Толлеус, искусник из Кордоса - Анджей Ясинский

Взглянув истинным зрением, бывший настройщик сразу же понял, что привлекло внимание подростка — аура «белых» была явно не простая.

— Чародеи ли? — нахмурился он, с сомнением разглядывая удаляющуюся группу.

— А кто же еще? — ответил Оболиус, приняв вопрос на свой счет.

— Молодой ты еще! И глупый! — наставительно произнес Толлеус. — Разве не видишь: одежда одинаковая, аура странная? — Эти люди больше похожи на жрецов, чем на чародеев!.. Впрочем, аура не жреческая, — добавил он, глядя им во след.

— Давай-ка догоним их и спросим, кто такие и где здесь чародейские школы, — наконец, решил старик.

Несмотря на возраст, старички шли вперед очень бодро — пешком Толлеус бы их ни за что не догнал. Даже ребятня бежала бегом, чтобы поспеть за ними. Однако лошадь давала искуснику в этом плане неоспоримое преимущество. Пустив животное галопом, путешественники мигом настигли хвост колонны.

— Эй, малец, это кто такие? — крикнул старик босоногому постреленку, тыча посохом в возглавляющих шествие старцев.

— Это Железные Братья! — с восторгом ответил тот, улыбаясь щербатым ртом.

— Кто? — не понял старик.

— Правда?! — встрепенулся Оболиус, повернувшись к мальчишке. — Не врешь?

— Честно! — снова улыбнулся пацан.

— Господин, давайте посмотрим! — с мольбой в голосе затянул помощник. — Пожалуйста!

— Что смотреть-то? — рассердился Толлеус. — Говори толком!

— Выступление Железных Братьев! Говорят, это так здорово!

— Что за выступление? — в конец опешил искусник. — Это что, артисты?

— Да нет же! Это… Они умеют, что никто не умеет. Их нельзя убить!

— Бессмертие? Воскрешение?.. — Глаза у старика загорелись. Вечная жизнь — это как раз то, что он искал. В добрый час пересеклись пути его и этих людей. Торопиться не стоило, поэтому искусник велел помощнику просто ехать следом. Он хотел сначала понаблюдать и разобраться, что происходит.

Процессия попетляла по Бронзовому Кольцу, увеличившись как минимум втрое за счет новой ребятни. Как заметил старик, местные в большинстве своем оставались на месте, лишь провожая колонну взглядами, зато дети торговцев, недавно приехавших в город, неслись следом как угорелые. Взрослые тоже с интересом посматривали во след, но не спешили бросать свои дела.

Наконец, колонна вынырнула на небольшую площадь. По утрам местные жители торговали здесь овощами и фруктами, молоком и хлебом, а к вечеру разбредались по своим домам. Впрочем, сегодня обычная тишина и пустота уступила место какому-то торжественному мероприятию. Язык не поворачивался назвать происходящее обычным представлением бродящих артистов — слишком торжественно все было обставлено. Люди в белых одеждах неподвижно замерли небольшими группами, горели факелы, хотя солнечного света еще было достаточно, в центре высился небольшой наспех построенный помост, на котором были расставлены разные приспособления: большая жаровня, башенки из каменных брусков, к небу вздымался целый лес тонких кольев. Нашлось место даже самой настоящей плахе с огромным топором, каким мясника разделывают туши животных. Здесь же, рядом со сценой, перебирали копытами, нервно фыркая, четыре рослых жеребца, а с другой стороны высилась едва ли не до крыш домов куча хвороста.

Все места возле помоста были заняты — детвора обступила его очень плотно. Смотреть выступление издалека старик не собирался. Пуская дети торговцев тянут шеи — ему такое не положено ни по возрасту, ни по статусу. Однако, похоже, мест для уважаемых зрителей здесь предусмотрено не было. Ни трибуны, ни балконов. Хотя глупо было бы ожидать найти все это на бесплатном мероприятии для детей. Последнее обстоятельство немного смущало Толлеуса: вряд ли здесь будет что-то серьезное, иначе бы просмотр стоил бы денег, и сейчас здесь толпились бы зажиточные горожане, а не босоногие отпрыски мелких торговцев.

Немного помявшись, искусник все же решил посмотреть выступление: все равно он собирался поговорить со странными Железными Братьями, открывшими секрет вечной жизни. И вряд ли это ему удастся сделать до окончания мероприятия. Однако, лезть в толпу совершенно не хотелось. Тут не нужно быть провидцем, чтобы предвидеть угрозу для кошелька и содержимого карманов. И что тогда? — Положить полплощади, пытаясь вернуть похищенное? Нет, тут лучше подстраховаться и использовать Искусство загодя! Час-два использования защитного кокона — ощутимо, конечно, для скудных запасов маны. Но что делать? Как ни экономь — все равно не хватит. Так что либо удастся найти ее источник здесь, либо нужно будет уезжать раньше срока. Или…

Старик хищно обвел взглядом площадь: вот целая толпа людей, которые долгое время будут стоять неподвижно… Что если позаимствовать у них?

