Цианид - Кристина Старк

меня через разрезы его глаз. Вспомнила, как сжимала ноги, пытаясь не дать ему войти в меня, и как он таскал меня за волосы, чтобы я присмирела от боли и шока.

Удушающая паника накатила на меня как океанический прибой – ледяная и бурная. Я тихо встала, подошла к двери и бесшумно заперла ее. Вернулась в постель и закрыла лицо руками, беззвучно всхлипывая.

Мне было стыдно за то, что я все-таки решила закрыть дверь на ключ. Умом понимала, что не доверять Митчеллу после всего, что он сделал для меня, – это верх паранойи. Но я ничего не могла с собой поделать. Дерек надругался и вывел из строя не только мое тело, но и какой-то винтик в голове, отвечающий за доверие, симпатию и адекватное восприятие других людей.

* * *

Я вскочила посреди ночи от кошмара. Мне снился Дерек, преследующий меня в темных коридорах незнакомого дома. Я бежала, но ноги словно увязали в липкой смоле. Когда я упала, раздирая в кровь ладони и коленки, Дерек настиг меня, склонился и помог встать.

«Что же ты бежала от меня, маленькая? – спросил он. – Я всего лишь хотел предложить тебе помощь».

Он уселся рядом и стал бинтовать мои руки и колени. Я следила за его движениями, но пропустила момент, когда он начал наворачивать бинты еще и вокруг ножек стула, привязывая меня к нему. Бинты опутали меня полностью, с ног до головы. Только мой рот Дерек оставил открытым. Не говоря ни слова, он расстегнул ширинку и достал член…

Я кричала и боролась с одеялом. В дверь стучали, кто-то барабанил в нее с той стороны, и в ту секунду мне показалось, что это Дерек. Что это он стоит там с бинтами наготове. Только спустя несколько жутких минут я поняла, что это Митчелл, что он услышал мои крики и решил меня разбудить.

– Ванесса, – громко повторял он, нажимая на ручку двери. – Ты в порядке? Ванесса!

Я зажгла прикроватную лампу, и только тогда ужас отпустил меня. Подошла к двери и трясущимися руками повернула в ней ключ. Митчелл стоял на пороге – взъерошенный, бледный, грудь вздымается, словно он бежал ко мне из другого графства.

– Мне приснился кошмар, – сказала я, утирая мокрый лоб. – Прости, что разбудила.

– Тебе нужно что-то? – спросил он.

– Нет. То есть да. Ты можешь немного побыть со мной?

* * *

На балконе было холодно, но холод притупил панику и привел в чувство. Митчелл принес и накинул мне на плечи свою куртку, заварил чай и – настоящий друг – дал сигарету. Небо уже светлело: будто темные чернила начали разбавлять чистой водой.

– Дерек писал мне весь вечер, – сказала я, вынимая телефон из кармана. – Я не отвечала на звонки, и он решил завалить меня сообщениями. Самое жуткое, что он умеет писать их так, что никто не заподозрит в них плохое. Вот например: «Ты будешь сожалеть о своем решении». Вроде бы звучит как просто наставление и совет, но на самом деле это означает: «Я отомщу тебе». У меня кровь стынет, когда я читаю их. Посмотришь – нормальные буквы, нормальные предложения, но я знаю, что скрывается за его спокойствием. Он как кастет, замотанный в бархатный платок. Сверху мягко – внутри металл. И еще… он умеет повернуть все так, что я начинаю чувствовать себя виноватой. Мне начинает казаться, что я слишком остро реагирую, что у меня с головой не все в порядке, что это я обижаю его, заставляю его страдать, что у меня не хватает чувственности осознать его потребности, что у меня нет благородства не выносить сор из избы, что я кидаюсь к родителям и совершенно зря заставляю их нервничать, что любые его действия спровоцированы мной самой… Это не первый раз, когда я ушла от него. Но каждый раз, когда он делает что-то дурное со мной, то потом… Боже, Митчелл, ты не представляешь, как человек может меняться. Желая вернуть меня, он преображается. Все становится, как в начале отношений: романтика и сказка Диснея, все посыпано глиттером, розовые облака, сахарная вата вместо земли… Но не проходит и пары недель, и все снова превращается в хоррор.

– Мне кажется, тебе нужно как можно скорее сделать две вещи, – сказал Митчелл, глядя мне прямо в глаза. – Первое: сменить номер. И второе: начать верить самой себе и своим чувствам – той маленькой запуганной девочке, которая сидит внутри и жаждет до тебя достучаться. Верь ей. А не тому, кто тычет в тебя пальцем и говорит, что ты слишком чувствительная, нервная, сумасшедшая, неадекватная, на всю голову больная и далее по списку…

Митчелл помолчал и добавил:

– Я когда-то проходил через все это. Со своим отцом. Как и ты, сомневался в собственной адекватности, и чувство непонятной вины просто сжирало меня целиком после общения с ним. Кто здесь неблагодарный ублюдок? Митчелл. Кто виноват во всех проблемах? Митчелл. Кто причина всех проблем? Кто заслуживает побоев и порки? Тоже я…

– Это ужасно, – сказала я. – Как ты смог это прекратить?

– Оно само прекратилось. Он курил в доме, сигарета упала на ковер. Начался пожар. Он был пьян и не смог вовремя выбраться. Попал со страшными ожогами в больницу и… – Митчелл покачал головой, горько усмехаясь. – Успел сказать перед смертью, что в том, что с ним произошло, тоже виноват я. Тогда я уже понял, что он ублюдочный нарцисс и манипулятор, а у них всегда виноваты все, кроме них самих. Они не способны признавать вину и, даже убив кого-то, скажут, что их спровоцировали, вынудили, довели, не поняли. Ты имеешь дело с таким же человеком, Ванесса. Но ни я, ни твои подруги, ни близкие не сделают за тебя то, что ты должна сделать сама: во-первых, порвать все связи с ним. Только так и можно разорвать порочный круг. Не читать сообщения, не отвечать, не пытаться что-то объяснить ему. Тебе нужно остаться наедине со своей маленькой девочкой. И пока твой парень не будет лить тебе в уши свой смертоносный яд, эта девочка успеет прийти в себя… А второе, что стоит сделать: перестать верить чужим словам и начать верить только поступкам. Будто смотришь немое кино. Слова – колдовство, которое может ослепить, свести с ума и одурачить…

– Черная магия, не иначе.

– Самая настоящая. А если ею владеет подонок, то уноси ноги и не оглядывайся.

– Спасибо, Митчелл, – сказала я, глядя вверх, чтобы не пролить слезы. Слишком уж много их скопилось в глазах. Но плакать я не хотела. Наоборот, какая-то странная необъяснимая легкость наполнила меня всю. Впервые за долгое время мне показалось, что я могу сама