Взбалмошная герцогиня - Барбара Картланд

— Не забывайте, что хозяйка обязана снабдить вас форменной одеждой, — сказала графиня, — поэтому мадам Дельма не удивится, что у вас так мало вещей.

И наконец, одна из дам протянула Бине дорожный плащ, который, по всей видимости, знавал лучшие времена.

— Он принадлежал моей горничной, — с улыбкой сказала она, — а вот и ее перчатки.

— Ее не удивило, что они вам понадобились? — спросила другая дама.

— Я сказала ей, что это для бедных. Монахини постоянно собирают для бедных старую одежду. Разумеется, Я предложила ей взамен кое-что из своих вещей, которые, по-видимому, ей нравятся гораздо больше.

Дамы рассмеялись. Закончив переодеваться и в последний раз с грустью взглянув на новое зеленое муслиновое платье, которое ей довелось надеть всего один лишь раз, Бина вышла из-за ширмы.

Она немного стеснялась показаться на глаза герцогу, переживая, что он скажет по поводу ее внешнего вида. Но когда она увидела его, то поняла, что критики с его стороны не следует опасаться.

Герцога было трудно узнать. Он был одет в обычный костюм французского слуги: плотно обтягивающие черные брюки до колен и доверху застегнутую куртку. Но больше всего поразила Бину повязка, полностью скрывавшая один глаз герцога.

Бина в изумлении уставилась на него, и герцог сказал с улыбкой:

— Арман считает, что это очень удачная маскировка. По его мнению, никто нарочно не станет лишать себя зрения. — Герцог рассмеялся. — Кроме того, рана, полученная мною, когда опрокинулась карета, сейчас очень пригодилась.

За последние несколько дней его рана почти затянулась, но Бина заметила, что сейчас шрам выглядит намного хуже, чем в действительности. Синяк почти совсем исчез, но следы от швов, наложенных доктором в шести местах, еще остались, и сама рана казалась воспаленной и сразу же бросалась в глаза. Несомненно, каждый сразу же решил бы, что она получена на войне.

— Помните, что вас уволили из армии еще и из-за пулевой раны в ноге, — сказал граф, протягивая документы герцогу. — Не забывайте немного прихрамывать и не ходить слишком быстро.

— Постараюсь, — ответил герцог. Он взял документы и спрятал их во внутренний карман куртки.

— Вас теперь зовут Жак и Мари Буше, — продолжал граф.

— Вы забыли об одной детали, — вмешался герцог де Сен-Круа, — и притом весьма существенной.

— Какой именно? — поинтересовался герцог.

— Ваши руки, — ответил герцог де Сен-Круа. — Многие аристократы были схвачены во время революции лишь потому, что забывали про свои руки.

— Ну конечно же! Я должна была подумать об этом! — воскликнула одна из дам.

Достав маникюрные ножницы, она взяла герцога за руку и очень коротко обрезала ему ногти.

— А теперь поскребите ногтями землю, — сказал герцог де Сен-Круа. — Это весьма эффективный способ придать рукам загрубелый вид, словно время от времени вам приходилось выполнять кое-какую работу.

Все рассмеялись, но Бина понимала, что то, о чем они говорили, — весьма серьезно. Виконт взглянул на часы.

— Если вы готовы, — сказал он, — то вам, я полагаю, уже пора отправляться к генералу. Будет непростительной оплошностью позволить кому-то другому занять это место раньше вас.

— Да конечно, — ответил герцог. Он протянул руку герцогу де Сен-Круа. — Я хочу поблагодарить вашу светлость за помощь и доброту.

— Не стоит благодарить меня, — отозвался герцог де Сен-Круа. — Но если, благополучно достигнув Англии, вы сможете впоследствии оказать нам какую-либо помощь в нашей борьбе, мы будем более чем признательны.

— Вы сами знаете — я сделаю все, что в моих силах, — ответил герцог.

Герцог де Сен-Круа повернулся к графу:

— Вы назвали его светлости имена роялистских агентов на тот случай, если его опознают прежде, чем они доберутся до Гавра?

— Да, — ответил граф.

— Уверен, вы понимаете, что к ним можно обратиться лишь в самом крайнем случае, — сказал герцог де Сен-Круа. — Каждый контакт с кем-либо вроде вас подвергает их большой опасности.

— Я это прекрасно осознаю, — ответил герцог.

— И еще, — продолжал герцог де Сен-Круа, — ваш единственный шанс добраться до Англии — связаться с контрабандистами, которые теперь, после объявления войны, будут каждую ночь пересекать Ла-Манш. — Он улыбнулся. — Бонапарт, конечно, как и прежде, будет поощрять их, поскольку они привозят ему золото. Но им, безусловно, не позволят брать пассажиров на обратном пути.

— Я это понимаю, — сказал герцог.

— Поэтому я подозреваю, — сказал герцог де Сен-Круа, — что вдоль береговой линии будет выставлена охрана. Может быть, именно для этого в Гавр — Кале и Булонь послали дополнительные войска. — Он сделал паузу, а потом добавил: — Конечно, не исключено, что Бонапарт решил немедленно привести в исполнение свой план вторжения в Англию.

— Ему это никогда не удастся! — горячо возразил герцог.

— Мы тоже так думаем, — согласился герцог де Сен-Круа. — Но тем не менее он может предпринять эту попытку.

— Собирается он это сделать или нет, — вмешался виконт, — но все равно берег будет усиленно охраняться. Поэтому прими все меры предосторожности, когда станешь приближаться к укромным бухточкам, куда обычно причаливают лодки контрабандистов.

— Непременно, — ответил герцог. — И спасибо тебе, Арман. Быть может, придет время, когда я смогу отблагодарить тебя.

— Быть может, придет время, — сказал виконт, — и вы с леди Биной сможете подольше погостить в Париже, к моей великой радости.

— Мне так хотелось еще раз посетить ту танцевальную площадку, — печально проговорила Бина, — и я ни разу не была в Лувре.

Виконт поднес к губам ее руку, а когда герцог отвернулся, чтобы попрощаться с герцогом де Сен-Круа, прошептал очень тихо, так, чтобы его могла слышать одна только Бина:

— Вам представилась замечательная возможность помочь Дрю, вы понимаете это?

— Вы же знаете, что я изо всех сил постараюсь сделать его счастливым, — ответила Бина, и виконт снова поцеловал ее руку.

У него не было времени сказать что-либо еще. Бину и герцога проводили до дверей, предоставив им самим подниматься по грязным, полуразрушенным ступенькам, ведущим на улицу.

Они шли очень быстро, почти не разговаривая между собой.

— В дальнейшем мы должны разговаривать между собой только по-французски, — тихо произнес герцог. — И не только потому, что говорить по-английски опасно, но и для того, чтобы улучшить мое произношение.

— Попытайтесь вставлять побольше простонародных выражений, — посоветовала ему Бина.

По дороге она научила его некоторым жаргонным словечкам и фразам, которые слуга в его положении должен был непременно знать.