Стратегические операции люфтваффе. От Варшавы до Москвы. 1939-1941 - Дмитрий Зубов

Из-за минной опасности Суэцкий канал почти весь февраль и март был закрыт для судоходства, что значительно дезорганизовало доставку грузов для английских войск в Северной Африке. Задержался с прибытием в Александрию авианосец «Формидебл», посланный на Средиземное море для замены поврежденного в январе в результате авиаудара «Штук» по порту Ла-Валетты «Илластриеса».

Помимо Суэцкого канала объектами минных постановок стали порты Тобрук и Бенгази. В ночь на 4 февраля первый был заминирован «Хейнкелями» обер-лейтенанта Кюля. Было сброшено 14 мин LMA. Англичане, до этого не имевшие дела с электромагнитными минами на данном театре военных действий, оказались не готовыми к борьбе с ними, и в последующие две недели постановки привели к значительным потерям британского флота. 5 февраля при входе в Тобрук подорвалось торговое судно «Роди», которому удалось остаться на плаву. Но ненадолго. Через три дня под транспортом «Адинда», перевозившим авиационный бензин в бочках, на входе в порт взорвалось сразу две мины. Потеряв управление, он столкнулся со стоящим на якоре ранее поврежденным «Роди». Возникший пожар уничтожил оба судна.

Следующую потерю англичане понесли 11 февраля. Вооруженное китобойное судно «Саузерн Роу», занимавшееся тралением мин, само подорвалось на мине, переломилось пополам и быстро затонуло. С корабля спасся всего один человек. 20 февраля прямо в гавани от подрыва на мине погиб вооруженный траулер «Оуз».

Между тем 28 февраля 2./KG4 сбросила гавани Тобрука очередную партию «адских машин». 18 марта на подходе к порту подорвалось на мине и затонуло вооруженное досмотровое судно «Розаура» (1552 брт). Все это значительно затруднило для англичан снабжение североафриканской группировки[130]. Все это позволило Африканскому корпусу Эрвина Роммеля в марте развернуть первое успешное наступление против британских войск.

В начале января 1941 г. на подмогу 2-й эскадрилье KG4 прибыла 6./KG26. Остальные две эскадрильи группы расположились в Фодже на берегу Адриатического моря. 21 апреля на аэродром Катания прибыла еще и 5./KG4.

С этого момента минные постановки в Средиземно-морском бассейне значительно активизировались. Так, в ночь на 6 мая II./KG4 без потерь поставила 28 мин возле порта Александрии и на Суэцком канале. 8 мая на аналогичное задание вылетела II./KG26 гауптмана Роберта Ковалевски. Однако в отличие от коллег из KG4 «львы» не знали всех особенностей района и не имели опыта столь дальних рейдов. «Хейнкели» были перехвачены над морем истребителями «Фулмар» из 806 Sqdn. FAA, поднявшимися с авианосца «Формидебл». В результате было сбито четыре Не-111.

В ночь на 18 мая один Не-111 из II./KG4 был сбит над Египтом «Харрикейном» из 94 Sqdn. RAF. При этом горящий бомбардировщик рухнул на египетскую деревню, вследствие чего погибло шесть местных жителей.

Во время Балканской кампании 2-я и 5-я эскадрильи KG4 были отвлечены от своей основной задачи для поддержки высадки немецких войск на Крите. Так, 18 мая «Хейнкели» совершили налет на аэродром Мальми. С 1 мая по 7 июня выполнило 12 вылетов на постановку мин в восточной части Средиземного моря, потеряв при этом семь машин. Один из сбитых экипажей три дня проплавал в спасательной надувной лодке, пока не был случайно подобран итальянским эсминцем[131].

4-я эскадрилья KG4 с 14 по 29 мая базировалась в Мосуле (Ирак), где поддерживала местное восстание против англичан.

Всего в период с 29 января по 3 июня 1941 г. немецкие самолеты выполнили 139 боевых вылетов на постановку морских мин. С января по октябрь Суэцкий канал на 76 суток был закрыт для прохода судов. В течение года британские тральщики обезвредили здесь 28 электромагнитных и 2 акустические мины.

Тральщики доложили: мин нет!

5-я и 6-я эскадрильи KG4 «Генерал Вефер» накануне операции «Барбаросса» покинули Средиземное море и перелетели на аэродром Целистия в Румынии. В ночь на 22 июня «Хейнкели» поднялись в воздух, чтобы на этот раз сбросить мины в районе Севастополя – главной базы советского Черноморского флота.

Первый секретарь Севастопольского горкома ВКП(б) Б.А. Борисов вспоминал: «В начале четвертого часа ночи из штаба ПВО флота сообщили, что к городу приближаются самолеты противника… Тревожный гудок Морского завода оповестил о воздушной опасности. Его подхватили гудки других предприятий, паровозов, транспортов, завыли сирены… Широкий вид открывался с нашего балкона на Южную и Северную бухты, на Корабельную сторону, Морской завод. Было еще темно, но уже пепельно брезжил рассвет.

