Жандарм 3 - Никита Васильевич Семин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Непроизвольно из меня вырвался смешок.
— Вам таки что-то показалось очень веселым? — напрягся Лев Моисеевич. — Не поделитесь? Я очень уважаю юмор и готов с радостью показать все свои немногие оставшиеся зубы, но право слово, есть ли причина?
— Пожалуй, — постарался я успокоиться. — Уж больно гротескно выглядит наша компания со стороны.
— Мда? — не поверил еврей. — Вы разбиваете мое больное сердце, а оно дорого мне как память. В нем слишком много воспоминаний, которые не хотелось бы потерять.
— Давайте, перейдем к делу? — поспешил я сменить тему.
— Полностью «за», хотя и теряюсь в догадках, чем вам помогут мои старые пейсы.
— Причем здесь ваши пейсы? — не понял я.
— Ну как же? — всплеснул руками еврей. — Я таки услышал лишь, что вам нужен какой-то артефакт. А мои пейсы в Москве — один из немногих настоящих артефактов нашей религии. Увы, но по старому закону, носить их можно лишь в наших национальных одеждах. А многие собратья, да прольются невзгоды на их головы, предпочтут большой куш, чем следовать старым заповедям.
— Нет, ваши пейсы мне без надобности.
— Какое облегчение, — выдохнул Лев Моисеевич почти искренне. — Но тогда о чем разговор?
— Мне нужен артефакт защиты. Чтобы первый, самый опасный неожиданный удар, не стал для меня последним.
— И ви таки подумали, что у старого иудея такая реликвия могла заваляться? — со скепсисом в голосе спросил Лев Моисеевич.
— Так подумал Сергей, а я ему верю.
Посмотрев на парня, лавочник пожевал губами и вежливо попросил дать ему время «посмотреть на чердаке — авось хозяйственная Сарочка убрала что-то подальше от глаз, чтобы не потерялось».
Расставшись на этой ноте, я попрощался со слегка расстроенным из-за отсрочки Сергеем и отправился к Ольге.
Конкретное время, когда я хочу с ней встретиться, я Сашке не называл, но надеялся, что девушка уже была дома. Так в принципе и оказалось. Вот только организованная девушкой встреча оказалась для меня полной неожиданностью.
После стука в дверь в комнату Ольги, раздался ее уточняющий вопрос, кто пришел, а услышав меня, она тут же распахнула дверь и втянула меня внутрь. Захлопнув за моей спиной дверь, девушка тут же впилась жарким поцелуем в мои губы, не дав мне даже рта раскрыть и что-то сказать. Лишь через долгие две минуты она оторвалась от меня и, с улыбкой и возбуждением смотря мне в глаза, повела на кровать.
В комнате царил полумрак. Шторы были задернуты, на столе горели свечи, освещая бутылку с распечатанным вином и парой бокалов. Один из них был уже частично наполнен. Видно Ольга надеялась на романтический вечер, но по какой-то причине не дождалась моего прихода и начала «угощаться» раньше. То-то во время поцелуя я почувствовал вкус алкоголя на губах. На самой девушке кроме тонкой ночнушки ничего не было. Да и она слетела почти мгновенно, когда мы оказались возле кровати, а Ольга начала покрывать меня поцелуями, попутно раздевая. Былое желание «расставить все точки» и перестать проводить с Ольгой ночи испарилось под напором ее страсти.
Удовлетворить изголодавшуюся по моему вниманию Ольгу удалось лишь часа через два. Лежа на спине, я чувствовал, как пальчик девушки блуждает по моей груди.
— Гриша, — прошептала она, поерзав головой на моей руке и еще сильнее запрокинув свою ногу на мое тело. — Я кажется тебя люблю.
Я еле подавил тяжелый вздох. Все же это случилось. Зря я сейчас сорвался и поддался напору Ольги. Мог бы и потерпеть, а как теперь вести себя с ней?
— Гриш? — так и не дождавшись моей реакции, подняла она голову и взглянула в мои глаза. — Не говори ничего, — ее прелестная головка снова опустилась на мою руку, а голос стал грустным. — Просто побудь со мной...
— Мальчишки дома одни...
— Ничего с ними не станется, — перебила меня Ольга. — Как-то же они жили без тебя. И даже без родителей. Не под открытым небом. Одну ночь и без тебя побудут. А вот со мной ты может быть уже и нет, — совсем шепотом закончила она так, что я еле услышал.
Отрицать ее предположение я не стал.
Утром Ольга старалась вести себя как обычно. С улыбкой предложила остаться на завтрак, а когда я отказался, с такой же улыбкой проводила до двери и даже поцеловала на прощание. Правда лишь в щеку. Прежде чем пойти в институт, я решил заскочить домой и убедиться, что у Сашки с Сенькой все в порядке. Дормидонт Поликарпович на входе в дом встретил меня неласково.
— То приходите среди ночи, то даже не ночуете дома. И ладно бы, понимаю, дело молодое. Но вы хоть предупреждайте! — вскинул он обиженно руки. — Я же вас жду! А ну как — придете, а достучаться не сможете? Нет-с, Григорий Мстиславович, нельзя так с людьми, — покачал он головой.
— Извините, — стало мне немного стыдно перед консьержем, что честно и старательно выполнял свою работу. — Не могу обещать, что такого не повториться. Все же я планировал вернуться, но не получилось. Сами понимаете, в жизни разное бывает.
Консьерж немного побурчал себе под нос о том, какая беспокойная пошла молодежь, а я уже двинулся к лестнице, когда меня нагнал его голос.
— Да, Григорий Мстиславович, вас же искали!
— Кто? — тут же обернулся я.
— Некто Богданов Виталий Эрнестович. Представился стряпчим и сказал, что хочет передать вам какие-то бумаги, но лично. Мне их не оставил. Он еще во вторник приходил, да вы так поздно возвращались, а утром так быстро убегали, что я просто не успевал вам ничего сказать!
— Спасибо, что сейчас сказали. Он не передал, как с ним можно связаться?
— Да, оставил свой адрес и номер телефона.
Получив у консьержа оставленные стряпчим Боголюбова контактные данные, я тут же воспользовался телефоном, что стоял на столе у Дормидонта Поликарповича. И впервые столкнулся с необходимостью не лично набирать номер, а диктовать его девушке-оператору. До этого
