, если он будет слишком настойчив, терпеть не станет.
А Юра тем временем сделал вывод, что девушка ему явно симпатизирует, и стал действовать смелее. У них в гостях он уже чувствовал себя как дома. Слава Богу, для него это понятие означало выполнение всей тяжелой работы по дому без напоминаний.
Пиф так и не сменил гнев на милость, угрожающе рычал, стоило только Юрию приблизиться к калитке, а уж если рядом с гостем была любимая хозяйка, пес заливался таким лаем, что в ушах начинало звенеть. А то, что Юра приносил для него с собой, Пиф старательно закапывал в снег, выражая степень своего пренебрежения к подаркам.
Бабушка Юрины ухаживания поощряла и всегда спешила оставить их наедине. Тогда Юра, видя столь явное благословение, воспринял его как руководство к действию, даже руки стал распускать. Сначала это были робкие попытки обнять ее за плечи, которые Оксана игнорировала, каждый раз выворачиваясь из-под тяжелой ладони под различными предлогами. Но скоро предлогов оставалось все меньше, а чужая ладонь сжимала ее плечо все крепче, мешая отстраниться или сбросить ее. Оксане не хотелось скандалить из-за такой ерунды. Ну в самом деле, подумаешь, приобнял! Не хотелось выглядеть недотрогой, пугающейся любых прикосновений. Она предполагала, что Юра вполне может перевести все в шутку, и она окажется в неловком положении, приняв вполне дружеский жест за что-то другое.
А Юра, тем временем осмелев, однажды обнял ее за талию. И тут же получил вполне ощутимый тычок под ребро острым локотком девушки.
- Юра, тебе, наверное, больше не стоит сюда приходить. – Девушка наконец решилась расставить все точки и прекратить эти нелепые и совершенно ненужные ей знаки внимания.
- Почему? – Он удивленно смотрел на нее.
- Потому что мне не нравится, когда распускают руки без моего согласия.
- Ладно, я больше не буду.
- Не будешь приходить? – Оксана надеялась, что он все поймет и отстанет от нее.
- Не буду руки распускать без твоего согласия. Можно тебя обнять? – Ну как можно быть таким непробиваемым? Складывалось впечатление, что парень понимает все так, как ему нужно, и слышит только то, что хочет слышать.
- Нет. – Оксана нахмурилась и попросила его уйти.
Но Юра не собирался так просто сдаваться. Он все так же приходил к ним, но теперь под предлогом помощи ее бабушке. А бабушка ругалась на нее каждый вечер после того, как он уходил.
Наступил март. Небо стало ярко-голубым, а солнечные лучи днем несли тепло и топили снег. Ночью же было еще по-зимнему холодно. Накануне праздника восьмого марта Юра пришел к ней с букетом, и Оксане ничего не оставалось, как пригласить его в гости. Бабушка, как назло, куда-то ушла, не сказав, когда вернется. Девушка была дома одна.
- Будешь чай? – Оксана не знала, о чем с ним говорить.
- Буду.
Несколько минут они молча пили чай. Девушка чувствовала, как Юра смотрит на нее, и не поднимала глаз, боясь встретить его взгляд. Зря она впустила его.
- Юра, - Оксана встала из-за стола и убрала пустые кружки, - у меня еще дела, тебе, наверное, пора идти.
- Да нет, вообще-то, я не тороплюсь.
- Но у меня много дел. – Парень, видимо, отказывался понимать намеки.
- Я могу помочь. – Он встал следом и теперь стоял перед ней. Оксане стало как-то неуютно рядом. Он был таким крупным и мешал ей перемещаться по кухне.
- Не нужно, я справлюсь сама.
- Оксана, - он поймал ее в кольцо своих рук, - нам так редко удается побыть наедине, а сейчас, когда твоя бабушка ушла….
- Юра, - девушка уперлась локтями в его грудь, пытаясь оттолкнуть, - отпусти меня немедленно.
- Хватит, Ксень, теперь-то ты кого стесняешься, мы ведь одни. Хватит ломаться.
- Отпусти меня, я не ломаюсь. И я не стесняюсь никого. Я просто не хочу, чтоб ты меня обнимал.
- Да ладно тебе…. – Он прижал ее к себе и поймал своим ртом ее губы. Его рука опустилась на попку девушки и сжала ее.
Оксана, сопротивляясь, понимала, что силы явно неравны. Поэтому она просто укусила его за губу.
- Ай! – Юра отшатнулся и прижал ладонь к губам. – Ты с ума сошла, что ли?
