Литературная Газета 6344 ( № 43 2011) - Литературка Литературная Газета

Петляет меж холмов пологих

Певунья-речка, егоза.

Вспоили чистые истоки

Тебя водой, Куюргаза.

Ты своенравна и игрива,

И негой ласковой полна.

Расчёсывает пышно гриву

На быстряках твоя волна.

То в камышах струит недвижно,

То дремлет в сонных омутах.

И что-то шепчет еле слышно

С улыбкой тайной на устах.

Под ветром гнётся непокорно

Вдоль речки тонкая лоза.

Красавица в парче узорной,

Урала дочь, Куюргаза,

О чём поёт, о чём вздыхает

Твоя бурливая волна?

Быть может,

с грустью вспоминает

Легенд седые времена.

Ей видятся без края степи,

Манящий, дикий их простор.

Орёл, свободный, словно ветер,

В полёте крылья распростёр.

По берегам несутся с гиком

Батыры на лихих конях.

В руках блестят клинки и пики,

Пылится оренбургский шлях.

И Салават, и друг Кинзя

С Куюргазой навек сроднились.

Судьба их - гордая стезя

В стихи и песни воплотилась.

Народ сквозь годы прямиком

Прошёл, преодолев невзгоды.

Ведь с материнским молоком

Впитал он тайный зов свободы.

Здесь братства нашего исток

И дружбы семена взрастали.

Здесь слились Запад и Восток,

Тот сплав - прочней

дамасской стали!

И все с младенчества народы

Роднит связующая нить

И к нам взывает: сохранить

Тот дух некупленой свободы!

[?]Над речкой шелестит осока,

Мерцают  отблески зарниц.

Упьёмся мы шипучим соком

Степных горячих кобылиц.

Но что за звуки вдалеке?

И ты замрёшь в оцепененье,

Когда услышишь на реке

Курая трепетное пенье...

...Горят костры, и молодёжь

Седым внимает аксакалам.

Но вот и утро занялось,

И дым костров уже растаял.

Путей в былое не найдёшь.

Оно, как гордый конь, взвилось

И в степь ночную ускакало...

Да, к прошлому возврата нет.

Степь опоясана асфальтом.

Прогрессу дан зелёный свет,

Он стал необратимым фактом.

Твои вчерашние батыры

Сегодня - с веком наравне -

И бизнесмены, и банкиры.

Им служат факс и Интернет.

С мотором в сотню лошадей

Гоняют лихо по дорогам.

И на приёмах - средь гостей -

Увидишь их в костюмах строгих.

И быть бы жизнью им

 довольными.

Гордиться собственной судьбой.

Но почему порой так больно

По сердцу резанёт тоской?

Тогда на "Волгах" и на "вольво"

Они спешат в заветный край,

Где веет духом древней воли,

Где так пронзителен курай!

Там с заповедного кургана

Всё видно далеко вокруг.

И ветер запахом дурманным

О днях иных напомнит вдруг...

И пусть непрошено слеза

Порою застилает взоры,

Спасительны, Куюргаза,

Твои ковыльные просторы!

И в горле не сдержать комок

От безоглядного раздолья.

Так хочется той древней воли

Испить хотя б один глоток!

Тогда и сердце усмирится,

И ты с воспрянувшей душой

В пучину жизни устремишься

До новых встреч с Куюргазой!

Виктор ЛЯЗИН

Настроение                                                                                                                                        

У какого берега,

 у какого камешка

Пароход пропишется,

 якорь упадёт,

Ветер успокоится,

 выйду неприкаянный

Посмотреть волнительно,

 не меня ль кто ждёт.

Не пойду на станцию,

 не хочу автобусом,

Босиком по травушке,

 заряжу пешком,

Пожеланье сбудется,

 отыщу на глобусе

Деревеньку малую,

 неприметный дом.

Не тревожить путника,

 упрошу хозяина

Стрелочку у ходиков

 влево повернуть,

Погостить у юности

 хочется отчаянно,

За калитку прошлого

 мельком заглянуть.

Где же потерялися

 годы жизни лучшие,

На какие подвиги

 времечко ушло,

Отворить калиточку

 вряд ли уж получится,

В зеркало посмотришься

 станет несмешно.

