Наш секрет (СИ) - Джокер Ольга

Обернувшись, нахожу глазами высокую, массивную фигуру в черных брюках и рубашке. Иван стоит рядом с отцом и братом, о чем-то разговаривает с ними, но при этом глаз с меня не сводит.

— Что? — проговариваю почти беззвучно.

Он качает головой и отрешенно отвечает отцу, продолжая открыто пялиться.

«Ты во мне дыру прожжешь», — посылаю ему укоризненный взгляд.

На что получаю более чем красноречивый:

«Я хочу тебя сожрать. Всю».

Отвернувшись, чувствую, как по шее ползут красные пятна. Прекрасно помню, что Иван планирует забрать меня отсюда ровно в час ночи. И помню, для

чего

именно.

Это случится совсем скоро. К собственному удивлению, понимаю, что вовсе не хочу. Не сейчас, пожалуйста! Я стою среди красивых молодых женщин, впервые не ощущая себя при этом отшельницей. В чудесном платье, в прекрасном настроении. У меня ровная укладка и искусный макияж.

Ирина сказала, что после полуночи мы выйдем на улицу и будем смотреть фейерверки. После тех, что я видела на площади, хочу посмотреть еще. Вдруг эти впечатлят сильнее?

А потом двоюродная сестра Ивана, Марина, зовет меня танцевать. Я ставлю недопитый бокал шампанского на столик и, гордо выпрямив спину, иду на импровизированный танцпол. Вспомнить бы, как нужно двигаться!

Я ходила на танцы в средней школе и даже участвовала в каком-то местном конкурсе. Преподавательница хотела взять меня на соревнования в область, но мать не пустила.

Плавно двигая бедрами в такт музыке, вспоминаю этот момент из своей жизни. В груди колышется давняя и до сих пор не забытая обида. Мои подруги тогда поехали. Весь коллектив! Девчонок отпустили на два дня. В первый они выступали, во второй — гуляли по городу. Все до единой, кроме меня, хотя я должна была танцевать ведущую партию. После истерики, которую я закатила матери, она и вовсе запретила посещать кружок. С тех пор я не занималась, но желание танцевать никуда не пропало.

Настойчивый пронзительный взгляд терзает спину и бедра. Я чувствую его на расстоянии нескольких метров, но танцевать не прекращаю. Глажу себя руками по талии, обнимаю за плечи. Я не вижу, что происходит за спиной, но ощущение такое, будто с головой окунают в граничащую с одержимостью похоть.

Помню-помню. Ивана так воспитали. Ему всё можно. Вседозволенность, никаких табу и запретов. Можно хотеть чужую жену. Можно настаивать, даже если тебе говорят «нет». Можно заполучить все, что душе угодно, если надавить и купить, словно игрушку. Мы слишком с ним разные.

Музыка заканчивается, и чары развеиваются. Я подхожу к столу с напитками и беру себе стакан яблочного сока. Осушаю половину в два глотка.

Мать Ивана спрашивает, каталась ли я на лыжах или сноуборде. Отвечаю, что да, буквально вчера. Иван научил. Да так, что до сих пор болят мышцы. Затем отвожу взгляд в сторону и замечаю, как к нам направляется Северов-старший вместе с сыновьями. Павел — точная копия матери. Симпатичный блондин с ямочками на щеках. Иван больше походит на отца. Такой же темноволосый и голубоглазый.

Северов со скучающим видом бросает взгляд на наручные часы и поджимает губы.

— Ты в третий раз смотришь на время, — замечает Северов-старший. — Куда-то спешишь?

— Мы ненадолго заехали, — отвечает Иван. — Скоро уезжаем.

— Как ненадолго? — искренне недоумевает Ирина. — Ты шутишь? Мы же так редко видимся! А как же хамам? Баня? Бассейн? — продолжает она и растерянно поворачивается ко мне: — Саша, оставайтесь! Места в доме полно! Завтра у нас планируется релаксирующая программа!

Я делаю глубокий вдох, задумываюсь. Хамам, баня, бассейн… Релакс… Боже, как тут отказаться?

— Я бы хотела остаться, — заявляю твердо.

— Ну вот и замечательно! — восклицает Ирина и поглаживает меня по спине. — Позже я покажу вам вашу спальню.

Улыбнувшись в ответ, я впиваюсь пальцами в стакан с соком.