— У людей брать нельзя — они не преступники!

— Враги!

— Простые горожане.

— Они и не заметят! Им мана в общем-то не нужна!

— Может, и так. Но когда маны нет совсем, это сказывается на здоровье. И вдруг здесь есть чародей? — Он заметит…

Последний довод оказался весомым, и Альтер-Эго заткнулось. Толлеус затряс головой, разгоняя алчные мысли. В голове появилась одна интересная идейка, но это потом. Сперва — представление!

Над площадью стоял нестройный гул — люди негромко переговаривались, голоса их, теряя индивидуальность, сливались в единый мощный шум, похожий на сонное жужжание пчел в улье. Негромкие рассуждения старики утонули в нем, лишь приумножив его силу: даже Оболиус, который сидел рядом, ничего не расслышал. Нужно было кричать, чтобы донести свою мысль до собеседника. А что надо сделать, чтобы пройти через этот кордон, и вовсе неясно.

Искусник задумался, как бы лучше всего разогнать толпу. Защитный пузырь здесь не подходит. Во-первых, он хорош лишь, когда надо остановить быстро приближающийся предмет, потому что полная непроницаемость слишком неудобна и затратна. Во-вторых, он не будет раздвигать людей — просто упрется в них как в стену, и все. Тут требуется что-то другое, причем неопасное для окружающих, чтобы не было потом обвинений и желания отомстить. В идеале, чтобы люди сами уступали дорогу.

— Иллюзия? — стал он рассуждать вслух.

— Не подойдет. Просто не получится быстро сделать что-нибудь стоящее.

— Прочертить себе путь светящимися нитями?

— А ну как народ испугается и побежит? Непонятное всегда пугает… Тут лучше что-нибудь такое, чтобы понятно было, кого бояться и от кого держаться подальше…

В голову сейчас же скользнула идея — недавно он уже пугал стражников. С детьми тоже должно получиться. Хитро прищурившись, Толлеус вызвал давешнее плетение, которое заставляло посох светиться неестественным светом. При этом старик еще добавил одну простенькую, но эффектную, как он подумал, возможность. Пришло время проверить задумку в действии!

Даже Оболиус от неожиданности вздрогнул, когда его господин ступил на землю. При каждом шаге, лишь только посох касался мостовой, в стороны сейчас же летели искры, и раздавался неестественно громкий стук. Задние ряды всколыхнулись и немного попятились: не так-то легко устоять на месте, когда прямо на тебя идет человек с непонятными намерениями и Опасностью в руках. Впрочем, уступать место никто не торопился: люди уплотнились по направлению «от», но не спешили расступаться в стороны.

«Эх, жаль, звука грома негде взять — только цокот подков под рукой оказался», — с грустью подумал Толлеус. «Гром звучал бы внушительнее». Он уже преодолевал последние шаги, и как поступить дальше, когда упрется в стену молчаливо смотрящих на него людей, он не знал.

Неожиданно сзади закричал Оболиус:

— Это кордосский искусник! Дорогу! Не становитесь у него на пути!

Довод подействовал: смекалистый парень знал, чем пронять своих соотечественников. Никто не бросился с криком наутек, но толпа сейчас же пришла в движение. Сперва она подернулась рябью, а потом в обе стороны как будто пошли большие волны, когда люди, отчаянно работая локтями, стали отступать подальше. Причем все это происходило в полном молчании: только самые дальние, которые ничего не видели и не слышали и лишь поняли, что что-то не так, старательно тянули шеи и шепотом спрашивали у соседей, что происходит. А старик все шел и шел, медленно и неудержимо, точно лавина, обрушивая стройные ряды зрителей, приводя их в смятение. Остановился он лишь тогда, когда дошел до самого помоста, и перед ним не осталось ни одного человека. Рыжий прохвост точно репей прилип сзади и также пробрался через толпу, которая очень быстро смыкалась позади искусника, затягивая разрыв. Все же вокруг старика осталось немного свободного места — оробосцы опасались приближаться к нему совсем близко. Повозка осталась без присмотра, впрочем, на страже осталось Искусство, да и сам Толлеус был недалеко, чтобы в случае угрозы защитить свое имущество.