Вызывающий бурю - Том Ллойд

В центре зала Аманас остановился, чтобы полюбоваться на геральдические знаки и флаги, свисающие с потолочных балок. Потом прошел еще немного вперед, ожидая, когда повелитель Бахль его заметит. Он стоял и ждал, чтобы к нему обратились, но белоглазый правитель потрепал по плечу молодого, сидящего рядом с ним, и вступил разговор с главным распорядителем Лезарлем.

Этот молодой белоглазый, скорее всего, и был новым сюзереном. Когда он поднялся, стало ясно, что белоглазый намного выше Аманаса, но все-таки уступает герцогу Тиры в росте и стати. Новый кранн внимательно посмотрел на хранителя родословных, воткнул свой обеденный кинжал в столешницу и пошел к Аманасу, огибая стол и по дороге облизывая пальцы. Хранитель поклонился, но, едва заметив меч, висящий на боку белоглазого, вскрикнул и выпрямился.

Изак улыбнулся.

– Что-то не так?

– Конечно, мой господин сюзерен. Меч у вас на поясе – не ваш.

– И что же?

– Он принадлежит рыцарю-защитнику Тиры, и только тот имеет право его носить.

Кранн растерянно посмотрел на высокий стол.

– Я считал, что он принадлежит Керину. Керин дал мне его на время.

Аманас вздрогнул от такого фамильярного обращения.

– Мастер меча Керин и есть рыцарь-защитник Тиры – таков полный титул человека, командующего мастерами меча.

– Все равно не понимаю.

Удивленный голос лорда Изака привлек внимание Лезарля.

– Он хочет сказать, милорд, – ответил главный распорядитель вместо Аманаса, – что носить церемониальное оружие другого человека – это серьезное нарушение протокола.

– Но ведь Керин не был против, – возразил Изак.

– В отличие от некоторых присутствующих, – парировал главный распорядитель, указывая на хранителя родословных.

– Довольно. Спорьте где-нибудь в другом месте.

Бахль даже не взглянул на хранителя и Изака, жестом предложив Лазарлю продолжить прерванную беседу.

– Хорошо, – после паузы осторожно проговорил Изак, – если у вас больше нет претензий к моему наряду, повелитель Бахль сказал, что нам нужно обсудить мой герб.

– Да, милорд сюзерен, обычно гербы обсуждают. Но в данном случае в этом нет нужды.

Хранитель родословных торжественно сорвал ткань со щита и повернул его к свету.

По залу пронесся вздох, когда хранитель поднял вытянутый щит из полированного серебра и сделал с ним круг, демонстрируя всем собравшимся выгравированный золотом герб Изака.

Изак изумленно взирал на щит, над которым словно поработал ювелир, а не кузнец. Даже в слабом свете от блеска золота могла закружиться голова. Изак не сразу сумел разобрать, что же изображено на щите, какой герб предстоит ему носить на одежде до конца своих дней, что за образ украсит знамена кранна, когда он отправится на войну.

То был дракон из чистого золота, стоящий на задних лапах, готовый разорвать когтями каждого, кто к нему приблизится. Из пасти чудовища торчали загнутые клыки, голову украшали длинные рога. И в развороте его плеч, и в размахе крыльев Изак ощутил злобу – столь хорошо знакомое ему самому чувство. Как будто привычной для кранна ярости придали овеществленную форму.

И вдруг Изак заметил еще кое-что и протянул дрожащую руку к щиту. Над головой дракона висела корона, и едва юноша ее увидел, его охватило дурное предчувствие, тяжелое, словно золото.

– Осторожно, милорд, серебро еще мягкое, – предупредил Аманас.

– Это же обычное серебро? Тогда почему?..

Хранитель родословных поднял руку в останавливающем жесте и разложил на полу бархат, в который раньше был завернут щит. Положив щит на бархат, он отошел в сторону.

Изак хотел что-то сказать, но не успел открыть рта, как почувствовал струящееся от щита тепло. Магия…

Он повернулся к Бахлю. Старый повелитель тоже ощутил тепло и теперь пристально смотрел на источник магии.

И вдруг бархат под щитом загорелся. Изак озадаченно отскочил, но шагнул обратно, поняв, что от огня не исходит жар. Оранжевое пламя превратилось в изумрудное, осторожно лаская изгибы щита. Вокруг появилось мощное облако магии, которое становилось все плотнее по мере того как бархат сгорал. Изак вдруг понял, что магия впитывается в серебро щита, что луч магической энергии просачивается сквозь щели между плитками пола и уходит в землю.

А потом все кончилось.

Аманас ушел, огонь погас, остался только щит и изумленные, растерянные люди в зале.

– Подними щит, – велел Бахль – его голос доносился будто издалека.

– Что? Но…

– Подними.

Кранн пожал плечами и тронул пальцем серебро. Потом с изумленным лицом прикоснулся к зеркальной поверхности уже всей ладонью, а после поднял щит и показал всем собравшимся.

– Щит холодный, совершенно холодный, – изумленно проговорил он.

Повертев щит в руках, Изак постучал костяшками пальцев по его поверхности.

– Это не серебро, металл слишком твердый.

Он взялся руками за края щита и потянул их друг к другу, сперва осторожно, а потом изо всей своей недюжинной силы.

– И впрямь слишком твердый для серебра, – повторил он.

– И все-таки это серебро. – Слова Бахля заставили Изака снова озадаченно нахмуриться. – Серебро впитывает магию лучше любого другого вещества. Это – дар, который преподнесли тебе боги, а изумрудный цвет – цвет самой богини судьбы.

Аманас выскользнул из зала, прежде чем про него вспомнили.

Когда он вернулся к жене, на губах его была удовлетворенная улыбка, но он наотрез отказался рассказать, что произошло этим вечером. И лишь на следующий день, после визита самого герцога Тиры, жена хранителя узнала, почему ее муж молчал.

ГЛАВА 8

– У меня не получается. Я чувствую, что это где-то здесь, но ничего не происходит.

– Ничего?

– Абсолютно. Вы не знаете почему?

Изака одолевала скука. Упражнения, которые последние две недели придумывал для него Керин, тоже были утомительны, но целый час стоять и неотрывно смотреть на деревянный шест было еще хуже.

– Мне кажется, ты просто не можешь успокоиться, поэтому у тебя ничего не получается.

Голос Бахля звучал раздражающе спокойно и уверенно, словно правитель привык проводить свои дни в подобных занятиях. Они с Изаком находились на площади для воинских тренировок; неподалеку кавалерийский эскадрон отрабатывал какие-то сложные маневры. Сейчас воины дворцовой гвардии построились в центре площади, а с флангов их прикрывала легкая кавалерия. Кавалеристы, возможно, в отличие от «духов» не были профессиональными воинами, но отрабатывали свое жалованье тяжким трудом.

– Может, мне лучше бросить попытки? Это такая скука… Бахль сверкнул на юношу глазами.