Ищи врагов среди друзей - Андрей Воронин

Впрочем, собственность Владлена Михайловича и без этого старикана охранялась неплохо, а деньги, которые старый хрыч получал от своей администрации, Самарина волновали мало.

– Эй, батя, убери кобеля и дай проехать! – высунувшись из кабины, крикнул Сеня.

– Куда проехать? Кто такие будете? – сохраняя безопасную дистанцию, строго поинтересовался старикан.

– На «Москвичку» мы, – ответил Сеня. – Хозяин приехал. Не дури, дед, открывай шлагбаум!

– Тю! – не двигаясь с места, презрительно откликнулся дед. – Це ты хозяин? С такою будкою?

– Я хозяин, – сказал Владлен Михайлович, открывая дверцу и степенно выходя из машины. Кобель подскочил к нему, норовя вцепиться в штанину.

– Фу, – коротко сказал ему Самарин, и кобель поджал хвост и боком отошел в сторонку, неприязненно рыча. – Вот мои документы, – продолжал Владлен Михайлович, протягивая старику несколько листков бумаги, на которых даже издали были видны фиолетовые печати с орлами и трезубцами.

Дотошный дед придирчиво изучил документы, после чего открыл шлагбаум и даже взял под козырек.

Самарин не глядя сунул ему сто долларов и сел в машину. С лязгом захлопнув дверцу, он кивнул Сене, и машина въехала на территорию затона.

Сеня вел машину молча. Теоретически он давно знал, что москвич – фигура крупная, но такого все-таки не ожидал. Ему почему-то представлялось, что этот полумифический московский партнер Мартына – просто денежный мешок, которого доят все, у кого хватает ума. Убедившись, что это не так, Сеня струхнул: замысел Мартына теперь казался ему тем, чем и был на самом деле – самоубийственной затеей, навеянной алкогольными парами. Беда была в том, что Сеня понял это слишком поздно. Этот тип мог пристрелить его с такой же легкостью, с какой только что отдал сторожу сто баксов. И стодолларовая бумажка, и жизнь толстого водителя Сени представляли для Самарина одинаковую ценность – это были разменные монеты, которые можно между делом, походя просто бросить в море – так, на память.

Пробравшись сквозь запутанный лабиринт пакгаузов, мастерских и подъездных путей, тарахтящий «фольксваген» выкатился на причал и замер у сходней, спрятавшись в густой тени высокого белоснежного борта. По команде Самарина Сеня нажал на клаксон и, заглушив мотор, вылез из кабины.

Владлен Михайлович спустился на причал и кивком указал Сене на дверь грузового отсека. Сеня открыл дверь, и из кузова, горбясь и прижимая ладонь к окровавленной щеке, выбрался Слон. Вслед за Слоном на бетон легко спрыгнул Шуруп, держа в руке «ТТ» и весело ухмыляясь.

– Давай-давай, – приговаривал он, подталкивая Слона в спину свободной рукой, – шевели поршнями.

– Скулу рассек, дура, – обиженно огрызнулся Слон. – Что у вас, московских, за порядки: чуть что – пистолетом по морде?

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – хохотнув, ответил Шуруп. – Так что ты, считай, легко отделался. А будешь совать свой длинный шнобель куда не велено, отстрелю его к едрене фене.

– Довольно, Павел, – прервал его разглагольствования Владлен Михайлович. – Проследи за разгрузкой.

– Слышали? – повернулся Шуруп к Слону и Сене, сделав повелительное движение стволом пистолета. – Действуйте, пока я вам не устроил джентльмен-шоу.

– Давай, – сказал Сеня Слону, который озабоченно трогал разбитую скулу, каждый раз рассматривая перепачканные кровью пальцы, – взяли!

Глядя с опаской на поигрывающего пистолетом Шурупа, они выгрузили ящики из машины и составили их штабелем возле сходней, по которым торопливо спускались какие-то люди.

– Благодарю вас, – с холодной вежливостью говорил им Владлен Михайлович. Он неторопливо открыл портмоне и выдал каждому по сто долларов. – Это аванс. Столько же получите после того, как судно спокойно и без помех выйдет в море. Ну а если что-то все-таки произойдет.., что-то, связанное с вашим любопытством… Я надеюсь, объяснять не надо?

Шуруп картинно поднял пистолет дулом вверх и щелкнул курком. Сеня торопливо кивнул, а Слон, наоборот, отрицательно замотал головой, давая понять, что в дополнительных разъяснениях не нуждается.

– Прелестно, – сказал Владлен Михайлович и повернулся к ним спиной, наблюдая за тем, как спустившиеся с борта корабля люди деловито волокут ящики вверх по сходням.

– Ну, что стали?! – вызверился Шуруп. – Валите отсюда и передайте своему Мартыну, что Владлен Михайлович недоволен.

– Очень недоволен, – добавил Владлен Михайлович не оборачиваясь.

