Второй шанс - Джеймс Паттерсон

— Думаю, вы не станете обвинять меня в этих убийствах. У меня стопроцентное алиби.

— Нет, но вы знаете, кто это совершил.

— Почему я?

Я достала из кармана несколько фотографий и показала ему ту, на которой была изображена химера.

— Убийца оставил нам вот это. Уверена, вам известно, что это означает.

Уэйз презрительно усмехнулся:

— Я не знаю, зачем вы пришли сюда, но не стану скрывать, что очень рад. Вы принесли мне приятную новость. Она согревает мне сердце и вселяет надежду на будущее.

— Послушайте, Уэйз, убийца каким-то образом связан с вашей «Химерой». Если вы поможете нам, то вам вернут некоторые привилегии, может, даже выпустят из изолятора.

— Чушь собачья, — снова сплюнул он. — Меня никогда не выпустят из этой дыры.

— Всегда есть надежда на лучшее, Уэйз, — увещевала его я. — У каждого человека имеются какие-нибудь желания.

— Да, у меня тоже есть одно желание, — осклабился Уэйз. — Подойди поближе.

От этих слов у меня мурашки по телу пошли.

— К сожалению, не могу.

— У тебя есть зеркало? — неожиданно спросил он.

Я молча кивнула, не понимая, к чему он клонит.

— Покажи мне его.

Я посмотрела на охранника. Тот решительно покачал головой.

Впервые за время нашей беседы Уэйз взглянул мне в глаза.

— Дай посмотреть на свою рожу. Я не видел себя уже больше года. Они закрасили даже металлические крепления в ванной, чтобы я не видел свое отражение. Эти ублюдки хотят, чтобы я забыл не только свою душу, но и внешность. Я хочу посмотреть на себя.

Охранник сделал предупредительный жест.

— Вы же знаете, Уэйз, что это невозможно, — произнесла я и развела руками.

— Будь ты проклят, начальник! — злобно прорычал Уэйз в объектив видеокамеры. — И ты тоже, Эстес! — Затем он снова повернулся ко мне. — Не думаю, что они пообещали мне что-нибудь заманчивое.

— Они сказали, что я могу помочь вам получить праздничный обед. — Я слабо улыбнулась, понимая бессмысленность этого предложения.

— Только мы вдвоем? — прищурился он.

Я посмотрела на охранника.

— Нет, и он тоже.

Козлиная бородка Уэйза зашевелилась от его широкой ухмылки.

— Эти подонки хорошо знают свое дело, — процедил он сквозь зубы. — Они могут уничтожить что угодно и кого угодно.

Некоторое время я стояла в пяти футах от него и лихорадочно соображала, как поступить. Мне было не до смеха. Разговор не получился, и теперь Уэйз вряд ли захочет сообщить мне что-нибудь полезное. В конце концов я решилась на отчаянный шаг. Подойдя к столу, я села напротив Уэйза, порылась в своей сумочке и вынула оттуда пудреницу с небольшим круглым зеркальцем. Мои руки дрожали от волнения. Я ждала, что сейчас прогремит грозный голос заместителя начальника тюрьмы или шаги охранника, который вырвет у меня зеркало. Но ничего подобного, к счастью, не произошло. Я открыла пудреницу и повернула зеркало к Уэйзу.

Не знаю, как он выглядел раньше, но сейчас представлял жалкое зрелище. Уэйз уставился на свое отражение широко открытыми и переполненными ужасом глазами. Он смотрел на себя так, словно это был последний раз в его жизни. Затем он улыбнулся:

— Да, не очень-то приятное зрелище, не правда ли?

Меня превратили в самое настоящее животное.

К своему удивлению, я сочувственно улыбнулась ему. Уэйз повернул голову к видеокамере.

— Будь проклят, Эстес! — снова прокричал он. — Ты хотел меня уничтожить? Ничего не вышло, я все еще жив. Ты сделал все возможное, чтобы превратить меня в скотину, но я все еще жив. И не только я, но и дело всей моей жизни. Химера живет и делает свое дело.

— Кто это совершил? — продолжала допытываться я. — Скажите мне, Уэйз.

Теперь у меня не было сомнений, что именно он являлся организатором всех этих убийств, а осуществил их человек, связанный с ним или даже сидевший в одной камере. Именно Уэйз навел его на конкретных людей и фактически приговорил их к смерти.

— Помогите мне, Уэйз, — взмолилась я. — Вы же знаете того человека, не правда ли? Зачем он убил этих людей? Почему? Вам уже нечего терять. Помогите спасти других.

Его сузившиеся глаза блеснули от ярости.

— Вы думаете, что меня волнуют грязные ниггеры? Ваши мертвые копы? Все равно им не жить в нашем штате. Эти обезьяны вырядились в полицейскую форму и думали, что им все можно. Нет, возмездие настигло их и настигнет еще многих. И на вашу двенадцатилетнюю негритянскую шлюху мне наплевать. Сейчас я сожалею только о том, что сам не смог выпустить в них несколько пуль. А насчет вашего вонючего праздничного обеда... Вы понимаете, что от этих мерзавцев ничего не дождешься, кроме дубинки по голове или электрошока. Как только вы уйдете отсюда, охранник сразу же вырубит меня на несколько часов. Так что катитесь куда подальше!

