Контакты особого рода - Василий Головачёв

Филипп, ощущая неловкость, и злость, и желание как-то помириться с Леоном, словно был виноват перед ним, сел в первое свободное кресло и принялся разглядывать панель перед собой.

— Берите эмкан, — подсказал ему улыбчивый Рафаэль. — На него сводятся каналы прослушивания всех диапазонов электромагнитного излучения и ТФ-спектра. Наша станция рассчитана в основном на ТФ-диапазон. Вообще-то космос слушают больше автоматы, интеллектроника на СПАСах мощная, но бывают ситуации, когда зов о помощи может выделить из шумов и запеленговать только человек. Ну, и управляем автоматикой тоже мы.

— Не отвлекайся, — буркнул Хрусталев, — не на лекции.

Филипп молча достал из ниши ажурную корону с тремя выводами светокабеля и подогнал по размеру головы.

— Проверка, — бросил Хрусталев, покосившись в его сторону.

Рафаэль ответил щелчком включения аппаратуры.

…Двести лет плыл он вокруг Солнца по колоссальному кругу диаметром в сто миллиардов километров, безмолвный, холодный, как дыхание смерти, и сам — смерть! Двести лет потратил он на один виток вокруг Солнца, вглядываясь во тьму бессмысленными глазами фотоэлементных пластин, вонзаясь в пространство щупальцами локаторов, ловил в перекрестке визирных меток астероиды, ядра комет в афелии, и тогда на короткое время пробуждался его кристаллический «мозг», сравнивая полученные данные с теми, которые заложили в него создатели, и летел мимо, и ждал, ждал, запрограммированный нести смерть всему, что создано людьми и что не ответило на его радиозапрос.

Уже давно канули в Лету те, чей злой гений создал его, сменились поколения, исчезли из лексикона людей Земли слова «война» и «гонка вооружений», а он все мчался вокруг Солнца, электронно-механический безумец, обуреваемый холодной жаждой убийства, один из тех автоматических аппаратов, которые запустили некогда бежавшие с Земли поклонники «звездных войн», озверевшие от страха и яда собственных замыслов.

И вот локаторы выхватили из тьмы сооружение, отвечающее эталонaм, сохранившимся в памяти аппарата. Трижды бросал он вперед угрожающий окрик: «Кто идет? Дайте позывной!» Ответа не было. А по вложенным в память инструкциям молчать мог только враг. И тогда ракетный спутник-убийца включил боевые системы, в течение минуты проверил боеготовность отсеков, определил точные координаты цели и произвел залп. Шесть ядерных ракет типа «Спейсмен» вырвались из люков боевых палуб и умчались к ничего не подозревающему объекту, унося в своем чреве смерть весом в сто двадцать мегатонн.

Объектом нападения чудовищного пришельца, порожденного военным психозом прошлых веков, был космотрон-коллайдер, самый большой из ускорителей элементарных частиц на встречных точках. На беду, автоматы его защиты были запрограммированы на отражение метеоритных атак и мелких болидов, поэтому стремительное приближение искусственных тел не пробудило в их памяти тревожных ассоциаций. Еще худшую беду несло то, что на космотроне шел эксперимент.

Катастрофа произошла внезапно: ракеты, начиненные смертоносным грузом, автоматически произвели противоракетный маневр, хотя никто их не собирался сбивать, вышли в расчетные точки поражения цели и взорвались. Защитное поле космотрона лопнуло, как мыльный пузырь, испарились в безжалостном ядерном огне многочисленные пристройки комплекса, потекли силовые секции ускорителя, исчезло управляющее поле и… два сверхплотных потока антипротонов, помноженные на громадную скорость, близкую к скорости света, ударили по касательной в разные стороны, доуничтожая все, что пощадил взрыв ракет, и, миновав мишени, ушли в пространство. Пятисоткилометровое кольцо космотрона испарилось почти мгновенно, породив вспышку жемчужного света. Две лавины яростной энергии, сравнимые разве что с солнечными протуберанцами, но невидимые глазу, устремились под углом к плоскости эклиптики, одна — в направлении на марсианский жилой пояс, вторая к созвездию Треугольника…

Филипп откинулся в кресле, решив не обращать внимания на поведение Хрусталева, и в это время тот включил слежение.

Плотная накидка глухоты внезапно прорвалась, Филиппу показалось, что он рухнул в глубокий колодец, наполненный звенящим гулом, свистами разных тональностей, скрипами, шорохами, писками, нечеловеческим бормотанием и вздохами и шелестами морского прибоя… Это была великая «тишина» космоса!

Потом, через час, Филипп привык к этой «тишине» и даже научился отличать радиошумы от тайм-фагового эха, порожденного взрывами далеких сверхновых звезд, но первое впечатление было именно таким — стремительное погружение в бормочущую, шепчущую бездну, от которого кружилась голова и затуманивало мысли.

— СПАС-семь, дежурство принял, — сказал Хрусталев, причем его слова не проникли в «колодец» космической тишины — этот диапазон связи не прослушивался станциями системы СПАС. — Старший смены Леон Хрусталев.

— Добро, — отозвался динамик на пульте. — Рапорт принят. В вашем распоряжении патрульная группа Денеши, эстакада семь, пять коггов типа «Коракл». Спокойного дежурства.

Хрусталев проверил связь с отсеками станции, снова покосился на замершего в своем кресле Филиппа и попросил помощника погасить свет в зале. В течение четырех часов дежурства им предстояло вслушиваться в «шепот звезд»; такова была специфика работы дежурных смен станций приема аварийных сигналов.

Но пока обменивались шутками дежурные других станций системы СПАС, вели перекличку оперативные группы спасательных патрулей, готовые прийти на помощь любому, кто бросит призыв о помощи, страшная радиоактивная лавина уже безмолвно вспарывала пространство, с каждой минутой приближаясь к густо заселенной людьми области Солнечной системы…

В девять часов тридцать две минуты по среднесолнечному времени в диспетчерской фобосской станции ТФ-связи, подчиненной опознавательной сети УАСС, прозвучал требовательный гудок: станцию запрашивала обсерватория «Полюс», располагавшаяся в девяти астрономических единицах от Солнца, над полюсом эклиптики. Автоматы обсерватории зафиксировали в направлении на гамму Треугольника вспышку света необычного спектра, и заведующий обсерваторией просил сверить свои наблюдения с наблюдениями обсерватории системы СПАС солнечного пояса.

Старший диспетчер переглянулся с оператором, отметив время: ТФ-связь доносит вести практически мгновенно, свет же вспышки должен был достичь орбиты Марса только через пятьдесят минут.

— «Полюс», повторите информацию и дайте точные координаты вспышки, — попросил диспетчер. — Что вас смущает конкретно? И почему для проверки вам потребовалась система СПАС?