Армагеддон 3. Подземелья Смерти - Юрий Бурносов

— Смотреть в глаза! — громко заорал Решетников. — Отвечать быстро, четко! Откуда тут эти твари? Ну?!

— Исчадия тьмы… — забормотал Штреллер.

Вторая оплеуха бросила его на землю.

— Не надо… — вполне осмысленно сказал доктор. Из разбитого носа на бороду закапала кровь. — Я… Я болен…

— Отвечай на вопрос! — Решетников навис над Штреллером, сжав кулаки. — Какие еще существа тут водятся? Откуда они?

— Я… скажу, скажу… — закивал доктор. Он с трудом поднялся, запрокинул голову, чтобы унять кровь.

— Я жду! — напомнил о себе Решетников.

— Да, да… На борту инопланетных кораблей были… Формы жизни… Биологический материал… ферменты, гормоны… клеточные соединения с уникальными свойствами. Я не биолог, поймите! Это все дьявол! Это он наущал тех, кто принимал решения! Генералы…

— Да-а, чува-ак, — обратился к Шибанову Джей-Ти. — Если ваше Кей-Джи-Би всегда так работает, я понимаю, почему ты сбежал в Штаты.

— Можно подумать, ваши работают иначе, — огрызнулся Ростислав.

— Я знаю, что имелось четыре программы… Штурмовые киборги, универсальные охранники, диверсанты и еще что-то, связанное с выживанием… — бормотал Штреллер.

Гумилев поморщился — методы Решетникова его не устраивали, но для церемоний точно времени не имелось.

— Универсальные охранники — это пауки?

— Нет! Нет! То есть да-а… — слабо кивнул Штреллер. — Им вживляли железы, вырабатывающие гормон роста, и постоянно облучали, чтобы добиться устойчивой мутации. А потом, в восемьдесят пятом, кажется, эксперимент вышел из-под контроля…

— Мозги у вас вышли из-под контроля, причем у всех, — буркнул Вессенберг. — Нет, чтобы передать объекты нормальным ученым…

— Я не виноват! — тут же заверещал Штреллер. — Я вообще думал — это слухи, байки, ложная информация! А когда увидел этого… четырехрукое порождение тьмы…

Неожиданно, задрав бороду, доктор дико сверкнул глазами и простер руки над головой опешившего Решетникова. Голос его окреп и загремел:

— Тьму выпустили мы из многовекового заточения! Тьма явилась и ныне правит, пожирая людей, словно рыкающий лев безвинных агнцев. Дьявол пришел в мир! Свершилось великое пророчество святого Иоанна!

Гумилев подошел к Решетникову и положил руку на плечо:

— Такое ощущение, что он свихнулся сразу, как только его выпустили из заточения. Видимо, поперло все, о чем он думал эти два года…

— Да уж… — Решетников рассерженно сплюнул под ноги. — Грищенко! Подмени его. Двигаемся дальше.

— Расти, не нравятся мне эти истории про диверсантов, — сказал Шибанову Джей-Ти, тревожно всматриваясь во мрак. — Сейчас как выскочат какие-нибудь многолапые черепашки-ниндзя, мать твою, да как начнут кромсать нас на кусочки…

— У нас в России говорят: «Не зови беду по имени», — усмехнулся Шибанов. — А еще говорят: «Бог не выдаст — свинья не съест». Тебе, что ли, бояться каких-то черепашек, Джей?

— Ты, конечно, прав, чувак, но все равно… — Рэпер тоскливо огляделся. — Стремно-то как, а? Даже на кресте мне не было настолько стремно…

Тоннель начал плавно поворачивать. Если бы они сидели внутри движущегося вагона, то вряд ли бы это заметили, а сейчас все было видно отчетливо: мягкий поворот, рельсы, уходящие в невидимое.

