Блаженный Иероним и его век - А. Диесперов

Новую славу принесло имени святого Возрождение. Средние века, чутко поняв и оценив его жизненный подвиг, далеко не всегда могли оценить те сокровища античного знания, то очарование латинской речи, которые заключались в его произведениях. Люди вроде Мирандолы и Лоренцо Баллы указали и на эту сторону его творений. О преклонении Эразма пред Иеронимом мы уже знаем. Рейхлин еще до Эразма думал приступить к исправлению его текста (см.: Allen. Epistolae Erasmi. Т. II, p. 50). Вообще, у гуманистов Иероним был бесспорно наиболее чтимым и наиболее читаемым отцом церкви. Любопытно, что когда Гольбейну в его столь известных рисунках к "Похвале Глупости" пришлось изобразить идеального святого (о котором говорится на последних страницах "Похвалы"), то он для этого изображения взял именно Иеронима. Рабле, хотя и не упоминая имени этого последнего, тем не менее удостоил его почти плагиата в своем изумительном романе. Мы приведем параллельно это любопытное место из Рабле и соответствующие места из "Письма к Павлину-пресвитеру об изучении Св. Писания", — приведем в особенности потому, что о подобном заимствовании комментаторы французского сатирика, насколько  нам  известно, ничего  не говорят.

Ad Paulinum presbyterum

1)  Sic Pythagoras Memphiticos vates; sic Plato Aegyptum et Architam  Tarentinum, eamque oram Italiae, quae quondam Magna Graecia dicebatur, laboriosissime peragravit.

2)  Apollonius — sive ille magus, ut vulgus loquitur, sive philosophus, ut Pythagorici tradunt — intravit Persas, tran-sivit Caucasum, Albanos, Scythas, Massagetas, opulentissima Indiae regna penetravit et ad  extremum  latissimo Phison amne transmisso pervenit ad Bragmanas, ut Hiarcam in throno sedentem aureo  et  de Tantali  fonte  potantem inter paucos discipulos de natura,de moribus, ac de siderum cursu audiret docentem; inde per Elamitas, Babylonios, Chaldaeos, Medos, Assyrios, Parthos, Syros, Phoenices, Arabas Pa-laestinam reversus Alexandriam perrexit, Aethiopiam adivit, ut gymnosophistas et famosissimam Solis mensam videret Sabulo, invenit ille vir ubique, quod disceret, ut semper proficiens semper se melior fieret.

3)  Ad Titum Livium lacteo eloquentiae fonte manantem, de ultimis Hispaniae, Galliarumque finibus quosdam venisse nobiles legimus;  et quos ad contemplationem sui  Roma  non  traxerat, unius hominis fama perduxit.

Pantagruel,  Livre  II Chapitre XVIII 1)  En Pythagoras, qui visita les vaticinateurs memphiticques; en Platon, qui visita les mages de Egypte et Architas de Tarente.

2)  En Apolonius Tyaneus, qui alia jusques au mont Caucase, passa les Scythes, les Massagettes, les Indiens, navigea le grand fleuve Physon jusques  es Brachmanes, pour veoir Hiarchas, et en Babyloine, Caldee, Medee, Assyrie, Parthie, Syrie, Phoenice, Arabie,  Palestine,  Alexandrie, jusques en Ethiopie,  pour veoir les gymnosophistes.

3)  Pareil exemple avons nous de Tite Live, pour lequel veoir et ouyr  plusieurs gens studieux vindrent en Rome des fins limitrophes de France et Hespagne.

Однако, в виде реакции на такое увлечение Иеронимом явилось вскоре резко отрицательное отношение к нему со стороны лютеранства. Сам Лютер, беря Августина в свои духовные вожди, естественно должен был противостать этому возвеличению Иеронима в ущерб патрону своего ордена. Но и вне таких соображений он чувствовал в Иерониме душу бесконечно чуждую себе (как и в Эразме) — и, естественно, мог быть только враждебен ему. Еще в 1516 году он писал Спалатину: "Я окончательно не согласен с Эразмом, и считаю в толкованиях Писания настолько уступающим Иеронима Августину, насколько он сам (Эразм) считает во всем уступающим Августина". С годами его мнения сделались еще резче. Мы уже знаем, что по странной игре исторических случайностей Иероним более чем за 1000 лет должен был полемизировать с протестанством в лице его еще римских предтеч — Иовиниана и Вигилянция. Неудивительно поэтому, если "De servo arbitrio" Лютера содержит такое, например, выражение о нашем святом: "Что можно сказать более безбожного, кощунственного, нечестивого, чем то, что твердит Иероним: девство наполняет небо, а брак землю. Значит, как будто бы патриархам и апостолам и супругам-христианам небо не будет даровано, а девственницам-весталкам у язычников без Христа все-таки будет?" В том же роде афоризмы его "Застольных речей": "Можно читать Иеронима ради его историй, потому что о вере истинной  религии  и учении  веры нет ни одного слова в его писаниях".

Zockler в своей книге приводит еще ряд других, столь же грубо пристрастных суждений об Иерониме последователей воинствующего протестантизма. Нам нет надобности останавливаться на них, потому что улегшиеся со временем немецкие религиозные страсти опять позволили позднейшим исследователям Иеронима в Германии если не безусловно принимать его, то во всяком случае отдавать должное его трудам и  пламенности его веры.

Что же касается Иеронима-художника, Иеронима-литератора, то еще до сих пор находятся люди, для которых также и с этой стороны его книги не потеряли интереса и прелести. Так, в наше время, Вернон-Ли (известная английская писательница) воспользовалась для своей новеллы о святом Евдемоне житием "Павла Пустынника", — и это достаточно указывает, настолько художественно верно были найдены Иеронимом некоторые черты и положения в его поэтической обработке церковной легенды. Мы не удивились бы равным образом и тому, если бы нам пришлось встретить чисто литературное использование жуткого в своем драматизме эпизода со львицей из "Жизни пленного монаха Малха" или даже заимствование всего сюжета этой маленькой, но прекрасной повести  Иеронима.