Как управлять поместьем: пособие для попаданки (СИ) - Ольга Иконникова

всё по-простому, по-домашнему. Вы-то, поди, к другому привыкли — небось, и в Петербурге бывали, а то и за границей?

Я киваю прежде, чем успеваю подумать.

— И в Париже бывали? — ахает Ирина.

Еще один кивок с моей стороны. И только после этого я спохватываюсь и ругаю себя за столь неразумный ответ. Да, в Париже я в самом деле бывала, но совсем в другом, не в том, о котором они говорят. В их Париже еще нет Эйфелевой башни и музея Оранжери. И говорить о своих впечатлениях от Франции не просто неразумно, но и опасно. Но отступать уже поздно, и я судорожно вспоминаю романы Александра Дюма.

В зале довольно жарко, и у одной из дам от выступившего на лице пота смазывается щедро насурьмлённая правая бровь. Другие гостьи живо принимают в этом участие, советуя убрать излишек краски кончиком носового платка. Мужчин поблизости нет, так что привести себя в порядок можно без спешки и смущения.

А я решаю воспользоваться моментом и достаю из кармашка платья маленький бархатный мешочек, перетянутый шелковой лентой — в нём лежат несколько ватных палочек. Я не была уверена, что на приеме представится случай их показать, но всё-таки с собой взяла.

— Давайте, сударыня, я всё поправлю, — я аккуратно удаляю излишек краски, придавая брови почти идеальную форму.

Дамы смотрят на палочку с изумлением, и я охотно даю им повертеть в руках другие палочки, попутно объясняя, для чего еще их можно использовать.

— Никогда не видела ничего подобного, — признает Ганичева.

— Должно быть, как раз из Парижа? — не то, чтобы спрашивает, а скорее констатирует пожилая дама с седыми буклями, и неожиданно хихикает. — Эти французы такие затейники!

Глупо не воспользоваться такой подсказкой.

— Эти местного производства, даниловские, — отвечаю я. — Но сделаны по французским образцам. Привыкла, знаете ли, к ним в Париже, теперь уже не могу обойтись.

Дамы выражают желание непременно опробовать новинку, и я обещаю прислать по десятку каждой. Бесплатно, разумеется. Но, надеюсь, им понравится, и следующие партии они уже станут покупать. Возможно, надеюсь напрасно.

Остаток вечера проходит спокойно и дружелюбно, и ужин оказывается выше всяких похвал.

31. Первая ярмарка

Ярмарка в Грязовце начинается с разочарования. Торговые ряды, хоть и занимают половину центральной площади уездного городка и собирают довольно много продавцов — как местных, так и приехавших из соседних уездов, обилием покупателей похвастаться не могут. Точнее, покупатели есть, но берут они помалу, долго прицениваются, пробуют, пытаются сбить цену.

И наш товар особого ажиотажа не вызывает. Нет, мы привезли не ватные палочки (я понимаю, что они — не для массового покупателя), а сыр. Но даже этот продукт оказывается для ггрязовчан почти диковинкой.

С историей появления маленького сыроваренного завода в Даниловке я уже знакома. Старый граф, будучи в гостях в селе Лотошино, так впечатлился сыроваренным заводом князя Мещерского, что захотел непременно и у себя завести что-то подобное. Конечно, достигнуть таких масштабов производства, как в Лотошино, было при скудных финансах нереально, но кое-какое оборудование его сиятельство всё-таки закупил и для его настройки даже привез настоящего швейцарца. Правда, инновационный для здешнего уезда продукт прибыли графу не принес — не окупились даже первоначальные вложения.

Местный люд был привычен к сыру совсем иного рода — к тому, который крестьянки делали из простокваши. Старый, проверенный временем рецепт никакого специального оборудования не требовал — ставились крынки с молоком на печь, из получившейся простокваши извлекалась творожная масса, в которую добавлялась соль, и которая потом подвешивалась к потолку для вызревания. Получалось некое подобие знакомой мне брынзы. Сыр нежный и очень вкусный, но такой делают в любой провинциальной усадьбе. Старому графу же особо полюбился сыр сычужный, именно на него он и хотел сделать ставку.

Но одно дело — самому оценить новинку, и совсем другое — объяснить ее прелесть другим. И если первые продажи нового сыра были похожи на то, с чем мы столкнулись на ярмарке сейчас, то не удивительно, что покойный муж Анны Николаевны не стал продолжать дело дяди и от производства сыра отказался.

Мы привозим на ярмарку и простой, привычный всем мягкий сыр, и новый. Традиционный сыр, хоть и не очень бойко, но продается — горожане берут кто полфунта, кто фунт. А новый пробуют, морщатся и качают головами. Кому не нравится кисловатый вкус, кому — специи, что мы туда добавили.

По поводу специй у нас с Захаром Егоровичем выходит размолвка. Я люблю оригинальные сыры — с плесенью, с орехами, с паприкой. Так почему бы не попробовать приготовить именно их? Конечно, про вариант с плесенью я молчу — это слишком революционно для российской глубинки. Но почему бы не добавить перец, или, скажем, мяту?

— Говорил я вам, Анна Николаевна, что народ у нас любит простое, привычное, — укоряет он меня, когда я, прогулявшись по площади, возвращаюсь к нашей лавке.

И не возразишь — говорил. А я настояла — и на сыре с зеленью (укропом и петрушкой), и на сыре с орехами. Правда, грецких орехов в здешних магазинах найти не удалось, зато кедровых и в самом поместье оказалось сколько угодно.

— Только деньги зазря потратили на всякие приправы, — сокрушается Сухарев.

Я едва не плачу от обиды. Мы украсили наш прилавок особо, и он выделяется среди прочих. Устроили дегустацию всех сортов сыра, подготовили мёд и орехи. Но даже пробовать наш продукт решаются не все. А уж макать сырный кусочек в чашку с мёдом для большинства покупателей — и вовсе извращение.

— Да как можно соленое со сладким мешать? — изумляется дородная дама с корзинкой. Она всё-таки пробует сыр с перцем и даже вроде бы одобрительно кивает, но покупает всё-таки мягкий, знакомый.

Да, если так дела и дальше пойдут, я не только не помогу ничем настоящей Анне Николаевне, но и всё поместье по миру пущу.

Я отхожу чуть в сторону, чтобы Сухарев не заметил моего отчаяния. И почти сразу же слышу громкий голос:

— Чем торгуешь, почтенный?

У прилавка стоит солидный мужчина, одетый в добротный сюртук темно-синего цвета. И поскольку за его спиной стоит носильщик с тележкой, я сразу чую в нём покупателя нездешнего и выгодного.

— Вот, сударь, извольте — любые сыры на ваш выбор, — соловьем заливается Захар Егорович. Он, судя по всему, тоже угадывает в мужчине человека приезжего, который закупается не по мелочи. — Всё свежайшее, способное удовлетворить самый взыскательный вкус.

Мужчина в сюртуке отказывается от традиционного сыра, а вот к твердым сырам проявляет заметный интерес. Неспешно пробует