Россия за Сталина! 60 лет без Вождя - Сергей Кремлев

ЛЮБАЯ война создает особое братство людей – братство по оружию. Не была, конечно, исключением и Гражданская война. Более того, Гражданская война создает даже более прочное братство, потому что война с внешним врагом может создать связь между графом и дворником, но Гражданская война всегда оставляет по одну сторону фронта людей с общими социальными интересами и взглядами.

Интересно в этом смысле – возникло ли с кем-либо подобное братство у Сталина и у Троцкого?

Относительно последнего можно с уверенностью сказать, что он был настолько законченным эгоцентриком, что фронтовой дружбы ни с кем не свел, хотя военных троцкистов в РККА одно время хватало…

Впрочем, определить Троцкого как классического эгоцентрика будет, пожалуй, неверным. Эгоцентризм – это воззрение, ставящее в центр всего индивидуальное «я» как принцип. Троцкий же ставил в центр мироздания не некое обобщенное «я», а лично себя любимого – Льва Давидовича Троцкого.

И говорить о том, что Троцкий мог испытывать по отношению к кому-либо чувство братства, не приходится. Он был, что называется, «вождь» в самом худшем и карикатурном смысле этого слова.

Сталин и здесь оказался полной противоположностью Троцкому, недаром он говорил о партии как о некоем ордене меченосцев.

Глупцы видят здесь стремление к отгороженности, к замкнутости, но в действительности Сталин имел в виду, конечно, именно рыцарственное товарищество, боевое братство людей, искренне исповедующих высокие общественные принципы и работающих во имя общей высокой цели.

Поэтому только естественным было то, что в руководящей среде большевиков и среди тех, кто пошел за ними после революции, начали возникать те или иные связи – не только деловые, но и товарищеские.

И то, как эти связи выходили на Сталина, как взаимодействовали с ним – укрепляя Сталина и его державное дело или критиканствуя и не приемля Сталина, уже в ближайшем будущем стало определять многое как в личной судьбе многих, так и в течении общественного процесса в стране.

Я смотрю на фото 1921 года: в суровых шинелях с «разговорами» три военных человека – тридцатисемилетний Андрей Бубнов, сорокалетний Клим Ворошилов и Михаил Левандовский, тридцати одного года…

Бубнов – сын управляющего фабрикой, большевик с 1903 года, член первого, еще дооктябрьского, Политбюро ЦК партии, член Военно-революционного центра по подготовке Октябрьского восстания – комиссар железнодорожных вокзалов…

Ворошилов – сын железнодорожного сторожа, большевик тоже с 1903 года, участник Лондонского съезда, в котором он участвовал под псевдонимом «Антимеков» (то есть – «Против меков», меньшевиков), знаменитый лидер рабочих Донбасса и член Реввоенсовета 1-й Конной армии, «первый красный офицер»…

Левандовский – сын унтер-офицера, экс-штабс-капитан Первой мировой войны, с 1918 года – эсер-максималист, с 1920 года – член РКП (б), в Гражданскую – командующий армией, группой войск…

В 1921 году их объединяли общее дело и общие задачи.

А через пять лет?

А через десять?

А через пятнадцать?..

До революции Бубнов – безусловно, крупный работник большевистской партии – шел всегда вроде бы за Лениным. Но некая трещина в его вроде бы монолитности была – вместе с Бухариным выступил против Брестского мира, то есть против Ленина.

В Гражданскую войну Бубнов работал на Украине, в том числе – в подполье. После Гражданской войны переехал в Москву и с января 1920 года по февраль 1921 года возглавлял Главное управление текстильной промышленности РСФСР. Ну, допустим, разумный поворот судьбы – родился в центре русского текстиля, в Иваново-Вознесенске, в семье управляющего текстильной фабрикой, там же учился, вел революционную работу.

В марте 1921 года делегат Х съезда партии Бубнов участвует в подавлении Кронштадтского мятежа и награжден орденом Красного Знамени. А в апреле он назначен членом РВС Северо-Кавказского военного округа и членом РВС 1-й Конной армии. Ну, тоже допустим – за год наладил дело с текстилем, а в армии нужны ценные кадры.

Однако тоже некая трещинка: Бубнов входит во внутри-, а точнее, антипартийную группу «децистов» («демократический централизм»). Эта группа немало попортила крови и Ленину, и Сталину – выступала против единоначалия, за неограниченную «коллегиальность» и т. д.

В мае 1922 года Бубнова назначают заведующим Агитационно-пропагандистским отделом ЦК РКП (б). Тоже вроде бы неудивительно – старый большевик, опытный работник, неплохо образован, хотя… Хотя на VIII съезде партии входил в «военную оппозицию», отрицающую строгую дисциплину, «децист»…

Странно!