На стене были нарисованы через трафарет большие красные цифры «012». Отряд миновал несколько запертых дверей (они попадались систематически, но ни у кого не возникало даже мысли сходить и посмотреть, что же там за ними), каких-то ниш с металлическими ящиками, набитыми аппаратурой, и вышел к развилке. Рельсы здесь раздваивались. Из нового тоннеля, в который убегала дополнительная пара, тянуло холодом.

— Это зачем? — удивился Джей-Ти. — И куда нам дальше? Я все чаще начинаю думать, что следовало остаться наверху. У нашего долбанутого проповедника там полно жратвы, бухла и даже фильмы на дисках имеются.

— Скорее всего, здесь начинается объездной путь, — объяснил Решетников. — Чтобы встречные поезда могли разъезжаться. Эта дорога… — он махнул в сторону бокового тоннеля, —

делает дугу и вновь соединяется с основной где-нибудь там, впереди. По крайней мере в гражданском метро все устроено именно так.

— Привал пять минут! — скомандовал Гумилев, понимая, что отряду нужно обдумать происходящее, и первым уселся на рельсы.

Повторять дважды не пришлось никому. Люди расселись прямо на рельсах, затрещали оболочки вскрываемых армейских сухпайков.

— Правильно я не пошел в армию, — прокомментировал Джей-Ти, громко чавкая. — Жратва у них дерьмовая.

— Антон, — окликнул Гумилев Миллерса. — Как твоя нога?

— Терпимо, Андрей Львович. — Бывший десантник отложил пакет с сухим пайком, закатал рваную штанину скафандра. — Чешется, правда, зараза. И распухла. Но антидот действует, у меня даже температура не поднялась. Меня другое беспокоит…

— Что?

— Вирус. Считайте, я уже заражен. Сколько мне осталось?

— Ты не думай об этом, — подбодрил Миллерса Гумилев. — Вирус обычно действовал почти моментально. В любом случае ты продержался довольно долго — даже если он мутировал или выдохся… Давай, поешь. Мы успеем. Все будет хорошо.

— Ваши бы слова — да Богу в уши… — вздохнул Миллерс, шурша оберткой НЗ. — Тьфу ты, — скривился он через секунду. — И здесь невезуха. Рис по-креольски с овощами — я что, веган?

— А у меня… — сидящая поодаль Мидори наморщила лоб, читая этикетку. — Та-ак… «Говяжья вырезка, крендельки с сыром, мягкий сыр, пшеничный хлеб, соус барбекю, лимонад, острый соус, чай с лимоном». Джей, а у тебя что?

— Собачье дерьмо! — разочаровано выпятил губу рэпер. — «Курятина с тайским соусом, отварной рис, мягкий сыр с перцем халапеньо, овощные крекеры, изюмно-ореховая смесь, кофе с ванильно-фруктовым ароматом, острый соус, сахар, сухое молоко, чай в пакетике». Ненавижу курятину!

— Меняемся. — Атика протянула ему свой паек. — Тут «Пирожок с бобами и рисом, кекс, печенье с фруктовой начинкой, сухофрукты, арахисовое масло, крекеры, острый соус и пикантный соус» [18].

— Вот это настоящая еда для черных парней! — одобрил Джей-Ти. — Арахисовое масло, да я бы им гадил, если бы мог!

Некоторое время все были заняты поглощением пищи. По тоннелю плыл сладковатый запах карбида, с помощью которого разогревались пайки.

— Андрей Львович! — вдруг сказал Грищенко, откладывая пластиковую ложку. — Рельсы поют!

— Что?

— Рельсы! Вот эти, новые. Что-то едет!

Отряд мгновенно рассыпался вдоль путей. Все залегли, защелкали затворы автоматов, лучи фонарей высветили рельсы, уходящие во второй тоннель. Шибанов прикидывал, достаточно ли расстояние от стенки тоннеля до рельсов, не затащит ли под колеса аэродинамическая струя… А что делать-то? Бежать в развилку? Так непонятно же, откуда именно едет!