Доктрина зависимого возникновения в тибето-монгольской схоластике - А. Донец

Поскольку жажда определяется не только как обусловленное ощущением желание, но и как обуславливающее девятый член – приверженность, представляющую собой усилившуюся жажду, то желание не расставаться с блаженством является жаждой, которую называют жаждой желаемого ('dod pa), а желание снова стать обладателем блаженства, представляющее собой более сильную жажду и содержащее элемент пристрастия ('dod chags) и привязанности (chags pa), является приверженностью. Желание расстаться со страданием – жажда, называющаяся жаждой страшащейся ('jigs pa), а желание никогда не иметь с ним дела – приверженность. Желание не расставаться с жизнью – жажда, называющаяся жаждой существования (srid pa), а желание получить новое существование – приверженность [Суматишилабхадра, л. 19-20].

Говорят еще о третьем виде жажды – жажде существования (srid pa'i sred pa), когда «из-за опасения, страшащегося прерывания собственного [бытия], желают нового существования» [Гедун Дандар, 2, л. 14]. Сюда следовало бы отнести и желание не расставаться с жизнью. В известном смысле эту жажду можно истолковывать как нежелание расставаться с индифферентностью, связанной с жизнью, поскольку по смерти, как полагают, нет никаких ощущений вообще, и желание обрести индифферентность снова. Но даже если признать желание нового существования именно желанием ощущения индифферентности, то и тогда это будет не жаждой, а приверженностью, жаждой будет только желание не расставаться с индифферентностью. Поскольку же с существованием связаны не только индифферентность, но и другие ощущения, то не следует отождествлять желание в отношении индифферентности с желанием в отношении существования. Поэтому даже желание не расставаться с жизнью, имеющее своим объектом именно существование, а не ощущение, нельзя называть жаждой, относящейся к восьмому члену. Поэтому Цзонхава определяет жажду – восьмой член как желание не расставаться с блаженством и желание расстаться со страданием [Чже Цонкапа, 1995, с. 79].

Отличительной чертой жажды как восьмого члена является то, что она осуществляет «вскармливание» (gso bar byed pa) отпечатка деяния-кармы [Гедун Дандар, 2, л. 14]. Как это происходит? Некий человек по каким-то мотивам впервые выпил вино. Это деяние оставило в сознании отпечаток (bag chags). Вино вызвало у него представление о приятности, это – соприкосновение. Затем возникает удовольствие – переживание блаженства, это – ощущение. Ощущение блаженства породило желание не расставаться с ним, это – жажда. Когда блаженство начинает уменьшаться, он из желания не расставаться с ним снова пьет вино, это – «вскармливание» отпечатка деяния жаждой. На другой день у него возникает желание снова испытать блаженство опьянения, это – приверженность. Если он из-за этого желания снова пьет – это «вскармливание» отпечатка деяния приверженностью.

Другой случай. Человека укусил комар. Укус вызвал у него представление о неприятном, это – соприкосновение. Затем возникает неудовольствие – переживание страдания, это – ощущение. Возникает желание избавиться от страдания, это – жажда. Из-за этого желания он убивает комара, это деяние, оставляющее в сознании отпечаток. Если при этом его снова кусают комары, и он из желания избавиться от страдания убивает их, это – «вскармливание» отпечатка деяния жаждой. Если он видит, что вокруг летает много комаров, у него возникает желание предотвратить будущие страдания от их укусов, это – приверженность. Если из-за этого желания он распыляет яд и убивает комаров, это – «вскармливание» отпечатка деяния приверженностью. Эти примеры аналогичны приведенным Суматишилабхадрой [Суматишилабхадра, л. 19-20], но содержат более полный набор элементов, необходимых для демонстрации «вскармливания» жаждой и приверженностью.

Теперь можно перейти к определениям. Жамьян Шадба называет жаждой обладание радостью – dga ba [Жамьян Шадба, 1, л. 14]. Этот термин означает, что кому-то нравится что-то и он относится к нему с радостью. Но это чувство, которое не содержит характерной для желания устремленности. Кроме того, эта радость может относиться только к жажде желаемого. Гедун Дандар описывает жажду как жажду своего объекта, «вскармливающую» деяние [Гедун Дандар, 2, л. 14]. Но это только указывает на функцию, но не вскрывает сущность. В другой работе он определяет ее как желание не расставаться со своим объектом [Гедун Дандар, 1, л. 5]. Это тоже неверно, поскольку исключает жажду страшащуюся. Суматишилабхадра толкует жажду как желание, возникающее при переживании трех видов ощущений [Суматишилабхадра, л. 19]. Но жажда существования не относится к восьмому члену. Цзонхава определяет жажду как желание не расставаться с блаженством и желание расстаться со страданием [Чже Цонкапа, 1995, с. 79]. Но здесь тоже отсутствует ряд моментов, характеризующих жажду именно как восьмой член.

