Опасайся дверных ручек (СИ) - Аноним Эйта

Развернулся и утопал в сторону лестницы. Яльса, чуть поколебавшись, последовала за ним.

Огонек снова мигнул, пожирая собственную иллюзию, а потом вдруг вывернулся наизнанку и окутал Юлгу липкой тьмой.

В сердце тьмы плакал ребенок, и этот плач становился все сильнее и сильнее, переходил в нечеловеческий вой.

«…третью няньку уморил…»

«…жаль, что он не родился девочкой…»

«…если ничего не предпринять, он погибнет…»

«…он все равно умрет; какой толк…»

«…не трогайте его, он должен научиться справляться сам…»

«…лучше оставить его одного…»

«Варт? Варт, ты меня слышишь? Не бойся, это я… тут нет никаких монстров… ш-ш-ш, не бойся, только не бойся, я здесь, здесь, рядом»

И тьма отступила.

Мальчик сидел на кровати, а рядом с ним, на полу, сидела Яльса. Ее трясло, как в лихорадке. Впрочем, рука, которой она гладила маленького Варта по волосам, не дрожала.

— Ш-ш-ш, маленький, под кроватью никого-никого нет, совсем никого. Только не бойся, ладно?

Варт длинно, протяжно всхлипнул.

— Ну вот чего ты боишься? — Спросила Яльса, — Скажи. Если поймешь, чего боишься, сразу поймешь, как это победить.

Варт молчал.

Яльса склонила голову на бок.

— Вот как… Ты совсем-совсем не говоришь? Не сделаешь исключение для меня?

Варт замотал головой. Его неплохо было бы подстричь: неровная челка доходила до кончика носа.

— Давай пойдем и умоемся. — Решительно сказала Яльса, подхватывая Варта на руки. — Страх липкий, обязательно умыться надо. Мне бабушка говорила. А бабушка разбиралась! Знаешь, какие сказки бабушка рассказывала? К ней со всего дома сбегались дети, послушать. Она выходила из дома и ей говорили: «здравствуйте, мудрая Яо, не посидите сегодня с нашими детьми?» и у меня всегда было много друзей, всегда-всегда, и все они приходили играть к нам, и слушали бабушкины сказки…

Она и сама не заметила, что плачет. Не заметила, как затих Варт, зачарованно следящий за слезой, бегущей по ее щеке. Протянул руку и потрогал щеку пальцем. И вдруг что-то изменилось, что-то неуловимое в Яльсином лице. Наблюдавшая со стороны Юлга вдруг поняла одну простую вещь.

Больше Яльса никогда не заплачет по бабушке.

Видение опять свернулось в черный клубок, выплевывая ее обратно в реальность. Шепнуло на прощание строгим голосом Тянно: «Сказочники всегда живут на отшибе, ибо нет такого сказочника, что не сделал бы однажды роковой ошибки».

Юлга осознала себя сидящей на диване в очень неудачной позе. Она высвободила из-под головы собственную руку, которая ощущалась чужой и резиновой. Затекла.

Рядом дремал Варт. Впрочем, стоило ей неловко пошевелить затекшей рукой, он открыл глаза.

— Как оно, много узнала?

— Ты за этим уборку и придумал? — Спросила Юлга строго.

— Нет, почему же? Вон ведра, вон тряпки; просто будить не хотел. — Варт махнул рукой в сторону. Там действительно лежали сложенные аккуратной кучкой тряпки, веники и швабры и стояли два алых пластиковых ведра, почти загородившие маленький пылесос. Все это вместе напоминало какой-то алтарь богу уборки.

Юлга невольно улыбнулась и тут же посерьезнела, вспомнив липкую тьму.

— Скажи мне, Варт, почему ты не говорил?

— Что не говорил?

— Не говорил до семи… или до шести?

— Не видел смысла. Слушай, разве твое задание — не Ярт и Яльса?

— Они мое задание, но ты-то мой друг.

Варт отвернулся. Юлга забеспокоилась.

— Мы же друзья, правда? — Спросила она.

А то мало ли, вдруг она приняла хорошее к себе отношение за дружеское, и сейчас навязывается? Ну да, Варт рассказал ей то, что людям с улицы не рассказывают, ну и что? Может, это эффект попутчика, о котором говорил Ярт, и Варт рассказал только потому, что думал, что Юлга в этом доме не задержится? Или рассказал, потому что для того, чтобы понять, что именно случилось с Яльсой, это надо было знать? Или…

— Друзья, конечно… Панда. — Поспешно ответил Варт, пресекая ее лихорадочные размышления. — Просто неожиданно ты это сказала, у меня не так много друзей, на которых не было… воздействия. Тебе-то можно признаться.

На это неожиданное и неловкое «панда» было невозможно обижаться. Надо же, А Юлга и не заметила, как соскучилась по этому прозвищу.

— То есть и на Яльсу…

— С таким сопляком никто никогда занимался. Мелкий эмпат не особо понимает, какие эмоции его, а какие — чужие, и рядом с ним старались не задерживаться, чтобы не путать еще больше… Думаю. Яльса просто прониклась к сопляку сочувствием, она была одинока, а когда женщина такого типа одинока, она всегда ищет ответственность, которую могла бы взять. Я ее не… я не мог… я тогда просто не умел манипулировать чужими эмоциями, так что нет. Слушай, это не то, о чем хочется вспоминать, поганое было детство. Можно я не буду?

— Яльсу приняли в род…

— Естественно.

— Нет, я не об этом. Я видела, как решали, принимать ли Яльсу в род.

Варт оживился.

— Рассказывай!

— Ну, то есть я не видела Талину и… Окос, я не знаю, как зовут твоего отца, представляешь? То есть ты называл его имя, когда клялся, но я, честно говоря, забыла уже…

— Пекх Хин… — Варт предостерегающе поднял ладонь, — Прошу, без шуточек про кашель! Он от этого впадает в буйство и поднимает пару трупов.

Юлга рассмеялась, вспомнив Омо, злого некроманта из сериала для детей. Там еще была парочка из Ведомства, блондинка-воздушница Ала и рыжий огневик Ере, в которого были влюблены все семилетние девочки Кетта, и собака. В конце серии некроманта всегда побеждали… Хотя была пара серий, когда все трое работали вместе — когда в Тармыша, овчарку Алы и Ере вселился дух пса Окоса, и ее надо было поймать, чтобы предотвратить конец света.

Вряд ли Пекх из рода Хин носил готичный черный плащ и высокие резиновые сапоги, как некромант из сериала, но если у Юлги и были какие-то смутные опасения, связанные с его приездом, то они испарились.

— Всегда думала, что они поженятся в конце. Ала и Ере. — Сказала Юлга, отсмеявшись.

— Да ладно, Омо лучше. — Отмахнулся Варт. — Он же был влюблен в Алу.

— Да ну? И поэтому вечно натравливал на нее всякую пакость?

— Не смертельную же. Считай, за косички дергал: поверь человеку, живущему в некромантском районе, именно так мелкие некроманты за девочками и ухаживают.

— Какой ужас! — Заломила руки в притворном возмущении Юлга. — Не хотела бы я, чтобы в меня влюбился некромант.

— Ничего вы, девчонки, не понимаете! — Вздохнул Варт. — Они же от всей души! А потом вырастают, и прекращают заниматься всякими глупостями, вроде мертвых крыс в портфеле… Вот мой знакомый невесте на свадьбу подарил настоящего костяного коня!