Зеленый круг - Стефан Каста

Дождь льет как из ведра. В метре от дома уже ничего не видно. Дни протекают совершенно однообразно, и мы их не различаем. На календаре написано, что сегодня среда, четырнадцатое марта.

Вдруг Дэвид срывает с себя одежду. Выкрикивая футбольную кричалку, он бросается с веранды прямо под хлещущие струи и тут же исчезает из поля зрения. Его вопли заглушает шум ливня.

— Дэвид! — кричу я. — Дэвид! Ради бога, вернись!

Но он не отзывается — носится кругами под дождем.

— Вернись! — снова кричу я.

Тут он запрыгивает на веранду так же внезапно, как исчез. Трясет головой и брызгает на все, что еще не промокло, то есть на меня.

— Чокнутый! — кричу я.

Во второй половине дня вода подступила к самому дому — затопила веранду и начинает просачиваться под входную дверь. Мы затыкаем щели полосками из порванной простыни. И тут я вспоминаю о крысах.

— Теперь понятно, почему они облюбовали чердак, — говорю я.

— «Они» — это кто? — спрашивает Дина.

— Крысы.

Дина кивает.

— Если так и дальше будет продолжаться, мы здесь утонем, — говорю я.

— С крысами нужно держать ухо востро, — говорит Габриэль.

— Почему?

— Рядом с ними уже давно нет ничего съедобного, кроме…

— Кроме чего?

— Кроме нас и…

— Свиней! — перебиваю я Габриэля. — Надо спасать Умника и Дорис!

— Скорее всего, им ничего не угрожает, — пытается успокоить меня Габриэль.

— Но мы же оставили двери стойла открытыми на случай, если вернется Леди.

Габриэль качает головой.

— Я закрыл их, когда мы приходили за веревкой.

Я с облегчением вздыхаю и говорю:

— Какая удача!

— Интересно, где крысы? — спрашивает Дэвид. — Должно же у них быть какое-нибудь убежище.

— Да, сейчас никто не может находиться снаружи, — говорю я.

— Наверняка это не единственная заброшенная ферма. В их распоряжении может быть целое стойло где-то еще.

— Не понимаю, почему нам ни разу не встретились люди? — удивляется Дина.

— Возможно, все отсюда ушли, — говорит Габриэль.

— Но должны же они где-то быть?

— Мы видели их следы, — напоминаю я.

В следующий момент происходит то, от чего сердце едва не останавливается: раздается стук в дверь! Долгий, решительный, он отчетливо слышен сквозь шум дождя. Я задерживаю дыхание. Разве такое возможно? Стук прекращается. Лишь по-прежнему льет дождь.

— Что это было? — тихо говорю я.

— Кто-то постучал в дверь, — сдавленно отвечает Дина и смотрит на меня испуганными глазами.

— На самом деле?

Габриэль встает.

— Вряд ли нам показалось, — говорит он.

— Что будем делать? — шепчу я.

— Откроем, — говорит Габриэль и решительно направляется ко входу.

Он открывает дверь — и в прихожую устремляется поток воды. Габриэль беспомощно стоит, уставившись на стену дождя. Я делаю тоже. За дверью никого нет.

— Эй, кто там? — говорит Габриэль.

В ответ — тишина.

— Закрой дверь! — кричит Дэвид и бросается на помощь Габриэлю.

Дождь льет три дня. Он прекращается внезапно, семнадцатого марта. Мы совершенно измотаны. Первый этаж затоплен. В кухне мертвая семья сидит по колено в воде. На полу, как коралловые рифы, мерцают цветастые половики. Из-под крышки погреба под столом поднимаются пузыри воздуха. Снаружи дома — озеро. Вода повсюду, насколько хватает глаз.

— Сейчас нам пригодился бы плот, — говорит Дэвид. Мы стоим у окна на втором этаже и смотрим на безбрежное озеро.

— Или лодка, — говорю я.

Габриэль кивает.

Дина громко вздыхает. Она стоит у стены и долгое время бьется о нее затылком. Просто стоит и методично стучит головой по доскам. Последнее время она не в себе. Наконец этот стук становится невыносимым. Я подхожу к ней, обнимаю за плечи и тихо говорю:

— Дина, прекрати, пожалуйста.

Она смотрит на меня. Ее глаза темны. Вдруг я ловлю себя на мысли, что чернота в ее глазах переливается совсем как у мертвой семьи. Господи! Неужели мы тоже меняемся? Мы умрем? Я гоню прочь нелепые мысли.

— Я не хочу здесь больше оставаться, — говорит Дина. — Нам нужно убираться отсюда, как только сойдет вода.

— Куда?

— Куда угодно. Нужно найти людей. Если мы останемся, то сойдем с ума.

— Мы уже это обсуждали, — говорит Габриэль. — Покидать ферму опасно. Пока мы здесь, у нас есть убежище от капризов погоды.