Город и корабли замаскированы хорошо: ни одной световой точки. Если даже вражеские самолеты и прорвутся к городу, вряд ли они смогут вести прицельную бомбардировку.

Стрельба зенитных орудий быстро нарастала и наконец превратилась в настоящую канонаду. Десятки прожекторов обшаривали небо. От залпов с кораблей сотрясалось здание. Воздух прочерчивали тысячи разноцветных трассирующих пуль. Высоко в небе рвались снаряды. Со свистом летели на землю осколки. Звенели и сыпались стекла».

Борис Федорович Петров, в июне 1941-го исполняющий обязанности штурмана Отряда легких сил ЧФ, так рассказывал про то утро в Севастополе: «В три часа с минутами загрохотали артиллерийские залпы. Выглянув в окно, я увидел скрещенные лучи прожекторов, в них блестел самолет. Он показался мне похожим на наш бомбардировщик типа СБ. Я поискал, где же конус, который он буксирует, обеспечивая зенитные стрельбы, и, не найдя его, мысленно выругал прожектористов, освещавших не то, что нужно зенитчикам. Между тем грохот орудийных залпов все нарастал. Было похоже, что стреляли чуть ли все зенитные батареи Севастополя». Только в 6:00, когда Петров явился в штаб OЛC, он узнал, что видел не учения, а немецкий бомбардировщик, сбрасывавший мины[132].

При падении на берег цилиндрические предметы, которые местные жители принимали за парашютистов, сразу же взрывались. «Сильный взрыв сотряс здание. Посыпались стекла, обвалилась штукатурка, в кабинете сорвалась с потолка и со звоном упала люстра, – продолжал свой рассказ Борисов. – Уж не угодила ли вражеская бомба в самое здание горкома? Но из штаба МПВО позвонил Кулибаба: в Северной бухте, у Приморского бульвара, взорвалась мина, спущенная на парашюте. А от здания горкома до места взрыва никак не менее трехсот метров…

Не успел положить трубку телефона – второй взрыв. На этот раз на перекрестке улиц Щербака и Подгорной»[133].

Одна из мин была унесена ветром далеко от моря и вообще взорвалась на территории штаба 156-й стрелковой дивизии в Симферополе.

Уже в 4:35 командующий флотом адмирал Ф.С. Октябрьский приказал провести траление в бухтах и на выходном фарватере. Однако работа тральщиков не дала никаких результатов. Да и не могла дать! Траление осуществлялось обычными тралами, рассчитанными на якорные контактные мины, а немцы сбросили донные неконтактные мины, «мирно» лежавшие на дне и срабатывавшие только под воздействием магнитного поля корабля. Кроме того, мины обладали кратными взрывателями, то есть могли взрываться не сразу, а под определенным, по счету прошедшим над ними кораблем. Одним словом, немецкие мины оказались для русских таким же сюрпризом, как и за полтора года до этого для англичан.

А уже в 20:30 жители Севастополя и моряки увидели немецкие «адские машины» в действии. Под проходившим в Карантинной бухте буксиром СП-12 «Черномор» произошел мощнейший взрыв, поднявший в небо огромный столб воды. Корабль быстро разломился и затонул. Примечательно, что буксир прибыл в бухту для подъема якобы упавшего там немецкого самолета… 26 членов экипажа погибли вместе с судном.

В ночь на 24 июня Не-111 из II./KG4 повторили налет, сбросив еще 20 мин, из которых шесть снова упали на сушу. В Карантинной бухте в результате взрывов была разрушена пристань, а четыре легли на внешнем рейде базы. Одна из упавших на берег мин не взорвалась, что позволило флотским саперам разглядеть «подарок с неба» во всей красе. Вместо привычного шара с рогами они с изумлением увидели обтекаемый цилиндр…

Однако устройство мины все равно было непонятно, и флот продолжил траление акватории обычными контактными тралами. В результате подорвался и затонул использовавшийся в качестве тральщика 25-тонный плавучий кран. Девять членов его экипажа погибли, еще четыре получили ранения и контузии.

Следующий вылет «Хейнкелей» в район Севастополя состоялся в ночь на 27 июня. По советским данным, на сей раз пять мин упали на внешнем рейде, а две на берег. Взрывы прогремели в здании военно-морского училища и в одной из окрестных деревень. Однако наблюдатели явно посчитали не все. Каждый бомбардировщик нес по две мины, так что семи быть просто не могло.

После этого опытные экипажи II./KG4 произвели еще четыре подобных рейда. В общей сложности до 4 июля группа совершила 85 самолето-вылетов на постановку мин, сбросив 120 штук в районе Севастополя и еще пятьдесят в Днепровском лимане. Советским же наблюдателям удалось зафиксировать места падения лишь сорока четырех из них.