Четыре четверти. Взрослая хроника школьной любви - Александр Юк

Как ни далеко забрели они в лес, но, увы, вновь обретенная тропинка коварно вывела их прямо на высоковольтку, тянувшуюся к поселку.

На даче их длительное отсутствие не то чтобы осталось незамеченным, но мало кого удивило или встревожило. Лишь Олька, встретившаяся им в саду, с ехидной улыбочкой съязвила:

– Что, теперь вдвоем ходили ведро выносить? Мы уж думали, не пора ли очередной поисковый отряд снаряжать. Куда вы запропастились-то?

– Да мы хотели через лес срезать, а я ногу подвернула, идти не могла. Монмартик полдороги на руках нес, а то бы еще ковыляла, – соврала слету Маша, нарочито припадая на ногу.

– Ну-ну, и в лесу в трех соснах заблудились?

Маша вспыхнула и почувствовала, что кровь прихлынула к лицу. Но Женька без тени смущения в тон Оле ответил:

– Вот именно что в трех соснах. Тут захочешь, толком не заблудишься, – и его простая уверенность передалась Маше.

А из-за чего, собственно, она должна краснеть?

– Ну, что ты Ольке наплела? – укоризненно покачал головой Женя, когда Олечка исчезла с их горизонта.

– А что же я по-твоему должна была ей рассказать?

– А кто тебе сказал, что ты вообще кому-то что-то должна рассказывать? Отвечать или не отвечать на вопрос – это твое право и твой выбор. Когда тебя о чем-то спрашивают, это только повод рассказать, но вовсе не обязанность. Чем выдумывать небылицы, лучше совсем не отвечать.

Но что действительно получилось нехорошо, так это то, что Мама-Оля успела уже уехать.

– Как уехала? – не поверил Монмартик. – А ночевать?

– После всего, что ей в школе накрутили? Какие теперь ночевки. Вы бы еще подольше погуляли, – укоризненно посмотрела на них Наташка.

– Как неудобно-то, – тихо прошептала Маша Монмартику.

Тот расстроенно кивнул.

Что-то неладное ощущалось в атмосфере гофмановской дачи. Внешнее проявление чего-то необычного уловить было почти невозможно, но какое-то напряжение неявно присутствовало во всем. И исходило оно, как показалось Маше, с женской половины.

Мальчишки самозабвенно играли в «Гоп-доп» против девчоночьего квартета, возглавляемого Гаврошем: перекладывая под столом монету в чей-то кулак, они с треском обрушивали ладони на стол, а девчонки, отметая по очереди пустопорожние, разложенные на деревянной столешнице руки, безошибочно вытаскивали монету из-под последней, оставшейся перед ними. Мальчишки злились, но ничего противопоставить женской интуиции не могли – монета не задерживалась в их руках.

Женька, наблюдавший за игрой, осторожно подтолкнул Машу, показывая глазами куда-то под стол. Маша присела на край дивана, и ее взгляду открылась тайна девчачьей непобедимости. Под столом прятался сгорбленный Макс. Все раскладывание монет происходило прямо перед его глазами, о чем он и докладывал Наде, склонявшей голову в мученической задумчивости. Однажды Макс ошибся, и Гаврош пихнула его легонько коленом.

Маша соскочила с дивана, забыв про свою хромату, и пошла на кухню. В зачарованном лесу она как-то и думать не думала о еде. Сейчас же голод подкрался неслышной кошкой и принялся царапать коготками желудок, требуя законного. Судя по тому, что на кухне навалена была лишь гора грязной утренней посуды и немытых чашек, похоже было, что никто сегодня не обедал. Маша включила газ и, поставив греть воду, стала вытаскивать кастрюли и сковородки. На шум прибежала Инга. Прикрыв за спиной дверь, она зашептала:

– Подожди. Положи все на место.

– Почему? Я безумно хочу есть. Вы сами-то не обедали? Я приготовлю всем. В Питере у нас существовало золотое правило: первый проголодавшийся и невыдержавший голода готовит на всех.

– Жестокое правило.

– Зато очень экономное. И дежурных не нужно.

– С нашими мальчиками мы так либо ножки протянем, либо из кухни не вылезем. Тебе еще не надоело: всем приготовь, накрой, убери, посуду помой? А мальчишек вечно не допросишься. Все, на что способны, – ведра выносить. Посмотрим, что они станут сами делать!

– Значит, бастуем?

– Бастуем. Ты сможешь еще потерпеть? Сходи на веранду, там припрятаны остатки торта для вас.

– Так вы что, и Маму-Олю не покормили?

– Чай с тортом попили. Она сказала, что не страшно, но эксперимент должен быть чистым.

– Ну, вы даете…

В этот момент дверь на кухню приоткрылась, и в проеме показалась рыжеватая лошадиновская голова:

– Вы что здесь, секретничаете? Девочки, а как насчет пообедать?

– Мы не голодны. Пойдем, Маша.

В гостиной, куда вернулись подруги, игра постепенно угасала. Мальчишки теряли интерес, терпя поражение за поражением. В этот момент в дверях маленькой комнаты показался Монмартик:

– Надюша, так что, твои часы снова остановились?

– Как видишь, твой последний ремонт им не слишком помог.

– Я давал гарантию на сутки. А они проходили двое. Ладно, не все потеряно, я добыл инструмент, – Женя гордо вынул из-за спины ржавый разводной ключ, а в другой его высоко поднятой над головой руке сверкнули маленькие круглые часики, на тонком кожаном ремешке. Гаврош, как ошпаренная, выскочила из-за стола, деревянный стул с грохотом перевернулся, повалился на пол:

– Монмартик, положи!.. Положи немедленно! Я тебе запрещаю к ним прикасаться…

– Что ты так разволновалась? Я же сказал, что починю… Не надо… не подходи… Не подходи, хуже будет!

Гаврош выбиралась и никак не могла пробраться сквозь ребят, через опрокинутый стул. Женька быстро положил свой трофей на край столешницы и размахнулся разводным ключом:

– Надя! Еще шаг и всё…

В последней тщетной попытке Гаврош рванулась через стол… но еще раньше тяжеленный ключ опустился на хрупкие часики. У ошеломленных, застывших ребят все стоял в ушах звук этого удара, поглотивший жалкий хруст лопнувшего стекла. Испуганный и ничего не понимающий, вылез из-под стола Макс, и никому из мальчишек даже не пришла в голову мысль, что он там делал. Максим посмотрел на ошарашенные лица ребят, на спокойное ледяное лицо Монмартика, стоящего с видом человека, до конца выполнившего свой долг, и вытащил из-под ключа расплющенные обломки. Он покрутил их в руке и вдруг рассмеялся звонким заразительным детским смехом. Макс пытался что-то произнести сквозь смех, но что именно, разобрать было невозможно, и он протянул ребятам останки часов. Но даже теперь те не сразу разглядели изуродованную пластмассу обыкновенных игрушечных часиков, которые за десять рублей можно купить в любом магазине детских товаров.

– Ну, Монмартик, ты меня до Кащенко доведешь, – вытирая выступившие от смеха слезы, с трудом выговорила Наташка.

– Надь, так можно я их попробую реанимировать? – спросил Женька, доставая из кармана маленькие дамские часики без браслета.