Стратегический резерв - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ствол на пол, скотина!
Одного взгляда на лежащего у стены любовника хватило Прайтон, чтобы понять – Долтон мертв. А убийца Тома перед ней. Ярость взорвалась внутри террористки, да еще этот ненавистный неизвестный не спешил выполнять ее команды. Она вскричала вновь:
– На пол ствол, мразь! Или я размозжу тебе череп, выблядок!
На что убийца ее любовника произнес:
– Спокойно, красавица, спокойно, я сделаю все, что ты скажешь.
Милли едва сдержала себя, чтобы не нажать на спусковой крючок. Но сработал инстинкт самосохранения. Холодный разум террориста взял верх над эмоциями. Прайтон понимала, что в ближайшие минуты к дому прибудет группа спецназа, прорваться через которую ей не удастся. Одной! А вот с Тимохиным попробовать можно. Долтона, как это ни страшно, уже не вернуть, а подыхать рядом с ним в чужом городе чужой страны Прайтон не желала. Она должна использовать этого охранника как щит, но перед попыткой скрыться, прикрываясь этим живым щитом, выполнить работу, ради которой они с Томом пришли сюда и из-за которой Долтон уже не выйдет из этой проклятой квартиры.
Александр, просчитав намерения женщины-террористки, положил на пол пистолет, спросил у Милли:
– И что дальше?
Та оскалилась одичавшей, потерявшей потомство волчицей.
– А дальше ты заходишь в спальную комнату вонючего академика. Оттуда звонишь своим дружкам, чтобы не совались в дом. Потом я делаю то, ради чего мы и пришли сюда с напарником, а именно валю твоего академика.
– Ты уже убила его жену?
Тимохин старался держаться спокойно, уверенно, зная, что уверенность противника рождает видимую неуверенность у его неприятеля.
Прайтон крикнула:
– Да, убила!
– Ее-то за что?
– Тебя это волнует?
Александр вздохнул:
– Знаешь, красавица, вот чего я всегда старался избежать, так это войны с женщинами. Не по-мужски как-то убивать женщину, даже если она твой злейший враг.
– О чем ты лепечешь? Тебе сейчас надо думать, как самому выжить, а не рассуждать о сопливом благородстве. Пошел в спальню!
– Как скажешь! Но ты совершаешь грубейшую ошибку. Штурм квартиры я остановлю. Он и не потребуется, убить академика не дам.
– Кто тебя спрашивать будет?
– Спрашивать? Никто! Но я не допущу ликвидации Стебрина. А ты не посмеешь убить меня. Ведь тогда отсюда тебе выхода не будет. Останется одно: застрелиться рядом с подельником. Впрочем, тебя прибьют раньше этого. У тебя всего один-единственный шанс избежать гибели, и заключается он во мне. Только со мной ты сможешь покинуть этот дом. И только используя меня, попытаться скрыться, что в принципе, при определенных условиях и небольшом везении, маловероятно, но возможно. Думаю, такой львице, как ты, это по силам. Но чтобы совершить эту попытку, тебе надо выйти из квартиры. Так что выкинь из головы мысль убить Стебрина. Его смерть – это твоя смерть!
Прайтон внимательно посмотрела на Тимохина:
– В спальню, и звони своим псам!
Тимохин вошел в комнату. Не обращая внимания на оружие террористки и моля бога, чтобы у Стебрина хватило выдержки остаться там, где он находился, а не рвануть с криком безумца в спальню, Александр извлек из кармана сотовый телефон. Набрал номер Крымова. Начальник отдела спецмероприятий, прибывший к дому академика одновременно с тревожной группой и заместителем начальника Главного управления по борьбе с терроризмом, ответил тут же:
– Крым на связи!
– У меня проблемы, Вадим!
– Это мы уже поняли. Что произошло?
– На квартиру академика совершено нападение. Нападающие мужчина и женщина. Мужчину мне удалось нейтрализовать, а вот дама, убив Викторию Стебрину, сумела переиграть меня. В общем, ситуация такова…
Прайтон вскричала:
– Меньше болтай, говори о деле!
– Слышал, Крым, вопли этой ненормальной?
– Слышал! Ты поосторожней с ней, она, похоже, действительно ненормальная.
– В общем, ее требования таковы: никаких спецназовцев, никакого штурма, иначе она завалит меня и академика.
– Академик жив?
– Должен быть жив, если не дал дуба от страха, но он не под контролем террористки. Пока. Так что отведи штурмовую группу от дома и не предпринимай никаких попыток вмешаться в ситуацию. Мы с милой дамой как-нибудь сами разберемся. Да! Если выйдем из дома, ее не трогать! Все решать буду я! Ясно?
– Понял тебя, Саня! Отвожу спецназ, отхожу сам. О содержании разговора доложу Потапову.
– Хорошо! До связи, Крым!
– До связи, Саня! Прошу, будь осторожен.
Тимохин отключил телефон, взглянул на Прайтон:
– Ты довольна?
