Кавказец - Константин Калбазов

– Антон! Семен!

– Порядок. Мы на подходе, – послышался спокойный голос начальника службы безопасности.

– Какого хрена!

– Мы рядом, Сергей.

– Через сколько будете?

– Встречный ветер, расчетное время увеличивается где-то на полминуты.

– Издеваетесь! Ну вашу машу!

Что там удумали эти шоумены, непонятно. Вряд ли вот так с легкостью слить его. А может, этот недоделанный продюсер в погоне за правдой жизни решил подставить Темлякова? А что? Благодаря продвинутой медицине, ему вполне по силам вновь вытащить паренька на свет божий. Да кто же его продюсерскую душу знает?

Очень может статься и так, что все действительно сложилось неудачно. Сергей видел вооружение безопасников и не обнаружил ничего сверхъестественного. Считай, обычная стрелковка. Ну, может, на другом качественном уровне в отличие от его слоя. Но она, несомненно, имеет ограничения по дальности действительного огня и зависит от воздействия внешних факторов, таких, как ветер.

Ясно одно. Действовать нужно быстро и решительно, иначе все может закончиться очень плохо. Настолько, что думать об этом даже не хочется. Но если он сможет продержаться какое-то время, то помощь обязательно подоспеет. Во всяком случае, в это хотелось верить. И в то же время, сомнения никак не желали развеиваться.

Вот это номер! То, что тренировки не пропали даром, понятно. Но такой скорости перезарядки он от себя просто не ожидал. Отряд всадников едва успел преодолеть половину отделяющего их расстояния, а Сергей уже перезарядил все свое оружие. Взгляд с тоской уставился на его лошадей, которые успели удалиться метров на сто.

Там, в седельных кобурах, была еще пара гладкоствольных пистолетов. Что ни говори, в ближнем бою у них достаточная точность. И приклад к английским двустволкам там же. Проклятие! Слишком далеко. Вот такая карусель, дирижабль где-то в стороне, старается вырулить против ветра. А он готовится дать бой в расчете на то, что помощь подоспеет.

Сергей вновь припал к валуну, целясь в вырвавшегося вперед всадника. Этим приходится скакать не с горки, а очень даже наоборот, поэтому и скорость не такая высокая, и для точной стрельбы возможностей больше. Ну что же, дистанция вполне приемлемая, рука тверда, не то, что было еще пару минут назад.

Оп-па! А это еще что такое? Не иначе как всадники одеты одинаково, причем это не черкески. Расстояние уже порядка трехсот метров, но деталей не рассмотреть, так же как цвет мундиров. А с виду самые настоящие горцы, свист и гиканье даже здесь слышны. Оружием размахивают, словно хотят испугать целый свет.

Сергей быстро положил руку на небольшой кожаный футляр, пристроившийся на левом ремне портупеи. С недавних пор там у него хранилась небольшая подзорная труба, всего-то из трех секций. Приближение так себе, может, чуть лучше, чем у театрального, но и то хлеб. Этот товар вообще-то в дефиците, а то, что можно достать, стоит неимоверно дорого. Вот эта труба обошлась ему в целых двадцать пять рублей серебром.

Взгляд на приближающихся вооруженным глазом… Казаки! Не иначе разъезд из крепости. Гарнизон ведь не сидит сиднем за стенами. Днем высылаются патрули, на ночь выставляются секреты, причем нередко в нескольких верстах от крепости. Война на Кавказе вообще ни на что не похожа.

– Антон, твою мать, ты знал, что это казаки?

– Знал, – тут же послышался голос продюсера.

Впрочем, а как он мог об этом не знать, ведь у них тут вокруг мобильных камер понатыкано, да и аппаратура на дирижабле далеко не слабая. С такого расстояния они без труда могут читать мелкий текст. И что тогда получается…

– Так, твою дивизию!..

– Сергей Федорович, может, успокоимся и вспомним, чем мы тут занимаемся, – перебил Сергея Перегудов. – С горцами вышла накладка, извини. А что касается казаков, то тут тебе ничто не угрожало, а мне нужна была картинка. Правдивая картинка, настоящие эмоции, а не картинное кривляние. Ожидание опасности и неминуемой гибели, а затем радость и ликование. Такое сыграть невозможно. И вообще ты соглашался на полную автономку.

– Ох, Антон, допрыгаешься ты у меня. Ей-богу, допрыгаешься.

– Когда вернешься, можешь набить мне морду. А сейчас давай работать.

– Ладно. Но только запомни, насчет морды это ты предложил, – мстительным тоном ответил Сергей.

Разозлился ли он на Антона по-настоящему? Признаться, тот вызывал у него противоречивые чувства. С одной стороны, восхищение – профессионал, по-настоящему преданный своему делу. С другой – именно за это же Шейранов был готов прибить его без капли жалости. Словом, однозначного ответа он не смог бы дать даже самому себе.

