Триумф душ - Алан Фостер

— Ты даешь слово?

— Вот моя рука, — ответил скелет и протянул Эхомбе костлявую ладонь.

Эхомба осторожно пожал кости и поразился, почувствовав под пальцами ровное, живое тепло. Скелет обратился ко всем четверым:

— Кто из вас желает добровольно вступить в Братство?

— Я! — откликнулся пастух.

— Что?! — вскричал Симна и шагнул вперед. — Что за чушь, Этиоль? Зачем ты даешь обещания этому… этому бродяге, сбежавшему из неосвященной могилы?!

Эхомба повернулся к нему, положил руки ему на плечи и заглянул в глаза.

— Симна, ты еще веришь, что я великий колдун?

— Да… Но ты всегда это отрицал. Я знаю, что за твоими словами всегда есть что-то еще. Какую уловку ты придумал на сей раз?

Эхомба, не отвечая, повернулся к Хункапе.

— А ты? Ты веришь мне, дружище?

— Хункапа… верит.

— А ты, Алита? Как ты считаешь? — обратился пастух к громадному коту.

Тот зевнул.

— Делай как знаешь. Если ты умрешь, я отправлюсь домой. Если сохранишь жизнь, буду следовать за тобой. Я знаю только одно: мне уже надоел вкус костного мозга, а дальше решать тебе.

— Понятно. — Этиоль вновь повернулся к Симне, смущенно улыбнулся и сказал: — Что бы ни случилось, что бы ты сейчас ни увидел, сохраняй хладнокровие. И дай мне слово, что пойдешь дальше на запад. Не теряй бдительности, друг Симна. Смотри в оба, а в остальном доверься мне.

— Довериться тебе? После того, что ты хочешь сделать с собой?! Этиоль!..

Но пастух уже не слушал его. Он отдал Хункапе меч из небесного металла и повернулся к скелету.

— Я готов.

Посланник Братства взмахнул мечом. Но Этиоль поднял руку и, предвосхищая удар, произнес:

— Подожди! Я избавлю тебя от этой необходимости.

Стоя между живыми и мертвыми, пастух открыл рот и округлил губы. Овал его рта становился все шире и шире. Он рос на глазах. Человеческий рот не может раскрыться так широко. Даже скелеты на своих костлявых конях испуганно заерзали в седлах. Только Симна ибн Синд и огромный черный кот сохраняли спокойствие: им это уже доводилось видеть.

Ни один человек не смог бы развести челюсти так широко, но Этиоль Эхомба был больше чем человек. Он был эромакази. Сейчас вокруг не было черноты, которую следовало пожрать, не было эромакади, которого требовалось уничтожить, — но это не могло помешать Эхомбе применить свои замечательные способности. Он еще шире раздвинул губы и челюсти.

А потом его скелет с необыкновенной грацией невозмутимо принялся выбираться из тела через как раз подходящее по размерам отверстие, которым стал рот пастуха.

X

Словно богатый купец, степенно снимающий богатое одеяние, скелет Этиоля Эхомбы освободился от плоти и встал перед ними во всей красе — белый до блеска, изящный. Всадники радостно воздели мечи и подняли на дыбы скелеты своих скакунов.

— Нет! — Симна с мечом рванулся вперед, но что-то схватило его за ногу, и он упал. Симна в ярости обернулся и увидел широко раскрытые глаза, глядящие на него из кучки одежды и кожи. Искаженное и непривычно плоское лицо Эхомбы доброжелательно улыбалось.

— Потише, Симна! Разве я не просил тебя довериться мне?

Ошеломленный северянин отполз в сторону.

— Этиоль, это ты? Ты жив?

— Жив, только ходить не могу. Чувствую себя, как мокрые лохмотья. Подними меня, мой друг. Я хочу видеть, что происходит.

Стараясь не выдать своего отвращения, Симна дрожащими руками приподнял мягкое тело друга и повернув его лицом к врагам.

Тем временем скелет Эхомбы вслед за представителем Братства подошел к строю всадников. Скелет командира забрался в седло и жестом предложил скелету Эхомбы сесть позади. Высокий изящный скелет Этиоля, только что покинувший свою плоть, ухватился за протянутую руку и запрыгнул на круп скелета коня.

Члены Братства отдали салют, затем развернули своих скакунов и, построившись по двое, мелкой рысцой поскакали в глубь леса. Живые остались одни.

Эхомба, вися на руках Симны, проводил их взглядом.

— Надеюсь, — заметил он, — мой скелет сможет удержаться в седле. Мы, наумкибы, не слишком хорошие наездники.

— Это уже не важно, брат! — Симна тоже, не отрывая взгляда, смотрел, как скелеты исчезают в лесу. — Никакой опыт не поможет, когда приходится скакать без седла, на голых костях. — Он перевел взгляд на пастуха. — Что будем делать теперь?

— Поскорее убираться отсюда. Алита был прав. Теперь я тоже слышу приближение сотен скелетов.

— Но как же небесный меч! Ты мог бы воспользоваться им.

— Не здесь. Мы все погибли бы, — коротко объяснил пастух.

— Ну и пусть! — со злостью заявил Симна. — Все равно это лучше, чем жить без костей.

Прореха, когда-то бывшая ртом Эхомбы, раздвинулась. По-видимому, теперь это означало улыбку.

— Разве я не просил тебя доверять мне?

— Ну просил, и что? Ты собирался привести нас в Эль-Ларимар, а что теперь? Как ты будешь сражаться с этим самым Химнетом? Предложишь мне двигать твоими руками, как кукловоду? Я считаю себя храбрым человеком, но не дураком! — Он помолчал и с горечью добавил: — Если во всем этом и есть какая-то добрая магия, то я ее не вижу.

— Еще увидишь, мой друг. А сейчас положи меня, только осторожно. Теперь переверните повозку и поднимайте парус. Надо поскорее уехать отсюда.

— Хункапа! — крикнул северянин. — Давай-ка поставим на колеса эту телегу.

Когда повозка была поставлена на колеса, Симна тщательно проверил ее состояние. К счастью, несмотря на сильный удар, крупных поломок не было. Он подозвал Хункапу и приказал:

— Будешь держать Этиоля, чтобы он мог видеть. Мне придется править.

— Править куда? — тихо спросил зверочеловек, бережно беря на руки то, что осталось от Этиоля.

— На запад! Куда еще! — буркнул Симна и уселся на сиденье водителя. Он попробовал, как ходит рычаг, поднял парус, и повозка со скрипом тронулась с места. Симна вывел ее на дорогу, и путешественники покатили на запад.

Большая часть пути прошла без происшествий. Алита время от времени убегал на охоту и приносил черных кроликов и небольших антилоп, так что свежего мяса хватало всем. Эхомба тоже не голодал: ему давали протертые ягоды и нарезанную на мелкие куски рыбу.

К удивлению Симны, пастух испытывал даже некоторое удовольствие от новизны ощущений. Ходить он не мог, зато был способен ползать, помогая себе руками и ногами.

Симна восхищался его выдержкой и терпеливостью. Любой другой человек, лишившись скелета, впал бы в уныние, но только не Эхомба. Он по-прежнему был бодр, временами похваливал Симну за ловкость в обращении с повозкой, Алиту — за удачливость в охоте, Хункапу — за помощь и неизменное дружелюбие.

На пятый день Симна не выдержал и воскликнул: