На пути к югу - Роберт МакКаммон

– Ханна? Ханна?

Наконец она повернулась спиной к шоссе и, морщась от боли в ушибленном бедре, захромала туда, где все еще стоял на коленях Хармон.

– Ханна, – застонал он. – Я ранен. Она потеряла сланцы, и по пути порезала ногу осколком стекла. Этот порез и скопившаяся в душе Ханны злость заставили сработать какую-то бомбу у нее в голове.

– Позови кого-нибудь, – проговорил Хармон. – Ты… собираешься…

– Ты лишил нас пятнадцати тысяч долларов, – голос Ханны был пустым и слабым. – Ты вечно все портишь.

– Нет… Я не хотел… Это все ты… Ты испортила. Она покачала головой.

– Он раскусил тебя, Хармон. Он знал. Я велела тебе убраться с дороги, разве не так? И теперь мы лишились пятнадцати тысяч. Боже мой, ну что еще я могла сделать… – она замолчала и тупо уставилась в пыль; в висках у нее стучало.

– Я ранен, – опять простонал Хармон.

– Угу. Не беспокойся, в больнице тебя заштопают. Он протянул к ней окровавленную руку.

– Ханна… мне нужна помощь.

– Да-да, – ответила она. – Но теперь,; я думаю, мне прежде всего нужно помочь себе. – Ее глаза блестели, как мелкие твердые камни. – Очень плохо, что этот убийца остановился именно здесь. Очень плохо, что мы узнали, кто он такой. Очень плохо, что он вырвал из твоих рук ружье.

– Что? – прошептал Хармон.

– Я пыталась помочь тебе, но не смогла. Я побежала в лес и спряталась, а когда вышла, то увидела, что он сделал с тобой.

– Ты… Ты… Ты потеряла рассудок?

– Моя мать всегда говорила мне, что пути Господни неисповедимы, – сказала Ханна. – Я никогда не верила ей – до этой самой минуты.

Хармон смотрел, как его жена поднимает ружье над головой, словно дубинку.

Он тихо захныкал.

Приклад опустился вниз со всей горькой яростью, вложенной в него Ханной. Раздался звук, похожий на треск перезрелого арбуза. Ружье поднялось вновь. После нескольких ударов приклад раскололся, и Ханна Де Кейн остановилась. Задыхаясь, она посмотрела вниз на жалкие останки и не смогла понять, что именно видит перед собой. Она вытерла ствол ружья о подол платья, бросила оружие на землю и захромала в дом, чтобы позвонить по телефону.

Глава 9

Время вор

Покрытый пятнами ржавчины микроавтобус медленно полз по улицам Александрии мимо темных притихших домов и дождевальных установок, шипящих над высохшими коричневыми лужайками.

Дэн ехал медленно, опасаясь полиции. Плечо онемело, а все тело, казалось, прошло несколько кругов в бетономешалке, но он был жив и свободен, и до парка Бэзил оставалось уже меньше мили.

Он не видел полицейских автомобилей, да и вообще машины редко встречались ему в этот поздний час. Дэн свернул на улицу, которая вела в ухоженный парк, и проехал мимо столов для пикника и теннисных кортов. Сразу за стоянкой был поворот к амфитеатру. У Дэна упало сердце: стоянка была пуста. Но, может быть, она не смогла отделаться от полиции. Может быть, случилось еще что-то. А может быть, она передумала сюда приезжать.

Он решил подождать; остановил машину, выключил фары, заглушил двигатель и так сидел в темноте, слушая стрекот цикад.

История с “шевроле” все еще не давала ему покоя. Весь этот кошмар был так или иначе связан с пикапом, и этой рыжей ведьме понадобилось всего пара секунд, чтобы привести его в негодность. Черт возьми, он все-таки потерял машину. Как раз для рабочего человека, припомнил Дэн слова продавца. Невысокие выплаты, отличные гарантии, сделано в Америке.

Дэн подумал о том, как встретили жена и дети Бленчерда известие о его смерти, а потом вновь вернулся к мыслям о “шевроле”.

Прошло полчаса. Дэн решил подождать еще минут пятнадцать. Когда прошли и они, он перестал глядеть на часы.

Сьюзан не появлялась.

Еще пять минут. Еще пять, а потом примет все как есть и уедет.

Дэн откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

Потребовалось всего лишь несколько мгновений, несколько коротких мгновений, и он опять оказался в той самой деревне.

Деревня называлась Чо Яат. Она располагалась в долине, где раскинулись под августовским солнцем рисовые поля. Джунгли укрывали позиции снайперов и змеиные норы. Их взвод остановился у деревни, и капитан Обри с переводчиком из южных вьетнамцев пошел туда, чтобы расспросить стариков в деревне о передвижениях вьетконговцев в этом районе. Старейшины говорили с неохотой и большей частью загадками. Это была не их война. Пока Укротители Змей ждали, вокруг собрались ребятишки – поглазеть на чужеземных великанов. Один из новобранцев… зеленый как трава, призванный всего несколько дней назад… он сидел рядом с Дэном… открыл свой рюкзак и дал одному из мальчишек плитку шоколада.

– Хершес, – сказал он. Парень был из Бостона и говорил с четким американским акцентом. – Можешь сказать это? Хершес?

– Хиши, – ответил мальчик.

– Вполне прилично. А почему бы тебе не поделиться с друзьями… – Но мальчишка уже убежал, преследуемый криками остальных ребят. Бостонец с глазами василькового цвета на молодом гладком лице и волосами, желтыми, словно солнце, взглянул на Дэна и пожал плечами. – Надеюсь, он все же поделится с ними.

– Нет, – ответил Дэн. – А на твоем месте я оставил бы шоколад капитану для торговли. И потом, через пару часов он тебе самому понадобится.

– Я проживу.

– Угу. Мое дело предупредить. Не предлагай, не отдавай безвозмездно и не теряй свою пищу.

– Это всего лишь плитка шоколада. Что с того?

– Через минуту узнаешь.

И в самом деле прошло меньше минуты, когда этот зеленый бостонец был окружен детьми с протянутыми руками. И некоторые взрослые жители деревни пришли взглянуть, чем можно разжиться из щедрых рюкзаков иноземных великанов. Беспорядок помешал беседе капитана Обри со старейшинами, и, вернувшись, он обрушился на бостонца как грозовая туча. Солдату объяснили, что он не должен раздавать ничего из того, что имеет, и что старейшины не любят подарков, потому что вьетконговцы вырезают целые деревни, когда находят консервы, зеркала или другие мелочи. Все это капитан прокричал, приблизив лицо вплотную к лицу бостонца, которое к концу этого внушения стало белым как мел, несмотря на загар.

– Да ведь это всего только сладости, – пробормотал новобранец, когда капитан ушел, а дети убежали в деревню. – Такой пустяк.

Дэн взглянул на пропотевшую рубашку бостонца и увидел его имя, отпечатанное черным по краю кармана: Фэрроу.

– Здесь пустяков не бывает, – сказал ему Дэн. – Нагибайся пониже, делай то, что должен делать, и не бегай на юг – вот тогда ты, может быть, проживешь неделю или две.

Из деревни Чо Яат взвод направился через рисовые поля, к темной стене джунглей. Они четыре часа обшаривали каждый клочок земли и в результате обнаружили всего лишь один след от сапога.