Время твари. Том 2 - Роман Злотников

Подчиняясь какому-то подспудному чувству, Равар выставил рыцарей четырехугольником, в центре которого оказался наименее опытный — Ранк. Такой строй был удобнее прочих для того, чтобы держать круговую оборону.

Дохлый Шатун, скрытый пеленою тумана, несколько раз протяжно застонал — по характеру этого звука люди поняли, что Тварь остановилась, точно поджидая людей.

Дозор медленно двинулся вперед, на врага…

— Я не слышал поблизости никаких Тварей, кроме Шатуна, — рассказывал Ранк. — И никто не слышал. Брат Равар шел очень медленно, замирая после каждого шага. Словно напрягал все свои чувства, чтобы уловить хоть какое-то изменение в окружающем мире, которое помогло бы разъяснить, что происходит. Шатун тоже отступал, с той же скоростью, с какой мы пытались его настичь, и это было невыносимо. По приказу Равара брат Наллай сломал печать Бездонной Утробы, а брат Гор держал наготове Кость Белого Пламени. А потом… нас атаковали Крадущиеся. Большая стая. Состоявшая из более чем двух десятков особей. Они напали сразу со всех сторон…

Кай закусил губу. Магия Тварей, называемых Крадущимися, состояла в том, что их приближение никак нельзя было распознать. Приземистые коротконогие создания с острыми рыбьими мордами неожиданно появлялись в поле зрения болотников — будто не приходили откуда-то, а рождались из клубов серого тумана. Обычно Крадущиеся нападали стаями по семь-восемь особей. Самая большая стая, с которой когда-либо вели бой защитники Болотной Крепости, насчитывала дюжину Тварей.

Наллай и Гор одновременно активировали приготовленные амулеты. Тотчас разверзшаяся топь ревущей воронкой поглотила сразу четырех Крадущихся. Молниеносные зигзаги белого огня разорвали в клочья еще трех Тварей. Но почти сразу же после этого Арац — на которого кинулись пять или шесть чудищ, — выдержав несколько мгновений яростной схватки, разрубил одну из Тварей пополам и получил страшную рану. Рыбья узкая пасть, усеянная мелкими прозрачными, точно алмазными, зубами, впилась ему в ногу. Хрустнул наголенник, сделанный из лобной кости Серого Горбуна, и нога рыцаря оказалась откушенной по щиколотку. Опираясь на щит, Арац продолжал сражаться.

— Брат Равар ударил Тварей Небесным Мечом. Огненные клинки, прилетевшие сверху, пригвоздили к земле трех Крадущихся и ранили еще двух, — глухо покашливая, рассказывал Ранк. — Я разил Тварей из-за спин братьев, и, когда одна из Крадущихся прыгнула на меня, брат Наллай, у которого к тому времени был прокушен бок, изловчился распороть ей брюхо. Только поэтому Тварь сбила с меня шлем, а не отхватила голову…

Битва длилась всего десять ударов сердца, когда рыцари поняли, что Дохлый Шатун снова приближается к ним. Шатун не вступал в схватку — он оставался поблизости, и трупная вонь его туши, наполняя легкие людей, не давала дышать. Смрад этот был магического происхождения, его тяжелое темное облако, повисшее над рыцарями, не мог рассеять никакой ветер. Ранк успел прочитать Красное Слово Охама, прежде чем ядовитые пары Шатуна проникли бы в кровь рыцарей и парализовали их тела.

Договорив заклинание, Ранк увидел, как вокруг горстки защитников Крепости одна за другой начали выскакивать из клубов тумана Крадущиеся. Еще одна стая, насчитывающая около десятка особей, атаковала рыцарей. Гор длинным выпадом вонзил свой меч в распахнутую пасть кинувшейся на него Твари, но Крадущаяся, которую сила броска нанизала на клинок так, что рука Гора по локоть вошла в ее пасть, успела сомкнуть челюсти. С громким треском разбилось суставное сочленение доспеха, и Гор отпрянул, взмахнув обрубком руки, из которого хлестала кровь. Ранк бросился на помощь рыцарю, но опоздал. Твари сбили Гора с ног и разорвали на части.

Равар приказал отступать к кромке воды. Другого шанса выжить, кроме как войти в воду, где Крадущиеся с их короткими лапами уже не будут так проворны, не было.

Рыцари начали отступление к Змеиным Порослям, когда с серого неба полетел свист и клекот — это стаи Крылатых Гадюк неслись на шум битвы. Невидимый в густом тумане Дохлый Шатун, словно угадав намерение людей, тоже поволок свое жирное тело к черной воде. Его стонущее «у-ум-м» все время слышалось где-то рядом.

Во время отступления уже все рыцари слышали Тварей, сползавшихся к границе Змеиных Порослей и Красных Столбов. Очень близко гулко била в вязкую топь тяжелая поступь Дробящего Увальня. С востока доносилось клекочущее шипение Гадких Дикобразов, с запада — тонкое, переходящее в визг рычание Зубастых Богомолов и режущий уши острый свист Рогатых Змей.

— Словно все Твари, роящиеся за Стеной, собрались в одном месте и на время затаились, ожидая, когда Дохлый Шатун приведет нас в Красные Столбы и Крадущиеся задержат там, пока остальные не сомкнут вокруг нас смертельное кольцо, — длинно выдохнул Ранк. — Это я после догадался. А во время боя мне было не до того. Две Крадущиеся Твари вцепились в мой щит, я не успел и глазом моргнуть, как их челюсти искрошили его в мелкие осколки. Мне приходилось двигаться вдвое быстрее, чтобы защищаться одним только мечом. Но брат Равар… Он сразу все понял. Он взглянул на брата Араца, и тот без слов бросил ему свой арбалет. Равар, поймав арбалет, обратил на брата Араца Трубку Временных Стен. Этот амулет сработал вовремя. Брат Арац был сильно изранен — помню, на его плече висела, и после смерти не разжимая челюстей, отрубленная голова Крадущейся, он едва держался, чтобы не упасть. Вокруг Араца поднялись сияющие прозрачные Временные Стены. Крадущиеся с воем кидались на Стены, но отлетали в сторону. Арац стоял не двигаясь, опершись на щит, поджав искалеченную ногу, и бормотал что-то под нос. А брат Равар уводил нас все дальше и дальше — мы на ходу добивали увязавшихся за нами Крадущихся. Я крикнул Равару, что нужно дождаться Араца, потому что Временные Стены очень скоро истают и Арац останется один против целой своры Тварей. Но брат Наллай пихнул меня локтем в бок и велел быстрее переставлять ноги.

Ранк перевел дыхание. Глаза его были сухи, и голос звучал хоть и хрипло, но ровно.

— Твари, видя, что брат Арац стоит неподвижно и даже не защищается, тогда как достать его нельзя, словно обезумели, — говорил он. — Они бросались на Стены снова и снова. Сияние Стен стало меркнуть, и из тумана начали появляться Твари, которых мы слышали. Они устремлялись к нам, но большая их часть поворачивала к Арацу — свет Временных Стен, такой неестественный в тусклом мире Болот, притягивал их. Мы отошли довольно далеко, но гаснущее сияние Временных Стен развеивало пелену тумана. Я увидел, как Арац, отбросив щит, вдруг стал поворачиваться вокруг своей оси — сначала шатко, потому что, наступая на ногу, откушенную по щиколотку, он чувствовал страшную боль. А потом словно какая-то сила подхватила его, он вращался все быстрее и быстрее, казалось не касаясь вовсе земли. Когда сияние Стен померкло окончательно, происходящее скрылось от наших глаз. Но только на мгновение — тут же одна за другой на том месте, где стоял окруженный Тварями брат Арац, заблистали вспышки. И я увидел, как Арац крутился волчком, раскинув руки, а с его рук слетали красные брызги — вмиг вытягиваясь и истончаясь, они превращались в короткие ярко-красные клинки. Клинки эти кромсали Тварей, врезались в топкую землю и взрывались снопами искр. От предсмертного воя Тварей — мне почудилось — едва не треснуло небо. А потом… Сверху на нас обрушились Крылатые Гадюки, справа — атаковали Серый Горбун и Дробящий Увалень, слева — бросились два Зубастых Богомола. Гадкие Дикобразы, держась поодаль, осыпали нас своими иглами. У меня не было щита, и я был вынужден отбивать летящие в меня иглы ударами меча. Я больше не мог смотреть в ту сторону, где мы оставили брата Араца. Я понял только, что он уничтожил всех Тварей, которых привлекло сияние Временных Стен, — всех до одной. Я не знаю, что за заклинание он использовал. И брата Араца я больше не видел.

