Горькая сладость - Лавейл Спенсер

— О! Это паркет!

Эмоции вновь захлестнули Мэгги.

Стоя на четвереньках в купальных костюмах и пляжных жакетах, женщины обнаружили то, о чем Алтая и не догадывалась: пол маленькой гостиной был вымощен кленовыми рейками шириной в дюйм, уложенными в узор в виде птичьего гнезда. В центре комнаты они нашли идеальный квадрат, от которого рейки расходились к стенам, становясь длиннее и длиннее. Все это годами покрывалось коркой пыли и грязи.

— Черт! Представь, что он отчищен и обработан полиуретаном, — сказала Бруки. — Он будет светиться, как новая скрипка.

Мэгги не нужно было больше убеждать. Прежде чем уйти, она опять поднялась наверх, чтобы еще раз взглянуть на помещение бельведера.

Спустя час с того момента, как Мэгги и Бруки вошли в контору по продаже недвижимости, они мчались во взятой напрокат «тойоте», удивляясь друг другу и с трудом сдерживая возбуждение.

— Ради всего святого, что я делаю? — спросила Мэгги.

— Лечишься от депрессии.

— О Боже! Бруки, это безумие.

— Я знаю! Но я так взволнована, что готова описаться.

Они засмеялись.

— Какой сегодня день? — спросила Мэгги.

— Четверг.

— У меня есть два дня, чтобы быстро поработать ногами, даже всего полтора, если я иду на свадьбу. Черт, я жалею, что обещала Лайзе прийти. Ты не знаешь, где мне выяснить, в каких районах разрешено открывать такие гостиницы?

— Мы можем попытаться узнать что-нибудь в мэрии.

— В городе есть архитекторы и инженеры-строители?

— В Систер-Бее есть архитектор.

— А как насчет юриста?

— «Карлстром и Невис». Бог мой, Мэгги, а ты серьезно настроена. По-настоящему серьезно!

Мэгги прижала руку к груди.

— Знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я переживала такое состояние? Я дышу полной грудью!

Бруки засмеялась. Мэгги стиснула руль, откинула голову назад и вжалась спиной в мягкую обшивку сиденья.

— О, Бруки, это просто здорово.

— Привести в порядок этот реликт стоит больших денег, — запоздало предупредила Бруки.

— Я миллионерша, я могу себе это позволить.

— Но вдруг ты не сможешь изменить законы?

— Я постараюсь! В Америке есть фешенебельные жилые кварталы, в которых стоят такие второразрядные заведения. Как же они справляются?

— Ты вынуждена будешь жить с тем же трехзначным телефонным кодом, что и у твоей матери.

— Ох, — простонала Мэгги. — Не напоминай мне.

— И с чего мы начнем?

Мэгги, улыбаясь, прибавила скорость и ощутила, что к ней возвращается вкус к жизни.

— Поедем, расскажем моему отцу.

Рой просиял:

— Я буду помогать тебе чем только смогу.

Вера нахмурилась:

— Ты, девочка, сошла с ума.

Мэгги предпочла довериться мнению отца.

Мэгги успела побывать в мэрии и выяснила, что Коттедж-Роу, как и ожидалось, был отведен под жилищную зону и требовалось подавать специальное прошение. Клерк объяснил, что зональность контролируется округом, а не правлением города. После этого Мэгги связалась с Бертом Невисом и попросила его составить документы, необходимые для внесения денежного задатка. Она поговорила с архитектором из Систер-Бея Имесом Гиллардом, у которого все время оказалось расписанным на две недели вперед и который направил ее к инженеру-строителю по имени Томас Чопп. Тот сказал, что может обследовать дом и сказать свое мнение, но не хотел бы давать письменных заключений: и ни один инженер или архитектор не сделает этого, учитывая, что зданию девяносто лет. Под конец она позвонила Алтай Мунн.

— У меня завтра к пяти часам вечера будет готов денежный задаток и условный договор на покупку.

После ужина Мэгги вместе с Роем составляли список: печь, водопроводная система, электропроводка, обследование земли и пробы воды, если есть отдельный источник, который мог находиться там с тех пор, когда в Рыбачьей бухте не было городского водопровода.

Затем он составил перечень консультантов, у которых Мэгги могла бы получить информацию.

Все это время Вера ворчала:

— Не понимаю, почему бы тебе не купить красивый дом на вершине скалы или не переселиться в один из новых кооперативных домов? Они быстро растут по всей стране. У тебя, таким образом, рядом будут соседи, и тебе не придется страдать от протекающих батарей и термитов. А сдавать комнаты постояльцам — ради всего святого, Мэгги, это не достойно тебя! К тому же одинокая женщина не должна заниматься таким делом. Кто знает, что за извращенец может вдруг прийти? И они будут спать под твоей крышей! Да одна мысль об этом заставляет меня содрогнуться!

К удивлению Мэгги, Рой, опустив голову, исподлобья взглянул на жену и спросил:

— Почему бы тебе не помыть что-нибудь?

Вера открыла рот, чтобы ответить, решительно закрыла его и с красным от гнева лицом вылетела из комнаты.

Последующие два дня превратились в безумный вихрь телефонных переговоров, встреч с подрядчиками, изучения цен на недвижимость, общения с юристами, с торговой палатой, Алтией Мунн, округом, штатом... Мэгги пыталась найти законы штата Висконсин, регламентирующие устройство гостиниц разряда «Ночлег и Завтрак». После того как ее несколько раз направляли не туда, куда нужно, Мэгги наконец добралась до человека, в ведении которого находились гостиницы «Ночлег и Завтрак». Им оказался инспектор по молоку штата.

Инспектор по молоку, ради всего святого!

Она добилась его обещания выслать ей в Сиэтл документы, потом помчалась, чтобы забрать договор на покупку, составленный адвокатом, затем — в офис Алтии Мунн, где внесла задаток, несмотря на то что у нее еще не было разрешения. Обмениваясь с Алтией рукопожатиями, она взглянула на часы и чуть не завопила. У нее осталось пятьдесят минут на то, чтобы вернуться домой, принять душ, одеться и прибыть в общинную церковь на венчание Гари Идельбаха.

Глава 5

Более прекрасного дня для свадьбы нельзя было и придумать. Чистое небо, лишь легкая тень покрывает ступеньки общинной церкви Рыбачьей бухты.

Большинство гостей Эрик Сиверсон знал в лицо. Его мать и Нэнси шли впереди, Барбара с Майком — позади, далее следовали бизнесмены, соседи и давние друзья. Он обменялся рукопожатиями с родителями жениха и представил:

— Дорогая, это мама и папа Гари. Карл, Мэри — моя жена Нэнси.

Пока они вели светскую беседу, он замечал восхищенные взгляды, которыми сопровождали его жену, и был горд этим. В любом месте, когда они были рядом, на них таращились люди — женщины, дети, мужчины, пожилые и молодые. Даже невеста во время процедуры венчания не получала столь восторженных взглядов.