– Если бы ты знал, как я хочу пристрелить тебя!
– Не сомневаюсь. У меня аналогичное желание, вот только оружия, к сожалению, нет. Ну, что, будем готовить твой отход?
Прайтон на секунду задумалась, немного опустив глушитель пистолета. Этим тут же воспользовался Тимохин, выжидавший момента для атаки. Схватив с прикроватной тумбочки настольную лампу, он швырнул ее в террористку, сам же опрокинулся за кровать. Александр услышал хлопок, но боли не почувствовал. Пуля, видимо, вошла в постель. Однако вскрикнул:
– Твою мать!
И шмыгнул под кровать.
Прайтон, выстрелившая в момент, когда лампа врезалась ей в плечо, крикнула:
– Ах ты, сучонок! Значит, вот как? Получил пулю? Получил. Теперь мне терять нечего. И я буду убивать вас со Стебриным медленно.
Тимохин простонал:
– Тебе это не… удастся… ты сдохнешь раньше!
– Что?
Она прыгнула на кровать, рассчитывая увидеть на ковре раненого охранника, но Тимохин быстро прополз под кроватью и поднялся со спины разъяренной террористки. Та повернулась, но выстрелить уже не успела. Александр бросился на нее, выбив пистолет. Свалившись с кровати, на ковре, он без труда скрутил женщину и вырубил препаратом из второго шприц-тюбика со снотворным. Связал лоскутами из простыни на случай, если до акции террористы ввели себе сыворотку, нейтрализующую действие усыпляющих веществ. Вытащил ее на середину комнаты, забрал пистолет с глушителем, поднял свой «ПМ». Крикнул в спальную комнату:
– Господин Стебрин, вы живы?
С балкона донеслось:
– Не знаю. Кажется, жив!
– Понятно! Выходите, опасность миновала.
– Я не могу! Все онемело.
– Так через не могу. Возьмите себя в руки, вы же мужчина, в конце концов.
В дверях балкона показался бледный, растрепанный, совершенно не похожий на высокомерного директора Научно-исследовательского центра Стебрин.
Он сделал пару шагов и тут же опустился на кровать, указав трясущимся пальцем на террористку:
– Это она приходила убить меня?
Тимохин ответил:
– Она! С напарником, что лежит в коридоре.
– Вы убили их?
– Только мужчину. Эта, – он кивнул на Прайтон, – жива и невредима, только без сознания. Сожалею, но она убила вашу жену.
– Что вы говорите? В гостиной?
– Да!
– Но как она попала туда, ведь дверь же была закрыта?
– С лоджии. С крыши. Бандиты продумали все, чтобы убрать вас, даже наличие охраны.
– Я слышал, как вы разговаривали с террористкой. Я бы так не смог.
– От вас подобного не требовалось. Хорошо хоть догадались спрятаться на балконе. Иначе… но ладно, приходите в себя, из комнаты пока ни ногой. Следите за женщиной. Шевельнется, крикните, я встречу своих коллег.
Академик покорно кивнул растрепанной шевелюрой седых волос:
– Хорошо! А как же Вика?
– У вас будет время проститься с супругой.
Тимохин, обойдя усыпленную Милли, шагнул в прихожую. Достал сотовый телефон. Нажал клавишу вызова полковника Крымова. Тот, как и ранее, ответил сразу:
– На связи!
– Ты где, Крым?
– На улице. Готовы выпустить тебя с террористкой.
Александр отчетливо слышал в голосе боевого товарища напряжение.
– Расслабься, полковник! Проблема снята, террористка нейтрализована.
– Да? Тебе это все же удалось?
– Согласись, Крым, было бы просто смешно, если бы командир особой группы, в конце концов, не переломил бы ситуацию. Я не хочу, чтобы надо мной насмехались.
– Мы с Потаповым к тебе!
– Давайте. И захватите людей. Вынести трупы и тело спящей террористки.
– Ты усыпил ее?
– Для страховки. Яростная слишком бабенка попалась.
– Понял! Встречай!
Через минуту Тимохин впустил в квартиру Потапова, Крымова и группу бойцов с носилками.
Потапов пожал руку Тимохину:
– Молодец, Саня! Благодарю за службу!
Крымов похлопал друга по плечу:
– От меня тебе тоже благодарность.
Александр усмехнулся:
– Служу царю и отечеству.
Офицеры прошли в спальную комнату, где на кровати восседал дрожащий то ли от холода, с балкона тянуло прохладой, то ли от нервного напряжения Стебрин.
Дождавшись, пока вынесли тело террористки, Потапов спросил у академика:
– Ну, как себя чувствуете, Павел Алексеевич?
– Плохо!
– А могло быть гораздо хуже, не выставь мы в вашей квартире пост охраны. Сейчас вас с женой отвезли бы в морг. Теперь убедились, что вы своим дружкам после похищения Андорина живым были не нужны? Или и сейчас будете утверждать, что не имеете к похищению профессора никакого отношения?
