Хрустальное сердце - Лоринда Скотт

Эмили долго думала, куда бы поставить драгоценный подарок. Наконец рискнула и сняла с комода скульптуру, которая ей очень не нравилась: металлические изогнутые пластины наводили на нее тоску. Поставив на их место влюбленную пару, Эмили спрятала конструкцию в шкаф, стоящий в коридоре. Затем она вернулась в кухню и остановилась перед Колином, который проверял какие-то сметы.

— Тебе нужно отдохнуть, — заявила Эмили.

— Угу, — пробормотал он, явно не вслушиваясь в ее слова.

Тогда Эмили села рядом и вынула недописанный лист из-под его руки. Это сразу подействовало.

— Что случилось, милая? — недоуменно спросил Колин.

— Я говорю, что тебе пора сделать перерыв. Походи вокруг дома, разомни ноги.

— Сначала ты утверждаешь, что я слишком их напрягаю, а теперь требуешь совершать пешие прогулки. Где же истина?

— В разумном балансе, — наставительно произнесла Эмили. Колин улыбнулся.

— Ты взяла этот лозунг из какой-нибудь рекламы?

— Хватит издеваться. Лучше посмотри в окно — на улице тепло, как летом. Иди прогуляйся. А я составлю тебе компанию.

— Против такого предложения я устоять не могу. Хотя, — со вздохом сожаления добавил Колин, — работать тоже надо. Подумать только: надо мной взяла верх самая ворчливая медсестра в мире! И я еще плачу ей за то, чтобы выслушивать ее придирки.

Колин, конечно, пошутил. Но у Эмили все равно заныло сердце. Ей так хотелось забыть, что в его доме она лишь зарабатывает деньги!

Вокруг дома не было сада, только лужайки, поросшие травой и несколько высоких вишневых деревьев позади. Альпийская горка, за которой никто не ухаживал, превратилась в груду камней. В общем, дикая природа вплотную подступала к строению. Но Эмили все же решила отойти подальше и выбрала тропинку, ведущую к ущелью.

Колин медленно ковылял рядом и восклицал время от времени:

— Здесь так хорошо! За работой я иногда забываю, как мне повезло. Надо почаще расслабляться и просто наслаждаться свежим воздухом, тишиной и спокойствием этих мест!

— Ты повесишь картины Робина в музее? — спросила Эмили.

— Не все. Кстати, он очень просит, чтобы я поместил в тот же зал скульптуры одного индейского художника. Одну из них ты видела в моей спальне.

— Ой! — воскликнула она. — Я только что спрятала ее в шкаф, а на комод поставила ту, что ты мне подарил. Прости.

— Ничего страшного. Мне тоже не очень нравятся такие авангардистские штучки. Но это была ранняя работа мастера, когда он еще искал свой стиль и экспериментировал с различными направлениями. Сейчас он делает очень интересные работы.

Эмили обрадовалась, что Колин не обиделся на нее. Тем не менее, постаралась побыстрее сменить тему.

— Можешь мне кое-что объяснить? — начала она. — Конечно, ты волен сказать, что я не имею права лезть в чужую жизнь. Но мне интересно, как получилось, что ты разбогател? Ведь большинство известных ученых не могут позволить себе иметь огромный дом и, не задумываясь, покупать дорогие машины.

Колин пожал плечами.

— Все очень просто. Мои родители — вернее, мой отец — были состоятельными людьми. Они дали мне хорошее образование и поддерживали, когда я делал первые шаги в науке. Так что большая заслуга в том, что мне не приходится думать о хлебе насущном, принадлежит им. Потом я стал получать премии, которые приносили мне не только известность, но и деньги. В общем, мои мозги — мой главный капитал, — добавил Колин и усмехнулся. — Именно они подсказали мне поместить первые деньги в акции развивающейся нефтяной компании. С них я получаю огромную прибыль. Так что в принципе мне незачем работать, деньги текут сами…

— Но ты не из тех людей, которые могут сидеть без дела, — копируя его манеру говорить, закончила Эмили.

— Все правильно. К тому же я обожаю мою работу. Я чувствую, что делаю очень полезное дело. Без горстки одержимых людей вроде меня об индейской культуре и истории знали бы гораздо меньше, чем сейчас.

— А что конкретно ты делаешь? — спросила Эмили. — Конечно, кроме того, что плаваешь по горным рекам.

— Читаю лекции в университетах, принимаю участие в работе различных фондов по спасению индейской культуры, слежу за жизнью в резервациях, помогаю молодым индейцам выжить в современном мире и не растерять традиций… Словом, всего и не перечислить.

— То есть ты вроде современного Робин Гуда? — решила уточнить Эмили. Колин засмеялся.

— Не знаю. Я не такой уж великодушный. Конечно, мой дом тоже стоит в лесу, но на этом сходство, пожалуй, кончается. В любом случае, средневековые штаны мне совсем не идут.

Эмили на секунду закусила губу, стараясь не рассмеяться.

— Почему же? Лосины выгодно подчеркнули бы твои стройные ноги. Вот только с гипсом возникла бы проблема, — как можно серьезнее проговорила она.

Они остановились перед сухим деревом, лежащим на лужайке, залитой солнцем. Эмили присела, Колин последовал ее примеру.

— Все-таки тебе очень повезло, — вдохнув свежего воздуха, напоенного запахом хвои, произнесла она. — Немногие люди имеют счастье жить в таком прекрасном месте. Дом, конечно, тоже симпатичный, но природа здесь просто райская!

— Верно, — согласился Колин. — Дом — это только место для проживания, пространство, где можно разместить книги, картины, скульптуры. Все дело в виде, открывающемся из него. Если ты заметила, на другой стороне дома практически нет окон.

Да, она это заметила. Хотя лес казался не менее красивым, чем ущелье и река. Он был полон птиц и животных: недавно Эмили видела оленя и нескольких зайцев. Это место идеально подходит для воспитания детей, подумала она. Но Колин однажды твердо сказал ей, что не хочет иметь ребенка. «От них шума и возни еще больше, чем от женщин, — заявил тогда он. — Пусть другие женятся и плодятся. А я лучше займусь чем-нибудь более полезным и осмысленным, чем обзаведение женой и детьми».

Эмили не знала, почему ее подопечный так ненавидит все связанное с семьей. Очень жаль, думала она, ведь из Колина должен получиться отличный отец. Эмили представила его сидящим на этом же самом дереве в обществе маленького мальчика с непослушными темными волосами и ярко-синими глазами…

Голос Колина прервал ее размышления.

— Мы все время говорим только обо мне, — сказал он. — Расскажи-ка лучше о своей жизни, работе. Тебе нравилась твоя профессия?

Эмили кивнула. Она почувствовала, что здесь, сидя рядом с Колином под лучами яркого апрельского солнца, сможет говорить об этом.

— Я училась в Шайенне, — начала Эмили. — Первый год мне пришлось нелегко в совершенно незнакомом городе. Мои родители живут далеко отсюда, в другом штате, поэтому сначала я очень скучала по дому. Но потом привыкла. С восемнадцати лет я живу отдельно, среди чужих людей, в чужих городах, в общежитиях или съемных квартирах. Но я сама выбрала этот путь, так что надо идти дальше, не поддаваясь жалости к себе. К тому же мне всегда нравилась профессия медсестры. Я, как и ты, чувствовала, что нужна людям. Так что в нашей работе есть нечто общее.