Обыкновенная прогулка - Алексей Корепанов

Эдгар немного подумал и ответил откровенно, как и следовало отвечать Дракону, глядя прямо в его стеклянные глаза:

- Особой оригинальностью твои рассуждения, к сожалению, не блещут.

Хотя гипотеза если и не лучше, то ничем и не хуже многих других.

- Гораздо достойнее иметь свою точку зрения, чем не иметь никакой, изрек Дракон и хлопнул хвостом по своей чешуйчатой спине, распугав голубей с крыши мастерской. - А еще я вот такую идею вынашиваю: забросил сюда этого нашего друга Инопланетный Разум в порядке эксперимента, когда создавал Солнечную систему. В качестве наблюдателя и советника. Я об этом уже говорил. А потом или забыл о своем эксперименте, или перестал придавать ему значение, или заботы у него новые появились...

- Или вообще удалился в другие вселенные, - подхватил Эдгар.

Или почил в бозе.

- Возможно, - согласился Дракон. - Все возможно. Но мне вот кажется еще кое-что. Кажется мне, что Сфинкс связи с этим самым Разумом до сих пор не теряет, а поэтому я с ним непременно поговорю. Разговор должен получиться преинтересный!

Дракон шипел от возбуждения и прядал своими розовыми морскими раковинами, как лошадь при выступлении ВИА. Эдгар, как известно, уже имел опыт общения с Марсианским Сфинксом, поэтому в душе усомнился в будущем успехе Дракона, но не стал ничего говорить.

А Дракон продолжал теоретизировать, подтверждая правильность суждений о положительном влиянии длительных ночных размышлений на процесс зарождения плодотворных, равно как и неплодотворных идей.

Он как-то незаметно перешел от рассуждений о Марсианском Сфинксе

к вопросу о генезисе его, Драконова, племени и рассказал старинное предание, повествующее о том, как в допотопные времена посетила Землю очередная партия инопланетян. Инопланетяне привезли с собой зародыши драконов для изучения вопроса о возможности успешного существования драконов в условиях планет земного типа. И получилось так, что инопланетяне погибли или же вернулись на свою далекую космическую родину, а драконы остались.

Из рассказа Дракона последовало несколько неожиданное для Эдгара заключение: неопознанные летающие объекты ищут на Земле именно драконов, а потому и не вступают в контакт с землянами. Земляне их абсолютно не интересуют. Дракон выразил сожаление по поводу того, что никак не встретится с земляками, а Эдгар, со своей стороны, пообещал оказать посильное содействие в организации встречи.

На этом они и расстались, вполне довольные друг другом.

*

В салоне автобуса, кроме Эдгара, обнаружился еще один пассажир.

Пассажир был одет в фиолетовое подобие спортивного костюма с очень широкими шароварами, на ногах имел тяжелые высокие ботинки, похожие на лыжные, на шее фиолетовый же пушистый шарф, а на голове - фиолетовую же шапку, похожую на спортивную. Пассажир был худощав, безус и безбород и лицом своим выражал утомленность. Пассажир спал.

За окном проплывал индустриальный пейзаж: бетонные ограды, трубы котельных, козловые подъемные краны, серые заводские корпуса.

- Где мы находимся?

Эдгар отвлекся от созерцания пейзажа и обнаружил, что Фиолетовый не спит и смотрит на него встревоженными глазами.

- Следующая - плодоовощная база.

- Да нет! - пронзительно вскричал Фиолетовый. - Время какое?

Эдгар отодвинул рукав, посмотрел на часы, но на утомленном лице Фиолетового отразилась такая досада, что Эдгар замешкался с ответом.

- Вообще, вообще время какое? Время какое? - пронзительно повторял Фиолетовый, делая руками разные жесты. - Эпоха какая? До Наполеона? После первого контакта?

Если Эдгар правильно понял выражение "первый контакт", то представления Фиолетового об истории цивилизации были не слишком глубокими. Наполеон, как известно, относился к сравнительно далекому прошлому, а первый контакт к пока еще не известному будущему.

Эдгар сообщил Фиолетовому порядковый номер текущего года от рождества Христова, затем, на всякий случай, номера годов лунной и солнечной хиджры, а также вавилонской эры Набонассара.

Лицо Фиолетового выразило крайнюю степень утомленности и отчаяния.

- Опять не туда! Когда же я попаду назад... то есть, вперед, к себе?!

Ситуация была предельно ясной. В автобусе ехал Путешественник

во времени, озабоченный проблемой возвращения в свою эпоху. Судя по

его восклицаниям, он уже неоднократно пытался это проделать, но

попадал не туда. Непонятно было только, где же машина времени,

чем Эдгар и поинтересовался.

- Вот, вот она! - пронзительно застрекотал Путешественник,

хлопая по фиолетовым коленям. - На мне она, на мне! Это дурацкое одеяние

и есть машина!

Он ругался и проклинал себя, забыв об усталости, и из его сумбурных

речей Эдгар уразумел следующее. Фиолетовый обитал в будущем с неопределенными координатами и не в том будущем, которому надлежит наступить через некий промежуток времени в данном пространственновременном континууме, а в будущем в е р о я т н о м.

Но необязательном. И скорее не обязательном, чем вероятном.

Фиолетовый проживал в одной из космических колоний землян и была у него розовая мечта детства: своими глазами увидеть сооружение египетских пирамид. Именно в целях воплощения мечты Фиолетовый раздобыл машину времени, прибыл на Землю и пустился в путешествие сквозь эпохи. Поскольку он был представителем вероятного и совсем не обязательного будущего, вопрос о его возможном вмешательстве в ход земной истории не стоял. Фиолетовый мог наблюдать, но не мог вмешиваться, потому что был не более чем проекцией, проекцией нематериальной и даже не совсем проекцией. Видимостью того, чего, возможно, никогда и не будет. Дымом костра, который могут и не разжечь. Светом лампы, которую не включат. Звуком грома, который может и не прогреметь, потому что грозовые тучи развеет ветер. Отражением предмета, которого никогда не поднесут к зеркалу. И так далее.

Единственной отрадой для Фиолетового была возможность наблюдать, но и тут его постигла неудача. Ведь машина времени тоже являлась не более чем ароматом цветов, которым не суждено расцвести, поэтому она барахлила. Она не доставила Путешественника в эпоху строительства пирамид. Она занесла его в Трою до периода Троянской войны. Затем - на прекрасный остров Мадагаскар в тревожное время правления

Ранавалуны Кровожадной, бывшей первой жены, а потом, соответственно, первой вдовы славного короля Радамы. Путешественник жаждал египетских пирамид, но строптивая машина предлагала ему то дворцы и храмы Аюттхаи, построенной тайским правителем Раматибоди Первым в четырнадцатом веке нашей эры, то бестолковое сооружение вавилонской башни, то возведение первых небоскребов Нью-Йорка. Машину мотало не только по времени, но и по пространству, и довольно скоро Путешественник понял, что возвращение в родное время - проблема сложная. Вместо милого сердцу ландшафта его глазам представала то панорама строительства подземных городов, то искусственные острова отдыха в Тихом океане, а то и вовсе громадные купола голубых лунных поселений.