— Плевать я хотела на опасность! Если вы никуда не пойдете, я пойду одна, — говорит она.

— Я тоже считаю, что нам лучше отсюда уйти, — говорю я. — Мы можем попытаться раздобыть топливо. Возможно, есть города или деревни, где много людей.

Габриэль молчит.

— Этого-то я и боюсь, — тихо говорит он. — Здесь мы в безопасности. Мы же уже говорили об этом. Если нам повезет, сможем что-нибудь вырастить.

Дина перебивает его:

— Ничего не вырастет при такой погоде. Мы не можем просто сидеть тут и гнить.

«Она права», — думаю я и говорю:

— Нужно организовать экспедицию. Двое останутся присматривать за свиньями, а двое отправятся на разведку. Если передвигаться по ночам, то это сработает.

Габриэль мотает головой.

— Опасно, — говорит он. — Вдруг за это время что-нибудь случится?

Дэвид, все это время слушавший нас молча, поворачивается к Габриэлю и говорит:

— Юдит дело предлагает. Мы можем пойти вместе.

— Я без Юдит не останусь, — поспешно говорит Дина.

— Я же вернусь, — говорю я.

Габриэль молчит и смотрит в окно. Он привык, что его идеи не находят поддержки. До сего дня мы делали все, что хочет Дина. Дина принимала все решения, потому что она — самая умная. Но теперь я в ней не уверена. Похоже, она вот-вот заболеет.

— Мы должны рискнуть, — говорю я. — Если ничего не происходит, нам нужно самим позаботиться, чтобы что-нибудь произошло.

Габриэль оборачивается и смотрит на меня. Просто стоит и долго смотрит мне прямо в глаза. Затем уходит в спальню, хлопнув дверью.

После обеда вода начинает спадать. По темной полосе на стене первого этажа можно определить, что уровень воды понизился на десять сантиметров.

— Я постараюсь добраться до свиней, — говорю я. — Их нужно покормить.

— Я с тобой, — говорит Дэвид.

— Тогда оденься, — говорю я и открываю дверцу шкафа.

Мы идем по двору по щиколотку в воде и тащим корзину с мидиями и фукусом. Солнце вот-вот покажется из-за туч. Тепло, парит, воздух такой влажный, что мы чувствуем себя как в огромной бане. Брошенный трактор утопает в воде. Интересно, он еще заведется?

У самого хлева мы замечаем в небе огромную радугу. Она висит над нашими головами, словно сияющий мост. Мы любуемся ее цветами: красным, оранжевым, фиолетовым и желтым. Я думаю, что мы впервые видим столько природных оттенков. Да, похоже, радуга — единственное, что выглядит почти привычно.

— Круто! — восхищенно говорит Дэвид. — Какая огромная!

— Надеюсь, это к счастью, — говорю я. — В комиксах про Дональда Дака у подножия радуги всегда находили горшок золота.

— Когда мы пойдем на разведку, нужно проверить, — говорит Дэвид и, прищурившись, смотрит, куда она падает.

Я киваю.

— Александр Лукас поступил бы точно так же.

Войти в хлев оказывается непросто. Мы не хотим открывать двери, чтобы не запустить туда еще больше воды. Услышав наши голоса, свиньи начинают громко хрюкать.

— Все хорошо, Умник, сейчас я вас накормлю! — кричу я. Мы заглядываем в окна. Похоже, в хлеву воды столько же, как и на первом этаже дома. Я предлагаю разбить окно и залезть внутрь. Но тут наверху, в торце здания, Дэвид замечает дверцу.

— Стоит попробовать через этот вход, — говорит он. — Ты можешь встать мне на плечи.

Когда я забираюсь на плечи Дэвиду, мы, теряя равновесие, едва не падаем в воду. По счастью, нас заносит на стену. Я открываю дверцу и залезаю в хлев. Свиньи пронзительно визжат. Я пытаюсь их успокоить, но тщетно. Я понимаю, что они сильно проголодались.

— Ну вот, — говорю я и подхожу к стойлу. В нем значительно меньше воды, чем во всем хлеву, и я понимаю, что нам очень повезло. Всего лишь несколько сантиметров. Я обеими руками зачерпываю мидии с водорослями и смотрю, как Умник и Дорис набрасываются на еду.

— Дурацкий дождь уже закончился, — говорю я.

Днем сквозь тяжелые тучи прорывается солнце. Весь двор вдруг начинает сверкать, искриться и поблескивать. Над нами пылает волшебный мост радуги. На деревьях блестит слизь. Почти красиво, и на мгновение кажется, что наступила весна: тает снег, капают сосульки и звенят голоса синиц. Жизнь возвращается. Я чувствую, как в животе щекочет и подергивается радость. Внезапно возвращается надежда. Мы обязательно выживем!

— Дина, все будет хорошо! — кричу я через закрытую дверь спальни. — Погода улучшается. Скоро посадим что-нибудь из овощей.