– Сергей Григорьевич! Ваше благородие! Вы-то тут какими судьбами?!

Действительно, мир тесен, а уж Кавказ и подавно. Шейранов в недоумении смотрел на Пархоменко, восседавшего в седле черного ахалтекинца. Впрочем, долго оставаться в седле, пока их благородие попирает ногами грешную землю, казак не стал. Едва справившись с удивлением, он соскочил с лошади и поспешил доложиться, исправляя свою недавнюю оплошность. Что ни говори, а он сейчас на службе. Опять же вокруг подчиненные.

– Ваше благородие, командир разъезда младший урядник Пархоменко! – четко доложил казак, вытянувшись в струнку.

– Ну, здравствуй, братец, – не сдержавшись, Сергей пожал ему руку и левой от души приложился к правому плечу. – А я уж думал, опять басурмане.

– Так ведь мы, едва пальбу услышали, сразу сюда. Потому как, если по-серьезному пальба, кто-то на русских напал. Нет, бывает и между собой сцепятся, но тогда уж те, что приняли руку царя батюшки, против диких горцев. Ну а мы в разъезде, стало быть, обойти это дело никак нельзя. Вы-то тут какими судьбами?

– Направлен в Хуруманскую крепость командовать казачьей полусотней.

– О как. Братцы, получается, мы к нашему командиру не поспели на помощь.

– Да чего уж. Он и сам не промах. Эвон, троих приласкал, – оглаживая усы, с явным одобрением произнес казак возрастом за сорок.

– Борисыч, а ведь это Абдул из Мары, – послышался голос другого казака, обращающегося к Пархоменко. Он как раз склонился над последним из нападавших, скрючившимся в позе эмбриона.

– Уверен? – вдруг всполошился младший урядник.

– А ты сам глянь. Едрить его в корень.

Шейранов понял, что случилось нечто из ряда вон. Но что именно, пока до него не доходило. Все же он слабо разбирался в реалиях нынешнего времени. И Темляков, едва успевший прибыть в эти края, был плохим в том помощником. И вообще, это мог быть какой-то частный случай.

– Тех двоих гляньте. Да не дуриком, аккуратно там, – приказал Пархоменко, в сердцах ударив нагайкой по голенищу сапога.

Половина казаков сейчас была занята отловом разбежавшихся лошадей. Но зато остальные тут же поспешили выполнить приказ начальника. Двое побежали к горцу, поймавшему пулю вторым и лежавшему сейчас без движения. Еще двое поскакали к джигиту, свалившемуся от пули штуцера в отдалении. Его сейчас не было видно, потому что его прикрывала все еще живая и брыкающаяся лошадь.

Мучения ее были недолгими. Тот, чья служба связана с этими благородными созданиями, неспособен долго наблюдать за агонией обреченного животного. Едва убедившись, что сраженный воин не представляет для них опасности, казаки упокоили раненую лошадь. После этого переложили горца на бурку и понесли его к валуну.

– Худо дело, – когда наконец всех троих собрали в одном месте, доложил Темлякову Пархоменко.

– Очень информативно. А теперь четко и ясно! А вы живо наложите всем троим повязки, пока мы тут разберемся, что к чему.

В голосе Сергея прорезался металл, сразу же отрезвивший Пархоменко, напомнив, что перед ним не кум на завалинке, а непосредственный начальник. Да и другие казаки тут же засуетились, выполняя его приказ и извлекая из своих запасов бинты. Без охоты, сразу видно, но и норов показывать никто не стал.

– Абдул, Балбаш и Малик, из рода Даулетовых, что живут в Маре, – начал объяснять Пархоменко. – Это самый влиятельный и сильный род в ауле, и даже потеря трех мужчин на это не повлияет. Но за своих они будут мстить, тут без вопросов. Ох и норов у вас, едва год на Кавказе, а уже нахватались кровников.

– Ну, насчет кровников тут пока ничего не ясно, поскольку эти пока еще живы.

– То-то и оно, что пока. Абдуле прилетело в живот, и хотя пуля ударила сначала в луку седла, от того не легче. Мятым куском влетела в брюхо, и чего там наворотила, только богу известно. У Балбаша пулей кость на бедре размозжило и дальше прилетело лошади. Мало того, он, когда упал, еще и о камень ребрами приложился, похоже, что они ему в грудь впились. Вон пузыри пускает. Малику повезло, конечно, но он вам самым лютым врагом станет, если выживет. Руку ему не спасти, а калеки они куда злее здоровых. Так что не перевязывать их надо, а кончать. Оно двоим даже вроде бы облегчение.

– Погоди кончать, – глядя на раненых и что-то прикидывая в уме, одернул Александра Шейранов. – Ты мне лучше объясни. Если они из Мары, значит, из тех, кто пошел под руку царя. Так какого хрена они на меня набросились?