Сталин уже избран Генеральным секретарем ЦК – в апреле 1922 года, после XI съезда партии, и бузотеров ему в аппарате ЦК не надо. Выходит, в деле с назначением Бубнова не обошлось без влияния Троцкого и примыкающих к нему партийных лидеров.

В октябре 1923 года Бубнов открыто встает на сторону Троцкого, подписывает фракционную «Платформу 46-ти».

Однако уже в декабре 1923 года выступает в печати с осуждением своих политических ошибок и назначается вначале редактором армейской газеты «Красная звезда», а 21 января 1924 года – как раз в день смерти Ленина – начальником Политического управления Реввоенсовета СССР, то есть главным армейским политработником.

Видный троцкист Евгений Преображенский (я о нем еще скажу) в сердцах бросил тогда Бубнову публично: «Какой рукой пишете вы ваши теперешние статьи?»

И Бубнов в январе 1924 года в статье «Фракционная перепутаница» «гордо» ответил: «Я пишу всегда одной и той же рукой… И этой же рукой я буду воевать со всяким, даже со своими ближайшими друзьями, если они докатываются до разрыва с большевизмом».

Сказано неплохо, но не забудем, что большевизм и Ленин всегда были синонимичны, а Бубнов всего за пять лет после Октября минимум три раза оказывался на разных с Лениным (и Сталиным) платформах. Так что Преображенский задавал-то вопрос, что называется, по существу.

Так или иначе, Бубнов вроде бы «осознал и исправился», объявил себя твердокаменным большевиком и в качестве такового вроде бы твердо пошел за Сталиным.

Итак, большевик Бубнов – во главе ПУРа. В армии работы – невпроворот! Ведь все в СССР, и в армии тоже, впервые в мировой истории! Опыта нет, без ошибок не обойтись, а они стоят дорого даже в мирное время, а ведь очень возможна близкая война.

Казалось бы, Бубнов нужен в ПУРе. Тем более что он вроде бы идет в ногу со Сталиным, якобы очищает войска от комиссаров-троцкистов (которых в РККА, правда, хватало даже в 30-е годы).

Тем не менее 12 сентября 1929 года Бубнов становится наркомом просвещения РСФСР – вместо Луначарского. На мой взгляд, это тоже не очень-то логичное назначение, но – допустим… Политически воспитывал взрослых в военной форме, теперь будет воспитывать детей в форме школьной.

И как же Бубнов проявил себя на ниве народного просвещения и образования? Ну, поскольку Бубнов был – сообщу это сразу – репрессирован, в литературе времен хрущевских реабилитаций деятельность Бубнова на посту Наркомпроса описывается в исключительно розовых тонах.

Но вот незадача – как раз в конце 20-х и в первой половине 30-х годов в СССР получает распространение педология. В своих выступлениях и статьях Бубнов – за самое раскоммунистическое воспитание, но педология – течение в образовании буржуазное, реакционное, возникшее в США в конце XIX века. И вдруг в Советской России начали активно внедрять якобы марксистскую педологию, а педагогику объявили «эмпирикой».

Не буду очень уж отклоняться в сторону и скажу лишь, что в педологии много внимания уделялось разного рода обследованиям детей в виде тестов. То есть у нынешних антикоммунистических и антироссийских егэшных уродов от «воспитания» были в свое время якобы марксистские предтечи.

Педологи – враги педагогики, враги систематического воспитания детей и полноценного их обучения – принесли много вреда. А наркомом просвещения был в это время Бубнов.

И у него были сильные позиции в тогдашнем руководящем ядре – как же, «старый ленинец», сидел по тюрьмам, член первого Политбюро!

Я не хочу сказать, что Бубнов был сознательным врагом социализма – он за него действительно при царе сидел в тюрьмах, работал в киевском подполье в Гражданскую… Но вот требуемой эпохой моральной и политической стойкости он позднее, уже при советской власти, не обнаружил.

Бубнов не вводил активно ту же педологию, но он и не пресекал все антипедагогические – в точном смысле слова, педологические «эксперименты» и даже относился к ним заинтересованно.

Как же – не педагог учит детей, а «раскованные социализмом» дети вместе с педологом «творят учебный процесс»…

Кончилось все Постановлением ЦК ВКП (б) от 4 июля 1936 года «О педологических извращениях в системе наркомпросов». Лишь с этого момента в стране начала окончательно утверждаться та выдающаяся, уникальная в мировой педагогике, исключительно плодотворная система народного образования, которую позднее назвали сталинской и которую философ Александр Зиновьев уже в наше время оценил как лучшую из когда-либо существовавших.