— Это Алая Смерть, — проговорил Кай. — Это заклинание почти никогда не применяют. И уже довольно давно Мастера не открывают его ученикам Укрывища. Оно одно из самых мощных, используемых человеком, но, применив его, заклинатель отдает всю свою жизненную силу, до последней капли. Истребив Тварей, брат Арац упал мертвым. Что было дальше?

— Я плохо помню, — вздохнул Ранк. — Этот бой по колено в черной воде Змеиных Порослей слился в моей голове в какой-то… бесконечный ночной кошмар — когда из тьмы на тебя налетают страшные оскаленные рожи, и ты отбиваешься, а им нет конца… Когда все закончилось, я едва не терял сознание от усталости. Вода вокруг нас была красной от крови, и повсюду громоздились туши уничтоженных Тварей, и отсеченные их части плавали меж этих туш. Мои доспехи оказались пробиты в нескольких местах — Зубастый Богомол до кости распорол мне ногу своей клешней, а Крылатая Гадюка едва не проломила голову клювом. Мне досталось меньше, чем остальным. Брат Наллай попал под удар Дробящего Увальня. Ему размозжило левое плечо, и рука его бессильно свисала, как сломанная древесная ветвь; еще до этого он получил от Серого Горбуна плевок пламени, которое сожгло ему половину лица; а игла Гадкого Дикобраза, угодив под нижний край нагрудника, сломала несколько ребер и глубоко уязвила бок. Брат Равар сильно пострадал от яда Гадюк — на его шее гноилась длинная рассечина, тело плохо слушалось его, и разум мутился. Если бы не вовремя принятое снадобье, он был бы уже мертв. Мы двинулись в обратный путь. И в сумерках, когда мы уже почти успели вновь пересечь Змеиные Поросли, нас догнала стая Большеротых. Твари не наткнулись на нас случайно — они шли за нами по следу. От самой границы Красных Столбов. У меня и у брата Наллая не осталось ни одного амулета, ни одного заклинания, к тому же у Наллая клинок меча сломался у самой рукояти, и он взял с собой часть зазубренной клешни Зубастого Богомола, чтобы сражаться… Когда стало ясно, что нам не уйти и придется принимать бой, брат Равар приказал мне возвращаться в Крепость — нестись что есть сил, пока они с братом Наллаем задержат Большеротых, потому что Магистр должен обязательно узнать о том, что произошло с нашим дозором. Тогда я сказал ему, что все вместе мы сможем одолеть стаю Тварей, я попросил у него арбалет брата Араца. Времени на споры не оставалось. Брат Равар отдал мне арбалет и изменил свой приказ. Теперь он звучал так: я должен отойти на расстояние выстрела и разить оттуда Большеротых; но как только Равар и Наллай погибнут и больше некому будет сдерживать Тварей — бежать в Крепость… Тел Большеротых не было видно под черной водой — на поверхности скользили только их огромные головы. Я насчитал семерых. За то время, как Равар и Наллай уничтожили пять Тварей, мне удалось подстрелить одну. У меня закончились болты, остался только один. Последний заряд я всадил в выпученный глаз Большеротой в тот момент, когда сила заклинания, прочитанного братом Раваром, иссякла. Видно, Тварь с болтом в башке еще жила несколько мгновений, которых оказалось достаточно, чтобы сработала ее магия. Над водой прокатился огненный смерч. Мне только обдало жаром лицо, но вот рыцари… Наллай погиб мгновенно — в нем уже почти не было жизни, когда он принял бой с Большеротыми. А брат Равар… Ты думаешь, брат Кай, мне следовало оставить брата Равара, хотя он еще дышал?