Яблоня посажена,

 что же мучит грустью,

Молча с фотографии

 сыновья глядят,

Их с чужого берега

 скоро не отпустит

Старое поверье,

 за морями клад.

Что ты, ветер, кружишь,

 не внимая боли,

Не подскажешь детям,

 что их дома ждёшь,

Клад зарыт межою,

 меж ручьём и полем,

Под своим порогом

 ключ к нему найдёшь.

Сединой отметится

 жизни серединочка,

Для кого покажется

 простеньким сюжет,

Соколом объявится

 у крыльца кровиночка,

Комом в горле схватится

 тихое "привет".

***

Мы идём по России: купола, купола,

Ты спросил, где граница недалече была,

Я ответил с улыбкой,

                        под малиновый звон,

Нет границ у России, у неё - горизонт.

Беседа с отцом

Память сердца близкий образ будит,

Ты приходишь словно наяву,

Сбросив паутину скучных буден,

Расспросить, чем я сейчас живу.

Мы с тобой историки по школе,

И недаром ты учил меня,

Рассуждая о вселенском горе,

Воду брать из ближнего ручья.

Не будить преданий бородатых,

Не тревожить тайны пирамид,

Сладкий сок с берёзовых стигматов

По весне живое воскресит.

Луч очистит небо от ненастья,

Жизнь пойдёт знакомой колеёй,

Мерой человеческого счастья, -

Мне опять поговорить с тобой.

Беседа с дочерью                                                                                                           

Может, для неспешных откровений,

Между дел мирских и суеты,

Одолжить осколочек у времени

Мудрецам не хватит простоты.

Разыскать щемящее успею,

Извини, коль где-то повторюсь,

Памятью ушедшее согрею,

Радость возвращая через грусть.

Не дразни слезой свои реснички,

Тушь грозит пролиться невзначай,

На твоём серьёзном с детства личике

Притаилась взрослая печаль.

Что же мне для счастья не хватает -

Снится уж какую ночь подряд -

Мы идём и весело болтаем

По тропинке нашей в детский сад.

Убегает время, не удержишь,

Кони мчатся, чуя седока,

Отражает речка, как и прежде,

Только это - новая река.

***

И лес

Скелетными ветвями

Стоит расстрелянный ветрами,

И одиноко лист кружит,

И в стылой луже отражаясь,

В грехах своих не признаваясь,

Душа

         раздетая

                       дрожит.

Проза Якутии

Проза Якутии

ПРОЗА ЯКУТИИ

Книга жизни

Владислав АВДЕЕВ

Деревушка Боровая, что выстроила избушки в ряд на крутом берегу реки, ничем особенным похвастаться не могла. Стоял, правда, возле клуба памятник. Семёну Китаеву. Командиру красного отряда, что храбро сражался против колчаковцев, но в наше время герои Гражданской войны как бы в опале, да и исчезли пионеры, что прежде в майские и ноябрьские праздники застывали возле памятника в почётном карауле. И потому самой заметной личностью, достопримечательностью села была перешагнувшая девяностолетний рубеж предсказательница и знахарка бабка Фаина. Вот она-то, когда на пригорках стаял снег и от нагретых солнцем домов запахло тем особым весенним запахом, сказала, сидя на лавочке, собравшимся бабам:

- Беда идёт на деревню, а с какой стороны - не ведаю. Но большая беда будет, ох большая[?] Пошто Господь не дал умереть раньше[?]

Бабы тут же разнесли её слова по деревне, но односельчане отнеслись к этой новости спокойно, никто не заохал, не стал гадать, откуда может беда нагрянуть, выслушали - и всё, хотя бабка Фаина славилась точностью предсказаний. Общее настроение, пожалуй, выразила Ульяна Хорошева:

- Да какая беда может навалиться? Хуже той, что принесла в деревню новая власть, уже не будет.

Действительно, до предсказаний ли было деревне, скоро пахать, сеять, а нет запчастей для ремонта тракторов, нет дизтоплива, кончились корма[?]

Вспомнили о бабкиных словах, когда в своём доме сгорели супруги Клепиковы, но это мог предсказать каждый - Клепиковы пили, не просыхая. Вспомнили и тут же забыли, не до этого было. Дождь, потушивший остатки клепиковского дома, останавливаться не собирался, а лил и лил. К вечеру вроде утихал, но за ночь ветер опять подгонял тучи, и всё начиналось снова[?]