Потаенное наслаждение - Джена Шоуолтер

— Приятно познакомиться, — ответила ей Даника. Эшлин упоминала ее, но не сказала, кому из воинов принадлежит эта женщина. Кто бы это ни был, он явно хорошо о ней заботился. Даника не встречала более счастливой женщины.

Люциен вздохнул.

— Что у тебя на уме, Анья? Так ты улыбаешься только тогда, когда что-то задумала.

Испещренный шрамами Люциен ее мужчина? Ух-ты. Красавица и чудовище, ничего не скажешь.

Восхитительно-красивая женщина намотала прядь волос на палец, бросив на воина вызывающий взгляд.

— Просто хотела завязать девичью дружбу, вот и все, — ее магнетические глаза вернулись к Данике. — Эти мальчики хорошо относятся к тебе, сладкая?

— Я…я…

Она не знала, что ответить. Так и было, за исключением Сабина, но в этом ей не хотелось признаваться. С каждой минутой появлялось нечто новое, что умаляло ее желание идти против этих людей. Этих демонов.

— Если что, скажи доброй старой Анье, и я самолично вырежу их сердца, — сказала Анья. — Даю слово. Не то, чтобы мне можно было доверять. Ложь — мое хобби. Люциен, милый, ты еще долго? Я хочу устроить Уильяму приветственную вечеринку, и ты мог бы помочь мне с приготовлениями декораций.

Люциен закрыл глаза и тряхнул головой так, словно не мог поверить своим ушам.

— Я обдумываю бал-маскарад на тему ночных созданий.

Анья меняла темы быстрее, чем Даника успевала понимать, но Эшлин ловила все на лету.

— Никаких вечеринок. Не в то время, когда ларец и артефакты, и Ловцы, и Бог знает что еще поджидает нас за углом. Даника, позовешь меня, если что, ладно? Что угодно.

С этими словами она увела сопротивляющуюся Анью из комнаты.

Такие милые женщины. И умные. Так что же они делали с этими воинами? Что я делаю с этими воинами? Даника вздохнула. О каких это артефактах упоминала Эшлин?

— Я готова, — произнесла девушка, возвращаясь к главному вопросу. — Где Аэрон?

Рейес и Люциен переглянулись с мрачным выражением лица.

— Что? — настаивала она.

Рейес снова повернулся к ней.

— Здесь, — сказал он. — Аэрон здесь, в крепости.

Предвкушение охватило все клеточки ее тела.

— Веди меня к нему, — она должна знать. К лучшему это или к худшему, но она должна знать. — Сейчас же. Пожалуйста. Я хочу увидеть его.

— Он в оковах, но тебе нельзя близко подходить к нему. В его случае "в оковах" не означает «беспомощен». Обещай, что будешь держаться на расстоянии.

В этот миг она пообещала бы ему звезду с неба достать.

— Я обещаю.

Но если Аэрон откажется отвечать на ее вопросы, Даника полагала, что она может наброситься на него. Возможно, даже вписать вторую жертву в свой список. Вот если б ее бывший инструктор самообороны мог видеть ее сейчас.

Рейес поглядел на потолок, словно прося у неба напутствия.

— Хорошо. Пошли. Надеюсь, ты получишь желаемые ответы.

Глава 9

Когда Рейес был воином богов, он сражался с порождениями тьмы — небесными тварями, о которых теперь остались лишь слухи и упоминания в книгах и мифах. Цербер — трехголовый пес, стоявший на страже врат Ада. Химера — помесь человека и зверя. Гарпии — наполовину женщины, наполовину безумные птицы. Все они оставляли его истекать кровью в агонии. Но тогда боль еще не доставляла ему удовольствия.

С первых дней жизни в древней Греции его демон закусил удила и заставлял устраивать резню и калечить. Когда люди, наконец, начали давать отпор, повсеместно воцарились война и разрушение. Он терял органы, лишался частей тела, отращивая их заново лишь для того, чтобы снова их потерять, пару раз чуть не лишился головы. И все же никогда не испытывал столь сильного страха, как сейчас. Даника скоро встретится лицом к лицу с Аэроном. С Аэроном, чей демон заставляет его желать смерти девушки с той же с той же безжалостной убежденностью, что вечно изводила Рейса. С тем, кто явно пытался отгрызть себе руку, чтобы вырваться из сковавших его цепей. К счастью, он разделался лишь с поверхностным слоем мышц, когда появились Люциен с Рейсом. Что, если Аэрон сумеет освободиться, пока Даника будет неподалеку? Что, если его силы многократно возрастут и он мгновенно переломит свои запястья, рванется вперед с обнаженным клыками… Прекрати!

Рейес хотел сгрести Данику в охапку и унести ее из крепости, но ей были нужны ответы, потому он готов был их дать.

Это было так естественно. Ставить ее желания выше своих.

Он спустился по лестнице к нижнему этажу подземной темницы, Даника следовала за ним, а Люциен завершал шествие. Они совершили путешествие от тепла домашнего уюта через легкую неухоженность к полной заброшенности.

Каменные стены здесь обсыпались, и обломки, устилавшие пол, впивались в подошвы его ботинок. Рейес даже не смог бы сказать, по чему он шел: были то деревянные доски или мрамор — слишком много камней и пыли было вокруг. К нему вернулось чувство вины, еще более сильное. Как я мог так поступить со своим другом?

Ну и что, что тот, настоящий Аэрон, не хотел убивать женщин. Ну и что, что Аэрон предпочел бы смерть. Он не заслуживал таких страданий, запертый и связанный, как будто от него избавились: одноразовый… использован и выброшен. В месте, которое Анья сочла еще более мрачным, чем тюрьма богов Тартар.

Проклятие Богам за то, что они превратили Аэрона в убийцу, а Рейеса в его тюремщика!

К счастью никого из воинов поблизости не было. Они были слишком заняты подготовкой к предстоящей поездке в Рим. Рейес не был уверен, что будет принимать в ней участие. Он хотел найти ларец Пандоры и избавиться от Ловцов раз и навсегда, но он не хотел таскать за собой Данику по всему миру.

Она снова могла сбежать. Он мог и не найти ее. Ловцы могут решить, что лучше ее убрать и начать преследовать ее.

Все больше и больше он начинал думать, что все его существование зависит от нее. Он не понимал, почему так происходит, ему это не нравилось, но это было так. Он все еще удивлялся тому, что находясь рядом с ней, они оба, он и его демон, успокаивались.

Даника закашлялась.

Заворачивая за угол, он бросил на нее взгляд через плечо. Она махала рукой перед лицом. Пыль, словно нимбом, окружала ее волосы. С некоторых прядей смылась краска, открывая дразнящий проблеск белокурых локонов. Он вспомнил, как увидев ее впервые, подумал, что ее волосы похожи на солнечные лучи, яркие и сверкающие.

— Хочешь вернуться в мою комнату? — спросил он. — Я буду очень несчастным, если ты заболеешь.

Она одарила его преувеличенно хмурым взглядом, полным холодной усмешки.

— Все, я откашлялась. Жить буду. Пошли дальше.

Сердитое мужское ворчание эхом отразилось от стен.