Твоя правда (СИ) - Грэй Дана

- Ничего, - тупо сказала я, - ты можешь идти. Скажи остальным, что я еду домой.

- У тебя нет машины, - заметил он.

Я равнодушно пожал плечами. - Я могу сесть на поезд.

Он поморщился.

- Я не знаю, что происходит, но мне кажется, что тебе сейчас не стоит оставаться одной.

Во мне снова зажглась искра огня.

- И ты думаешь, что я должна быть с тобой вместо этого?- Прямо спросила я.

Его лицо не изменилось.

- Я думаю, что за углом есть хорошая кофейня, где мы можем посидеть и скоротать время, пока они не закончат экскурсию. И, - добавил он, когда я собралась заговорить, - если честно, я тоже не в настроении выслушивать всякую чушь про ведьм.

Горечь скрутила мой желудок. - А как же Бьянка?- Спросила я с ядом в голосе.

Что-то непонятное промелькнуло в его глазах. - Она поймет, - мягко сказал он. - Пошли.

- Я не соглашался на это, - сказала я ему, но все равно последовала за ним, потому что это было лучше, чем оставаться там, лучше, чем думать, где, черт возьми, Питер может быть прямо сейчас, лучше, чем предполагать абсолютно худший сценарий, в котором я получу звонок от Патрика, который скажет мне, что он потерпел неудачу, и что Питер мертв.…

Чья-то рука скользнула в мое сознание, крепко сжала его, выдергивая меня из моей головы. Риверо не смотрел на меня, просто продолжал идти, держа меня за руку, и на какое-то мгновение мой разум опустел, и я позволила себе увлечься человеком, который, несмотря ни на что, заботился обо мне достаточно, чтобы вытащить меня из самых темных мест.

Глава 31

Я села у окна, пока Риверо делал для нас заказы. Усталость овладела мной, и я поняла, как устала от того, что все время была взвинчена, будь то из-за Риверо или моих братьев. Я просто чертовски устала быть злой, или нерешительной, или защищаться от всего плохого.

"Дай мне передохнуть", - взмолилась я. - "Не думай об осложнениях. Просто оставь меня в покое, хоть раз".

Но мой разум был упрямой, злой штукой. "Риверо-последний человек, с которым тебе следует быть рядом", - заметил он. - "И об осложнениях следует подумать, если ты все же хочешь составить план, как заставить Питера признаться.

Борьба с собой сделала меня еще более усталой, и поэтому я просто остановилась.

Когда Риверо занял свое место напротив меня, на столе появились две чашки кофе.

- Я принес тебе латте, - сказал он, не сводя с меня глаз.

Я посмотрела на свой кофе.

- Откуда ты знаешь?- Спросила я, и, несмотря ни на что, мое сердце забилось быстрее в груди, даже неистово. Я никогда не говорила ему, какой кофе мне нравится.

- Помнишь тот день в "Старбаксе"?- сказал он, и губы его дрогнули. - Когда я вел себя как придурок, потому что ты разозлила меня, игнорируя мое существование, стоя в очереди.Тогда, ты взяла себе именно латте.

Он вспомнил. Это случилось однажды, и так давно, что я наверняка забыла бы об этом. Но он вспомнил, и еще более страшная мысль пришла мне в голову: он помнит все, когда дело касается меня.

Я отбросила эту мысль.

- Спасибо, - сказала я, потягивая кофе, и снова отвернулась к окну.

Мы пили молча. Похоже, Риверо понял, что я не в настроении разговаривать, и дал мне пространство. Когда наши чашки опустели, у него зазвонил телефон, и он сказал:

- Они выйдут через десять минут.

Паника нахлынула на поверхность моего сознания так быстро, что я поняла, что должна уйти. Сейчас. Вскочив на ноги, я сказала:

- Я иду домой.

Риверо вскочил следом и схватил меня за руку прежде, чем я успела моргнуть.

- Нет, - сказал он, поморщившись, - останься. Я напишу им, что они должны идти дальше без нас.

Моя паника немного улеглась, и я повернулась, чтобы посмотреть на него, чувствуя слезы в моих глазах. - Со мной все будет в порядке, - прошептала я, - кроме того, твоя девушка...