В глаза Ивану при этом не смотрю, но интуитивно чувствую, что еще поплачумсь за своеволие. Не сейчас — когда мы останемся вдвоем.

Глава 35

Мать Ивана с упоением рассказывает о том, что еще в прошлом году в этом доме не было ни бассейна, ни бани. Стройка велась, пока они с мужем находились в Германии. То есть удаленно. Ирина переживала, что получится черт-те как и ей не понравится, но строители оказались на редкость совестливыми. Учли все пожелания клиента, и теперь цокольный этаж и новая пристройка по левую сторону — самые посещаемые места в доме. У меня аж кожу покалывает от предвкушения. Жаль только, что не взяла с собой купальник.

Наконец подняв взгляд, замечаю, что Северов смотрит на меня хмуро. Челюсти плотно сжаты, глаза потемнели. Хочется поежиться. Интересно, кто-нибудь заметил, что Иван остался недоволен моим ответом? Дружеская атмосфера сменилась давящей и тяжелой, будто над нами нависли густые свинцовые тучи. Или это только я чувствую? Каждой клеточкой своего тела.

Несносный упрямец! Становится обидно. Ведь он сам дал добро, чтобы на этом вечере я говорила что угодно! Я и сказала о своих желаниях. Хочу остаться. Хочу! К тому же здесь находиться гораздо безопаснее, чем с Иваном наедине.

Опустив глаза в пол, смотрю на носы своих туфель, которые Светка заботливо положила в чемодан. Они на невысоком каблуке и идеально сочетаются с платьем. Я кусаю губы.

Ну и пошел

он…

к черту! Никто и ничто не испортит сегодняшний праздник.

За десять минут до нового года мы все же усаживаемся за стол. Мне достается место рядом с братом Ивана, Павлом. Он приятный молодой человек, одного со мной возраста. И с ним гораздо легче обмениваться репликами, чем со старшеньким. Сам Иван сидит, откинувшись на спинку стула, напротив нас. К еде не притрагивается и с интересом наблюдает за тем, как мы общаемся с Пашей.

— Итак, ты кондитер, Саша, — подытоживает Северов-младший. — Значит, я могу быть спокоен за брата, он никогда не останется голодным.

Нервно сглотнув, я умалчиваю о подробностях нашей с Иваном сделки. Осталось всего четыре дня. Четыре, и только! И мы попрощаемся. Возможно, навсегда. Хотя не исключено, что где-то при каких-то обстоятельствах снова пересечемся в нашем крошечном городе. Правда, тогда я больше не буду ему должна. И это воодушевляет.

— О, кондитер не равно повар, Паша, — отрицательно мотаю головой. — Я занимаюсь лишь сладостями и десертами.

— Черт, я был уверен, что это одно и то же!

— Увы! — развожу я руками. — Это означает только, что твой брат заработает себе ожирение или сахарный диабет, если… захочет продолжить со мной отношения.

— Опасная ты девушка, Александра, — хмыкает Павел. — Но и брат у меня рисковый.

По телевизору заканчивается поздравление президента. К собственному стыду, в этом году я совсем его пропустила. Паша наполняет бокалы шампанским, Иван тоже пьет. Смирился с тем, что сегодня не сядет за руль? Или с горя? Ночь беспрерывного секса в родительском доме он себе вряд ли сможет позволить.

Три, два, один! Бьют куранты, в уши врезаются радостные визги и крики. Родственники Северова бросаются обнимать и поздравлять друг друга. Я с улыбкой смотрю на это. Надо же, в нашей семье совсем не принято проявлять настолько бурные эмоции. Даже не помню, когда в последний раз обнимала своих родителей.

Чуть позже я незаметно выскальзываю из-за стола, сжимая в руке мобильный телефон. Брожу по дому и натыкаюсь на ванную комнату на первом этаже. Здесь очень тихо. То, что нужно для разговора.

Я поздравляю по телефону Светку, Нину и Леонида, Татьяну, Давида и Елену Васильевну, мать Кости. Напоследок оставляю родителей.

Набрав номер мамы, тут же сбрасываю. Побаиваюсь ей звонить, поэтому выбираю вариант попроще.

— Привет, пап! С Новым годом! Пусть у вас все будет хорошо, — говорю, прислонившись спиной к стене. — И передай маме привет. Я почему-то не могу ей дозвониться.

Прикрыв глаза, делаю глубокий вдох. Я опять вру. Бесстыже вру. Так и привыкнуть можно.