Учитывая вышеизложенное, можно сделать следующее определение жажды:

«Жаждой как восьмым членом зависимого возникновения является возникающий, опираясь на ощущение – седьмой член, психический элемент порочной активности ума, представляющей собой желание не расставаться с блаженством и расстаться со страданием, «вскармливающее» отпечаток деяния санскары – второго члена, осуществляющий забрасывание, и служащее условием возникновения приверженности – девятого члена, причем все эти члены относятся к одному циклу зависимого возникновения».

Границы существования жажды – от реализации ощущения до реализации приверженности [Жамьян Шадба, 1, л. 14].

По своей сути жажда и приверженность являются клешами, вызывающими неуспокоенность (ma zhi bar byed pa) ума, из-за которой совершаются деяния типа овладения желаемым и т. д., что приводит к накоплению кармы. Поэтому считаются причинами, вызывающими осуществление перерождения [Суматишилабхадра, л. 20].

При объяснении второй из четырех истин святого – истины «возникновения всего» (kun 'byung) обычно говорят о деянии – карме и клешах как причине перерождений. При объяснении же клеш говорят, в основном, о жажде. Хотя конечной причиной перерождений и является неведение, но главной (gtso bo) считается жажда, поскольку она вездесуща (thams cad du 'gro ba) – действует во всех обстоятельствах, временах, областях и может быть временным побудителем (dus kyi кип slong) благих, неблагих и т. д. деяний. Именно поэтому при объяснении прекращения страдания в Сутрах часто говорится: «С устранением жажды благодаря пониманию соответствующего истинному характеру сущего (tshul bzhin) прекращаются деяния сансары…» [Гедун Дандар, 4, л. 72Б-73А].

Жажда имеет место у существ трех Миров. Имеется отвергаемая видением и отвергаемая созерцанием. Имеется у обычных существ. При постижении истины жажда исчезает, хотя ощущения и имеют место[135]. По некоторым данным, именно жажда определяет направленность промежуточного существования, т. е. каким будет следующее рождение [Гедун Дандар, 2, л. 14].

На картине, изображающей «Колесо сансары», жажда представлена в виде человека, пьющего вино. Пьющему вино «никогда не бывает мало»: он все пьет и пьет и никак не может остановиться, расстаться с блаженством опьянения. Если же он пьет с похмелья, то устраняет этим страдание.

3.9. ПРИВЕРЖЕННОСТЬ (UPĀDĀNA; NYER LEN)

Санскритское название этого члена – upādāna есть наименование деятеля или действия, образованное от глагола upāda, имеющего такие значения «получать, брать, выбирать, потреблять, начинать, собирать, применять» [Кочергина, 1987, с. 129]. Тибетский эквивалент – nyer len означает «захватывание, получение, собственность», а буквально – «получение близко» [Рерих, вып. 3, с. 266]. Обычно этим термином обозначаются скандхи, собственность, девятый член.

В Сутре «Десяти ступеней» сказано: «Приверженность – полностью возросшая жажда» [Чандракирти, 1912, с. 187]. При рассмотрении жажды было указано, что приверженность – это желание стать обладателем блаженства и не допускать страдания. Само по себе это более сильное желание, чем желание жажды. Чтобы подчеркнуть этот момент, приверженность называют страстным желанием, страстью, пристрастием ('dod chags) [Гедун Дандар, 2, л. 6]. При описании подразделения приверженности на четыре вида Цзонхава поясняет, что оно делается с точки зрения объекта [Чже Цонкапа, 1995, с. 79]. Отсюда можно заключить, что если объектами жажды являются ощущения блаженства и страдания, то у приверженности они уже иные. Это те элементы, с которыми человек соотносит возможность обретения блаженства и недопущения страдания. С этим, вероятно, связано и то, что приверженность определяется не просто как желание страстное, но и как сильно привязанное (shin tu chags pa) к своему объекту [Гедун Дандар, 2, л. 6]. Обычно термин nyer lеn переводят как привязанность [Дандарон, 1996, с. 15]. Но поскольку в качестве эквивалента привязанности в тибетском языке используется другой термин – chags pa и привязанность является лишь особым элементом приверженности, то переводить так неприемлемо, если речь идет о тибето-монгольской концепции зависимого возникновения. Термин же «приверженность», происходящий от глагола «ввергать», означает активную привязанность. Это желание, которое постоянно ввергает в некие деяния, побуждает к ним из-за привязанности к неким объектам.