Я покачала головой, встала и медленно направилась к двери.

— А что касается этих убийств, — прокричал он мне вслед, — то почему бы вам не подумать о своих засранцах в полицейских мундирах? Это ваше внутреннее дело, и нечего обвинять других!

Меня охватило возмущение. Синди была права, Уэйз действительно превратился в животное. В нем не осталось ничего человеческого, и все, что я могла сделать сейчас, — так это хлопнуть дверью перед его мерзкой рожей.

— Я пыталась вам помочь, Уэйз, — произнесла я уже от порога, — но вы отказались.

— Мне ваша помощь не нужна! — бросил он. — И не надейтесь, что вам удастся поймать Химеру. На то он и Химера, чтобы быть неуловимым и призрачным. — Уэйз показал подбородком на правое плечо, на котором я успела заметить хвост змеи. — Мы сможем убивать ваших ублюдков столько, сколько захотим. Устанете рыть могилы и хоронить их! Посмотрите на меня! Видите, что они со мной сделали? Они заставляют меня жрать собственное дерьмо и пить собственную мочу, но я все равно выжил и одолею их.

Уэйз был страшен в своей ярости. Глаза налились кровью, рот перекосился от ненависти, а на изможденном лице проступили красные пятна.

— Мы победим! — закричал он, не обращая внимания на быстро приближающегося надзирателя. — Да здравствует белая раса! Да здравствует Химера!..

Я отвернулась и двинулась к двери.

— Ну что, сука, как насчет праздничного обеда? — прорычал он мне вслед.

Это было последнее, что я от него услышала. В ту же минуту раздался щелчок, послышался хрип, и Уэйз задергался в конвульсиях, пораженный электрошоковой дубинкой надзирателя.

Глава 60

Мы вернулись, имея на руках предоставленный нам Эстесом список фамилий преступников, так или иначе связанных с деятельностью банды «Химера». Джейкоби распечатал его и разослал всем заинтересованным сотрудникам, а два экземпляра передал Кэппи и Чину.

— Я хочу поговорить с некоторыми официальными лицами штата, — сказал он мне в конце рабочего дня. — Поедешь со мной?

Я покачала головой:

— Нет, Уоррен, не могу. Сегодня мне нужно уйти пораньше.

— А что случилось? — удивленно спросил он. — У тебя сегодня свидание?

— Да, — кивнула я и усмехнулась. — Это действительно свидание, и мне не хотелось бы опаздывать на него.

Звонок в дверь прозвучал примерно в семь часов вечера. На пороге стоял отец, подняв руки вверх.

— Надеюсь, не нарушил твои планы на сегодня. А чем так вкусно пахнет? Ты ждешь друзей?

— Нет, ужин для тебя. — Я улыбнулась и пригласила его в дом. — Это лучшее, что я могла придумать.

— Неплохо для начала, — засмеялся он.

Сегодня отец выглядел хорошо: тщательно выбритый в коричневой спортивной куртке, выглаженных брюках и белоснежной рубашке. Он протянул мне бутылку красного вина, завернутую в полупрозрачную бумагу.

— Ну а это совершенно не обязательно, — промолвила я, принимая подарок. — Неужели ты думаешь, что у меня нет вина?

Но, развернув бумагу, я ахнула от восторга. Такого вина у меня действительно не было. «Шато Латур» урожая 1965 года.

Я перевела взгляд на отца. 1965 год — год моего рождения.

— Я купил эту бутылку вскоре после твоего рождения, — пояснил он. — Это была единственная вещь, которую я забрал, уходя из семьи. И все эти годы я надеялся, что рано или поздно мы выпьем это прекрасное вино по какому-нибудь важному поводу, на твоей свадьбе, например, или по случаю окончания академии.

— И ты хранил эту бутылку все это время? — недоверчиво спросила я.

— Как я уже сказал, вино было куплено для тебя. Думаю, сейчас настал момент, когда мы можем выпить его в знак нашего примирения.

У меня потеплело на душе.

— После этого мне будет очень трудно злиться на тебя.

— Не надо на меня злиться, Линдси, — тихо промолвил он, опустив голову.

Я провела отца в гостиную, налила ему стакан пива и села рядом с ним.

— Ты прекрасно выглядишь, Баттеркап.

Я усмехнулась, а он весело рассмеялся.

Некоторое время мы беседовали, а Марта легла возле его ног, словно он был ее давним другом. Отец спрашивал меня о том, кто и когда ушел из полиции, а я интересовалась его работой и новыми знакомыми. В конце концов мы затронули тему трагической гибели Мерсера и расследования этого убийства. Отец оказался совсем не таким, каким я его представляла. В нем не было прежней хвастливости и болтливости, а вместо них появилась сдержанность и даже покорность. И только чувство юмора осталось прежним.