Когда «фольксваген», тарахтя и постреливая глушителем, скрылся из вида, Шуруп повернулся к Самарину и сказал:

– Замочить бы их, Владлен Михайлович, а? Не нравятся они мне.

– Не суетись, Павел, – ответил тот. – Здесь Одесса. Ты знаешь, сколько у этих придурков друзей и знакомых? От нас мокрого места не останется.

Пусть живут.., пока.

Глава 10

Когда Дорогин упал, Тамара Солодкина попыталась крикнуть, но вместо крика у нее вырвалось лишь глухое мычание: рот был крепко зажат липкой от пота ладонью, издававшей тошнотворный запах никотинового перегара. Она укусила эту ладонь, одновременно ударив каблуком по носку чужого ботинка, но державший ее человек только присел, зашипев от боли и даже не подумав разжать руки.

– Не дергайся, сука, – обдавая ее гнилым дыханием, прохрипел он ей в самое ухо, – сверну шею, как цыпленку.

Голос был смутно знаком Тамаре, а характерный акцент сразу выдавал в говорившем коренного москвича. Впрочем, Тамара не нуждалась в лишних подтверждениях своей догадки: конечно же, на них напали те самые люди из автобуса, которых она застала за перегрузкой каких-то ящиков.

Человек, ударивший Сергея, подошел спереди. Подходя, он взмахнул рукой, и что-то, с глухим железным стуком упав на дорожку, дребезжа, откатилось в сторону. В руках у подошедшего появилось что-то белое, раздалось характерное потрескивание. Тамара, много лет проработавшая в больнице, сразу узнала этот звук: незнакомец отрывал полоску лейкопластыря от катушки. Он шагнул вперед, и Тамара резко выбросила вперед ногу, целясь в пах. Несмотря на темноту и неудобную позицию, из которой он был нанесен, удар достиг цели – мужчина, охнув, сложился пополам, держась за ушибленное место. Тамара ударила его еще раз, надеясь угодить острым носком туфли в лицо, но на этот раз промахнулась, и удар пришелся в плечо.

Расплата последовала немедленно. Державший ее человек так заломил ей руку, что у Тамары от боли потемнело в глазах, и она была вынуждена сильно наклониться вперед.

– Я же предупреждал, – услышала она. – Перестань дергаться, сука! Себе же хуже делаешь.

Его напарник молчал. Лица его в темноте было не разобрать, но Тамара не сомневалась, что это либо головастый приятель пляжного атлета, либо водитель автобуса. Сам пляжный атлет, щедро расточавший комплименты в ее адрес всего несколько часов назад, сейчас одной рукой зажимал ей рот, а другой держал ее за запястье, причиняя мучительную боль.

Молчаливый бандит, неестественно переставляя ноги и непроизвольно постанывая, подошел к Тамаре и после недолгой борьбы криво залепил ей рот широкой полосой лейкопластыря. После этого давление на ее заломленную за спину руку немного ослабло, и она смогла выпрямиться.

– Вперед, – сказал Пузырь, грубо толкая ее в спину. – Иди и не дергайся, а то схлопочешь железякой по черепу, как твой кавалер.

Тамара попыталась обернуться, чтобы разглядеть Дорогина, но новый толчок в спину заставил ее идти вперед.

– Не оглядывайся, – сказал Пузырь, – не на что там смотреть. Что ты, жмуриков не видала?

Тамара забилась у него в руках, пытаясь вырваться, и тогда Кравцов, подскочив откуда-то сбоку, ударил ее кулаком в лицо. Тамара обмякла, повиснув на руках у Пузыря.

– Ну, ты, козел, – прошипел Пузырь. – Теперь придется ее на себе переть.

– Так и так пришлось бы, – ответил Кравцов. – Она бы все равно не пошла. А так хотя бы не дергается.

– Проверь того придурка, – сказал Пузырь. – Живой он или нет?

– Что мне, пульс у него щупать? – огрызнулся водитель. – Если живой, то скоро окачурится. Бил я его по-настоящему, от души. А если и очухается, ничего не вспомнит. Он ведь даже разглядеть ничего не успел.

Поваляется месячишко в больнице, а мы за это время – тю-тю. Пусть потом доказывает, что это мы.

– А ты крут, – с насмешкой протянул Пузырь. – Не пойму никак, что ты за баранкой делаешь. Тебе бы на Сицилии мафией командовать. Ладно, потащили.

Они взяли Тамару с двух сторон под руки и быстро поволокли ее к пролому в ограде. Угнанная полчаса назад машина поджидала их рядом с проломом.

Это были обшарпанные и помятые «Жигули» первой модели, такие ржавые и неказистые, что Кравцов испытывал настоящую неловкость, угоняя эту дышащую на ладан тележку из-под чьих-то окон.

Уже подходя к машине, они налетели на пожилую супружескую чету, совершавшую вечерний моцион.