- Она поймет, - оборвал он меня, повторив то, что сказал раньше, и набрал на телефоне смс, прежде чем снова посмотреть на меня и увидеть проклятые слезы, которые все же пролились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я не могла их остановить. Я не могла забрать их обратно, не могла отвернуться от его пристального взгляда. Моя тревога за Питера, мой гнев на все происходящее... все это было слишком для меня, чтобы одновременно пытаться справиться и с Диего Риверо. И как раз в этот момент Риверо мягко подвел меня к моему креслу, взял свое и поставил рядом с моим, а его руки обвились вокруг меня, и он молча прижал меня к себе.

Тепло, безопасность, которую я чувствовала в его объятиях, вызвали бы слезы на моих глазах, если бы я уже не плакала, мои руки схватили его за рубашку, все во мне впиталось в защищенность, с которой он прижимал меня к себе, ласкал мою спину и позволял мне выплеснуть все это.

Это был тихий плач. Единственным признаком того, что я плакала, была легкая дрожь в плечах и слезы, которые я прятала, уткнувшись головой ему в грудь.

Не знаю, как долго я плакала. Я просто знаю, что в какой-то момент слез больше не было, и невыносимая беспомощность сменилась пустотой. Но мне не хотелось покидать объятия Риверо. Я не хотела отпускать его. Я чувствовала себя в его объятиях так тепло и безопасно, что это было захватывающе. Потому что в тот момент я не чувствовала себя такой одинокой, и я не чувствовала себя такой опустошенной, как в поезде, возвращающемся в Бостон.

Но это не могло продолжаться долго. Риверо был не из тех, на кого я могу опереться. И поэтому, с глубоким сожалением, я глубоко вздохнула и откинулась назад.

- Теперь я в порядке, - сказала я ему хриплым голосом.

Он, казалось, сомневался, и я видела, что он хочет задать мне несколько серьезных вопросов, но я умоляла его глазами оставить все как есть. Чтобы ни на что не отвечать. Чтобы не использовать мою уязвимость в этот момент и заставить рухнуть остатки моего сопротивления. И он, казалось, понимал, что если сейчас надавит, то это будет конец всему, что между нами было.

Поэтому он просто грустно улыбнулся мне и сказал: - Я здесь, и весь в твоем распоряжении, Харпер.

Я знала, что, должно быть, ужасно выгляжу с опухшими от слез глазами, и мне было стыдно, что я разорвалась в его объятиях, и все же я обнаружила, что фыркаю совсем не по-женски.

- Господи, Риверо, неужели ты убьешь себя, если будешь называть меня настоящим именем?

Он пожал плечами, но его лицо смягчилось, а глаза наполнились весельем.

- А зачем мне это делать, когда так весело смотреть, как ты нервничаешь?

Я прищурилась.

- Теперь понятно, какой ты все-таки друг.

Его глаза загорелись. - Значит ли это, что между нами все снова в порядке?

- Ну, после твоей сегодняшней доброты, у меня просто нет другого выхода. - Сказала я, наполовину раздосадованная тем, что ему удалось проникнуть в мое сердце глубже, чем когда-либо прежде.

- Я никогда раньше не был оскорблен своей добротой, - заметил он с легким смешком, но его глаза были мягкими. - А теперь, Харпер, - сказал он многозначительно, и я закатила глаза, - раз уж мы в Салеме, что бы ты хотела сделать?

Это был напряженный вопрос. Что я действительно хотела сделать, так это первым же рейсом вылететь в Нью-Йорк и быть там, чтобы защитить моего маленького брата. Но теперь, когда моя голова прояснилась, я поняла, что ничего не могу сделать. Было тяжело, мучительно признаться в этом самой себе, но я должна была доверять Патрику, потому что другого выхода не было. Я не могла рисковать и получить судебный запрет.

И поэтому я решила позволить себе почувствовать, что я просто еще одна девушка, живущая другой жизнью, пусть даже всего на один день.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Я слышала, там есть дом с привидениями, - сказала я, робко улыбаясь Диего, который улыбнулся в ответ.

Глава 32

Дом с привидениями был ошибкой. Я была нервным, пугливым котом, ненавидела фильмы ужасов, потому что слишком легко пугалась, и дом с привидениями оказался последним местом, где должен был находиться такой человек, как я.