- Я тебя предупреждала. Уходи.
Юра так и остался стоять на месте, недоуменно глядя на нее. Тогда Оксана схватила кружку с холодной водой, из которой недавно пила, и выплеснула ее содержимое ему в лицо.
- Остынь.
Парень, от неожиданности хватал ртом воздух.
- Ты точно сумасшедшая!
- Да, и очень опасна в гневе. Тебе лучше уйти.
- Но я думал, что мы….
- Какие «мы»? Нет никаких «мы». Мы с тобой даже друзьями быть не можем, понимаешь? О каких отношениях, вообще, может идти речь? Ты мне даже не нравишься.
- А зачем я тогда вкалывал здесь целый месяц? – Он действительно думал, что между ними что-то возможно.
- Я думала, ты помогаешь подруге своей бабушки. Разве не так?
- Нет, не так. Я помогал бабушке своей девушки.
- Но я не твоя девушка. Я ей никогда не была и не буду.
- Но ты заигрывала со мной.
- Я? – Девушка изобразила праведное возмущение.
- Ты…. Динамщица ты, вот ты кто.
- Да пошел ты….
- Уже пошел.
Юра, хлопнув дверью, вышел.
Глава 17
Тем вечером Глеб вернулся домой позже обычного, а потом еще минут тридцать провел на подземной парковке, слушая диск группы «Сплин». Подниматься домой не хотелось, да и разве это дом? Для него дом это не просто четыре стены и крыша над головой, в интернате все это тоже было. Нет, тут все дело в атмосфере, запахах, ощущениях. А еще: хочется ли туда возвращаться? Глебу не хотелось, пришлось признаться самому себе, что он попросту тянет время, а не музыку слушает. Все-таки по третьему кругу - это слишком даже для оголтелых малолетних фанаток.
Да, сначала ему понравился его новый дом… квартира. Очень понравилась - панорамный вид на город, от которого захватывало дух, много места и света. Дизайнеры постарались на славу - все было сделано с безупречным вкусом, вниманием к деталям, без вычурности и китча. Дорого. Достойно. Даже самый взыскательный декоратор не нашел бы, к чему придраться. Чувства Глеба были скорее похожи на восторг, который испытывает человек в гостях у друзей, которые живут комфортнее, чем он. Вскоре восхищение от просторной, светлой, напичканной техникой жилплощади прошло. И захотелось чего-то простого и уютного. Не напоминающего музей ни по размерам, ни по обстановке.
С работы он возвращался неохотно, да и на работу тоже не стремился. Он уставал, нет, не физически, так как фактически дел у него было не много - работа “работалась” сама. А вот морально было тяжело, сама атмосфера давила, не давала расслабиться, к тому же, Глеб был уверен, что о каждом его шаге Мариша - бестолковое, но исполнительное создание - докладывает шефу. А будущий тесть никогда не упускал случая выставить его дураком по любому поводу. И Глеб понимал, что если бы не грядущая свадьба, никто не стал бы держать его на такой хорошей должности.
Отмучившись на работе, с трудом сдерживая злость на тестя, Глеб садился в машину и еще пару часов кружил по городу или стоял и курил на одном из мостов. Потому что знал, что дома отдохнуть ему тоже не удастся. И если на работе ему каждый день портила настроение кислая физиономия Мариши, которую предупредили, что заводить шашни с опальным Глебом Витальевичем не перспективно, то дома его выводила из себя вечно улыбающаяся невеста. Казалось, Алла подцепила какой-то вирус всеобщего позитива и счастья, она просто порхала по квартире, вечно что-то напевая себе под нос. Это раздражало. Хотелось спровоцировать ее, показать, что рядом с ней есть еще кто-то, и этому кому-то плохо. Но Алла ничего не хотела замечать: ни разбросанной одежды, ни гор грязных кофейных чашек, ни дизайнерской статуэтки, стоившей безумных денег, которую Глеб приспособил под пепельницу, просто домработница стала приходить через день, а не два раза в неделю. На его недовольное брюзжание она всегда отвечала спокойно и доброжелательно, как будто он расшалившийся подросток переходного возраста.
Расслабиться с помощью секса в последнее время тоже не получалось - Алла находила тысячи причин, чтобы избежать близости, а настаивать и выяснять, в чем дело, не хотелось. Кто знает, может, она решила ввести целибат до свадьбы? Сама мысль казалась нелепой, но на откровенный разговор с невестой выдержки ему просто не хватит.